Когда желаешь ты, чтоб пёс тебя любил,
Люби собаку сам, как Локман говорил.
Знал это и осёл, хоть и привык глумиться
И должен был за это поплатиться.
Какая с ним стряслась беда —
В науку всем скотам я рассказать решился.
Навьюченный, как водится всегда,
Осёл тот за хозяином тащился,
А сзади, наблюдая, чтоб осёл
Не растерял вьюков и попроворней шёл,
Собака, высунув язык, бежала.
Как добрый страж она осла
Ни разу за ноги в дороге не хватала,
Но тешила его: то с боку гарцевала,
То вперёд, хвостом виляя, шла.
И так они брели часа два-три спокойно;
Но солнце так сияло знойно,
Что наконец хозяин их устал
И спать под деревом улёгся.
Осёл того, казалось, только ждал:
Сперва траву вблизи дороги пощипал,
Добрёл и до межи и наконец увлёкся,
Хвостом взмахнул
И быстро через ров перепрыгнул.
Тогда пред ним открылся луг зелёный,
Где не было колючек, всякой сорной
Травы, и только клевер рос.
— «Вот это важно, — вкусно как овёс!
А ты, хозяин, спи, спи, сделай одолженье»… —
И наедаться стал осёл до пресыщенья,
Так что у пса невольно аппетит
При этом разыгрался.
— «Мой ослик, — он сказал, — ты сыт,
А я с утра не ел, совсем проголодался.
Я знаю, у тебя в вьюках есть ветчина —
Нельзя ли к ней мне приложиться?
Мы вот как сделаем: приляг ты, старина,
Я ж встану на дыбки». — Осёл не шевелится,
Как чёрствый эгоист жуёт себе да ест,
Ворчливо говоря: «Однако,
Как этот пёс всегда мне надоест!
Пойди ты к своему хозяину, собака:
Проснётся и накормит он тебя».
И вне себя
От гнева, что ему осмелились мешать,
Осёл неистово траву стал пожирать,
Её с корнями даже вырывая
И челюстям своим работу задавая.
Вдруг показался волк из-за куста
И броситься хотел на жадного скота.
— «Брат, защити!» — Осёл молил собаку.
— «Нет, я не брат тебе, сам выдержи с ним драку.
Когда хозяин твой проснётся, может быть,
Решится он тебя спасти и защитить».
Но волк задрал осла тотчас же, без опаски.
Здесь и конец всей сказке.
