Очерки и рассказы из старинного быта Польши (Карнович)/Ян Декерт/ДО

Очерки и разсказы изъ стариннаго быта Польши — Янъ Деккертъ
авторъ Евгеній Петровичъ Карновичъ

Источникъ: Карновичъ Е. П. Очерки и разсказы изъ стариннаго быта Польши. — СПб.: Типографія Ф. С. Сущинскаго, 1873. — С. 283.

Утвердительно можно сказать, что ни одно племя не представляло столько разнообразныхъ видовъ государственнаго управленія, сколько представило ихъ племя славянское: на сѣверѣ, въ Новгородѣ, оно образовало могущественную торговую республику; на югѣ, въ Малороссіи, — военную; посреди ихъ сперва явилась держава, дѣлившаяся между членами одного рода, потомъ изъ соединенія этихъ раздробленныхъ государственныхъ участковъ возникло московское единодержавіе; далѣе на юго-западѣ, въ Черногорьѣ, одна изъ славянскихъ отраслей составила другую военную общину, въ которой съ властью народнаго вождя соединился санъ святителя. Несомнѣнно однако, что самое своеобразное государственное устройство представляла Польша.

Изъ помѣщаемыхъ здѣсь очерковъ и разсказовъ читатель можетъ составить себѣ общее понятіе о томъ положеніи, въ которомъ находилась Польша предъ концомъ своего самобытнаго существованія, и поэтому въ настоящемъ разсказѣ пояснимъ только тѣ событія, которыя приготовили 3-е мая 1791 года, день, когда могла начаться для Польши новая политическая жизнь.

Около второй половины XVIII столѣтія, безпорядки въ правленіи Рѣчи-Посполитой, развращенность и подкупность большой части лицъ высшаго класса, буйство мелкой шляхты и угнетеніе низшихъ сословій достигли крайнихъ предѣловъ, и очевидно было, что для прекращенія всей внутренней неурядицы и для избавленія Польши отъ вліянія на нее ея сосѣдей, пользовавшихся такимъ ходомъ дѣлъ, необходимо было сдѣлать коренныя государственныя преобразованія. Потребность ихъ стали сознавать и сами поляки, но стремленія къ новизнѣ и происходящія отъ нихъ замѣшательства породили въ Польшѣ недовѣріе одного сословія къ другому, взаимную боязнь и зависть и наконецъ открытую вражду между разными партіями, доходившую нерѣдко до ожесточенія и заставлявшую, изъ личныхъ видовъ, забывать пользу и честь роднаго края.

Августъ II, а потомъ и Понятовскій замышляли сдѣлать польскій престолъ наслѣдственнымъ; вообще поляки сознавали пользу этого преобразованія, которое могло отвратить отъ Польши прямое участіе сосѣдей въ выборѣ короля и подчиненіе его черезъ это чужеземному вліянію; но вмѣстѣ съ тѣмъ польская шляхта видѣла въ наслѣдственности престола уничтоженіе всего того что было ей такъ дорого и что въ теченіе нѣсколькихъ вѣковъ такъ тѣсно слилось съ государственнымъ бытомъ Польши. Среднее сословіе, для котораго желательно было установить наслѣдственность престола, какъ средство, уничтожавшее отяготительное вліяніе шляхты на гражданъ Рѣчи-Посполитой, не имѣло никакого вліянія на рѣшеніе государственныхъ дѣлъ; о крестьянствѣ, или хлопствѣ^[1], и говорить нечего; казалось, что въ Польшѣ всѣ позабыли даже о его существованіи. Такимъ образомъ весь ходъ государственныхъ дѣлъ сосредоточился къ описываемому времени на сеймахъ, гдѣ всего болѣе проявлялся духъ магнатскихъ партій, гдѣ завязывалась борьба ихъ между собой и возникали рѣшительныя противодѣйствія нѣкоторымъ королевскимъ намѣреніямъ.

Августъ II, не присмотрѣвшись еще хорошенько къ современному быту Польши, надѣялся сдѣлать престолъ ея наслѣдственнымъ въ саксонскомъ домѣ съ помощію своего нѣмецкаго войска и при содѣйствіи нѣкоторыхъ польскихъ магнатовъ. Поэтому, чтобы предотвратить вліяніе шляхты, крѣпко отстаивавшей свое избирательное право, онъ старался отучить поляковъ отъ сеймовъ и не собиралъ ихъ почти въ продолженіе тридцати лѣтъ своего царствованія; впослѣдствіи, увидѣвъ свою ошибку и убѣдившись въ невозможности достигнуть своихъ намѣреній безъ содѣйствія шляхты, онъ рѣшился дѣйствовать иначе. Его приверженцы разъѣзжали по Литвѣ и Польшѣ и старались преклонить даже самыхъ убогихъ дворянъ къ поданію голосовъ въ пользу наслѣдственности польскаго престола въ саксонскомъ домѣ; но шляхта поняла въ чемъ дѣло: она предвидѣла, что если соберется въ Варшавѣ сеймъ, то королю удастся осуществить свои замыслы, и потому она теперь въ свою очередь старалась не допускать собранія общаго сейма. Средство къ этому было легкое: стоило только, чтобы не составлялись мѣстные сеймики, и шляхта дѣйствовала съ этою цѣлью неутомимо. Наконецъ въ январѣ 1733 года королю удалось собрать давно-желанный сеймъ; на немъ онъ хотѣлъ рѣшить дѣло о наслѣдіи польскаго и литовскаго престоловъ въ саксонскомъ домѣ, но смерть не допустила его исполнить давно-затѣянные замыслы; Августъ II умеръ въ Варшавѣ 1-го февраля 1733 года, и сеймъ разошелся.

Въ царствованіе Августа III внутренній раздоръ въ Польшѣ усилился еще болѣе; наконецъ дошло до того, что въ послѣдніе годы его правленія послы на сеймахъ садились уже не на тѣхъ мѣстахъ, которыя имъ, какъ представителямъ извѣстнаго края, были назначены по закону и по обычаю, но разсаживались по партіямъ, приходили на засѣданія не одни, но въ сопровожденіи вооруженныхъ приверженцевъ и большею частію надѣвали панцыри подъ платья. Когда оканчивалось засѣданіе, то послы опасались расходиться по одиночкѣ и выходили вдругъ. Соединившись партіями, они отправлялись домой уже не въ каретахъ, какъ пріѣзжали, но верхомъ, боясь, что послѣ бурныхъ засѣданій можетъ на улицахъ Варшавы завязаться бой между приверженцами разныхъ партій, и разсчитывали на то, что среди общаго смятенія въ каретѣ не такъ легко будетъ пробраться сквозь разъяренную толпу, какъ ускакать отъ нея верхомъ.

Особенно, по бурливости своей, былъ замѣчателенъ сеймъ 1761 года; на немъ нѣкоторые послы, чтобъ обмануть своихъ противниковъ, выставляли свои имена на спискахъ всѣхъ партій, но когда наступала рѣшительная минута, тогда они неожиданно поддерживали только ту партію, къ которой они дѣйствительно принадлежали. Такой способъ дѣйствія не только обезсиливалъ противную сторону, но и отнималъ у нея бодрость и поселялъ въ ней недовѣріе къ прочимъ приверженцамъ; короче, уничтожалъ всѣ ея планы, всѣ ея разсчеты.

На сеймѣ 1761 года распри пословъ дошли до того, что двухъ князей Радзивиловъ съ ихъ гусаромъ выбросили въ окно изъ комнаты, въ которой происходили засѣданія. Наконецъ, по смерти Августа III, въ 1763 году, въ Польшѣ явился небывалый случай: противники князей Чарторыжскихъ, имѣвшихъ въ то время огромное вліяніе на ходъ дѣлъ въ Рѣчи-Посполитой, чтобъ уничтожить это вліяніе, дѣйствовали такъ, что сеймъ, собранный для избранія короля, долженъ былъ прекратиться, и Польша оставалась безъ короля, въ ужасномъ безпорядкѣ, около одинадцати мѣсяцевъ.

Въ 1764 году былъ избранъ въ короли Станиславъ-Августъ Понятовскій. Поляки весьма основательно укоряютъ Понятовскаго, что онъ предпочиталъ личныя свои выгоды и свой личный санъ, а также утвержденіе на польскомъ престолѣ рода Понятовскихъ, не только славѣ, но даже и самобытности своего роднаго края. Съ послѣднимъ намѣреніемъ короля, конечно, никакъ не могли освоиться ни магнаты, которые сами мечтали о коронѣ, ни шляхта, которая могла располагать ею по своему произволу. Съ другой стороны, спокойствіе Польши и устраненіе на дѣла ея чужеземнаго вліянія требовали уничтоженія партій, а этого можно было достигнуть только двумя способами: установленіемъ наслѣдственности престола и укрощеніемъ своеволія шляхты. Первое трудно было исполнить, для исполненія же втораго королю вскорѣ представился удобный случай.

Въ 1789 году начался такъ-называемый великій сеймъ; два вопроса занимали его главнымъ образомъ: одинъ — какъ добыть денегъ на содержаніе войска, которое предполагалось увеличить до 100.000, другой — какой учредить въ Польшѣ образъ правленія, который былъ бы проченъ, утвердилъ бы общее спокойствіе и пришелся всѣмъ по сердцу. Въ это время явился въ Польшѣ новый дѣятель: это былъ — Янъ Деккертъ. Казалось, судьба не предназначала ему никакого блеска. Съ молоду Янъ Деккертъ занимался только двумя предметами — торговлею и охотою; послѣдняя страсть сблизила его съ саксонскими офицерами; они, какъ пріятели Деккерта по охотѣ, сдѣлались постоянными его покупщиками и доставили ему по торговлѣ большіе успѣхи. Около того же времени богатый варшавскій купецъ Марциновскій имѣлъ красавицу дочь Юлію. Цѣлая Варшава не могла надивиться ея прелестямъ; блестящая польская молодежь ухаживала за нею, стараясь получить ея руку; но какъ обыкновенно бываетъ, что богатыя дѣвушки, окруженныя толпою поклонниковъ, дѣлаются слишкомъ разборчивыми, такъ точно и Юлія, не замѣчая того, что время летитъ быстро, и отказывая по очереди всѣмъ женихамъ въ ожиданіи еще лучшаго, засидѣлась въ дѣвкахъ; между тѣмъ явилась новая красавица, всѣ отхлынули отъ Юліи, и она принуждена была выйдти замужъ за Деккерта. Ея значительное состояніе, при бережливости Деккерта и при капиталѣ, имъ самимъ нажитомъ, составили замѣчательное состояніе. Деккертъ сталъ употреблять его на пользу общую, и Рѣчь-Посполитая, признательная ему за его добрыя дѣла, дозволила ему купить населенное имѣніе. Деккертъ легко могъ получить дворянское достоинство, но онъ самъ не хотѣлъ этого: онъ желалъ лучше быть первымъ мѣщаниномъ, чѣмъ послѣднимъ шляхтичемъ; онъ хотѣлъ облагородить свое неизвѣстное еще имя чѣмъ нибудь болѣе высокимъ, чѣмъ дворянствомъ, короче — онъ рѣшился доказать, что сословіе городскихъ обывателей было, должно и можетъ быть равнымъ шляхтѣ.

Достигнувъ почетнаго званія президента Варшавы, которое соотвѣтствуетъ званію городскаго головы, и постановивъ употребить свои богатства на пользу того сословія, въ которому онъ принадлежалъ самъ, Деккертъ сталъ приводить въ исполненіе свои похвальныя намѣренія. Онъ началъ съ того, что собралъ вокругъ себя людей, хорошо изучившихъ исторію Польши, и съ помощію ихъ отыскалъ тѣ акты объ избраніи польскихъ королей, которые были подписаны мѣщанами вмѣстѣ съ шляхтою, также такіе, изъ которыхъ видно было, что паны вступали въ число городскихъ обывателей, и что они, безъ утраты шляхетскаго достоинства, подчинялись городскому праву; что сенаторы занимали городскія должности, и что мѣщане имѣли право пріобрѣтать помѣстья, что они могли подлежать аресту только въ такихъ случаяхъ, какъ и шляхтичъ, что города управлялись сами собою, и что наконецъ мѣщане представляли свободное сословіе, пользовавшееся такими же преимуществами, какъ и шляхта. Собравъ всѣ эти акты въ одну книгу, Деккертъ оповѣстилъ города, что если они хотятъ узнать свои права и выйдти изъ того униженія, въ которомъ они находятся, то пусть они къ извѣстному сроку пришлютъ въ Варшаву своихъ делегатовъ; собраніе городскихъ представителей Деккертъ назвалъ коалиціею городовъ, а не конфедераціею, такъ-какъ съ послѣднимъ словомъ соединялось въ Польшѣ понятіе о своеволіи и насиліи.

На зовъ Деккерта собрались въ Варшаву городскіе депутаты; казалось, шляхта забыла совсѣмъ, что въ Рѣчи-Посполитой есть, кромѣ ея, и другіе еще люди, но Деккертъ и созванные имъ представители городовъ напомнили дворянству, что не оно одно составляетъ цѣлый народъ и что всѣ граждане должны быть равны предъ лицемъ отечества. Деккертъ, въ сопровожденіи депутатовъ, одѣтыхъ въ черное платье, отправился къ королю и почтительно предъявилъ ему тѣ права, которыми при его предшественникахъ пользовались въ Рѣчи-Посполитой городскія сословія. Король милостиво принялъ городовыхъ депутатовъ, призналъ представленіе ихъ основательнымъ; но въ то же время объявилъ имъ, что онъ самъ по себѣ ничего для нихъ сдѣлать не можетъ, и что они должны обратиться къ сейму.

Исполняя волю короля, представители городовъ вошли попарно въ залу сеймовыхъ засѣданій. Скромно объявилъ Деккертъ членамъ сейма причину своего появленія и прибытія лицъ, его сопровождавшихъ; онъ выразилъ ихъ желанія и изложилъ предъ сеймомъ тѣ факты, на которыхъ городскія сословія основывали свои права; въ это время, по распоряженію Деккерта, членамъ сейма роздана была составленная имъ записка, объяснявшая, что города не требуютъ для себя никакихъ новыхъ преимуществъ, но только просятъ о возстановленіи тѣхъ правъ, которыя имъ принадлежали издревле.

Сеймъ, какъ казалось, благосклонно принялъ представленіе городскихъ сословій и обѣщался заняться ихъ дѣломъ. Между тѣмъ черное одѣяніе городскихъ депутатовъ стали объяснять двояко: одни принимали это какъ знакъ покорности, другіе — какъ предвѣстіе той печали, которою угрожаютъ Рѣчи-Посполитой возстающіе горожане. Вообще же, видя стремленіе ихъ въ уравненію своихъ правъ съ правами шляхты, члены сейма, стараясь остановить это стремленіе, положили дать дворянство почетнѣйшимъ мѣщанамъ, и 300 изъ нихъ получили это достоинство. Послѣ этого тщетны были дальнѣйшія попытки Деккерта возвратить своимъ сословникамъ ихъ древнія права. Измученный неравною борьбою и неизбѣжными съ нею неудачами, Деккертъ умеръ съ горя, оставивъ сейму письмо, исполненное горькихъ и вмѣстѣ съ тѣмъ справедливыхъ укоризнъ. Казалось, со смертью его, шляхта не могла опасаться городскихъ сословій, потому что они остались безъ руководителя; казалось, король лишился всякой поддержки противъ шляхты; онъ старался поднять городскія сословія, чтобъ ими подавить своеволіе шляхты, недопускавшей наслѣдственности польскаго престола; но дѣло вышло иначе: 3-е мая было уже недалеко.

Предметы, подлежавшіе обсужденію сейма, не могли быть рѣшены въ скоромъ времени, и поэтому 18-го ноября 1790 года было объявлено о продолженіи сейма и въ 1791 году. По обычаю, издавна существовавшему въ Польшѣ, универсалы о сеймикахъ, предшествовавшихъ сейму, должны были выходить за четыре недѣли до начатія самыхъ сеймиковъ, которые обыкновенно открывались 8-го сентября, въ день Рождества Богородицы. Въ настоящее же время сеймъ объявилъ, что, видя способности находящихся на немъ пословъ, онъ намѣренъ продолжать съ ними и дальнѣйшія свои засѣданія. Обстоятельство это весьма неблагопріятно подѣйствовало на умы поляковъ. Обыкновенно сеймовые послы спѣшили, какъ можно скорѣе, оканчивать дѣла на сеймѣ, потому что пребываніе пословъ въ Варшавѣ не только могло разстроивать ихъ домашнія дѣла, но и требовало часто особыхъ значительныхъ издержекъ. Поэтому въ прежнее время обыкновенно послы сѣтовали на продолженіе сейма, указывая на это обстоятельство, какъ на причину своего разоренія. На великомъ же сеймѣ случилось противное: сами послы желали оставаться представителями своего края на дальнѣйшее время.

Предъ разсужденіемъ о продолженіи сейма началась рѣчь объ избраніи будущаго короля. Самъ Понятовскій заговорилъ объ этомъ; но рѣшеніе вопроса, избрать-ли только ему преемника, или сдѣлать вмѣстѣ съ этимъ польскій престолъ наслѣдственнымъ въ томъ родѣ, на который падетъ выборъ, король предоставилъ государственнымъ чинамъ. Надобно замѣтить, что еще до 1791 года являлась въ рѣчахъ и въ печати мысль о томъ, какое правленіе лучше для Польши: избирательное или наслѣдственное? Объ этомъ нѣсколько разъ пытался заговорить при началѣ сейма и Понятовскій; но обыкновенно дѣло это какъ-то заминали и откладывали на будущее время. Теперь вопросъ объ этомъ вдругъ получилъ быстрое движеніе. Послѣ долгихъ разсужденій и упорныхъ споровъ рѣшено было большинствомъ голосовъ — сдѣлать престолъ польскій наслѣдственнымъ. Но такой способъ рѣшенія этого дѣла былъ недостаточенъ, возникъ вопросъ: утвердить-ли это постановленіе тотчасъ на сеймѣ, или послать его на предварительное разсмотрѣніе сеймиковъ. Большинство держалось послѣдняго мнѣнія, и мнѣніе это взяло верхъ. Сеймовымъ маршаламъ поручено было, чтобъ при универсалахъ, собиравшихъ шляхту на сеймики, была приложена повѣстка съ приглашеніемъ шляхты давать свое рѣшеніе и по дѣлу о наслѣдственности престола, съ тѣмъ, что если они согласятся на это, то обратили бы свой выборъ на саксонскій домъ, такъ какъ память о царствованіи его въ Польшѣ, въ продолженіе слишкомъ полувѣка, живетъ еще въ памяти народной.

Такимъ образомъ Понятовскій достигъ только сущности дѣла, но не исполненія своихъ давнишнихъ замысловъ. Не ожидая однако рѣшенія, которое состоится на сеймикахъ, онъ отважился идти впередъ и, конечно, могъ надѣяться, что, дѣйствуя въ пользу городскаго населенія и подавляя свѣжею его силою упадавшую крѣпость шляхты, онъ достигнетъ своей цѣли.

Наступило 3-е мая 1791 года. Наканунѣ этого дня король оповѣстилъ всѣ магистраты и цехи Варшавы, чтобы всѣ ихъ старшины собрались въ сенаторской избѣ, а прочіе горожане были бы вооружены, кто чѣмъ можетъ, кто пистолетомъ, кто ружьемъ, кто топоромъ, кто саблей, и чтобы въ то время, когда начнется засѣданіе, они заняли всѣ выходы изъ сеймовой избы и дворъ замка, и были бы готовы исполнять все то что имъ прикажутъ старшины. Въ день 3-го мая король окружилъ себя преданными ему офицерами и расположилъ отряды войска по разнымъ частямъ королевскаго замка. Когда собрались члены сейма, король явился среди ихъ и объявилъ имъ, что онъ получилъ донесенія польскихъ посланниковъ изъ Берлина, Вѣны, Парижа и Гаги о томъ, что Польшѣ угрожаетъ новый раздѣлъ. Тогда бывшіе на сторонѣ короля послы, а между ними первый краковскій посолъ Линовскій, обратились къ королю и въ лестныхъ выраженіяхъ высказали, что только мудрость его одного можетъ спасти отечество отъ угрожающей опасности. Въ отвѣтъ на рѣчи своихъ приверженцевъ, король объявилъ, что онъ не видитъ другихъ средствъ для предотвращенія опасности, какъ только предоставить городамъ вольность, чтобы тѣмъ самымъ соединить городскія сословія со шляхтою, и немедленно объявить польскій престолъ наслѣдственнымъ.

Сообщивъ сейму свое мнѣніе, король приказалъ прочитать заранѣе приготовленный проектъ по этимъ двумъ статьямъ. Секретарь сталъ читать, но вдругъ не только въ залѣ засѣданій, но и въ корридорѣ и на дворѣ раздались громкія восклицанія: «Виватъ вольность городовъ! Виватъ наслѣдственность престола!» Противники короля стали возражать, что рѣшеніе этихъ постановленій надлежитъ предоставить всѣмъ государственнымъ чинамъ, что половины пословъ нѣтъ на сеймѣ, что нельзя окончить этихъ дѣлъ такъ поспѣшно; нѣкоторые объявили, что самое согласіе членовъ сейма должно считать вынужденнымъ угрозою, потому что толпы горожанъ созваны королемъ не для спасенія государства, но для погибели шляхты. На эти возраженія сеймовый маршалъ Малаховскій отвѣчалъ, что предметы эти столь важны, что нельзя терять времени, откладывая ихъ рѣшеніе.

Напрасно калишскій посолъ Сухоржевскій растянулся крестомъ на полу залы, бился, рвалъ волосы, колотилъ ногами и кулаками по полу крича во все горло: «стойте, подождите, разрубите меня на части, а потомъ уже гибните!», вопли его были заглушены криками: «Виватъ!» Королю поспѣшили подать Евангеліе, и онъ предъ Турскимъ, епископомъ краковскимъ, далъ присягу защищать уложеніе 3-го мая до послѣдней капли крови. Послѣ этого король пригласилъ всѣхъ наличныхъ членовъ сейма въ приходскій костелъ для подобной же присяги и такимъ образомъ дѣло о вольности городовъ и о наслѣдіи польскаго престола, длившееся два года, было кончено въ нѣсколько минутъ.

Примѣчанія

1. польск. chłopstwo