От редакции. — По выходе в свет октябрьской книжки нашего журнала, где было начато печатание этих мемуаров Н. В. Буссе, мы получили заявление от адмирала Г. И. Невельского, которому, как видно из самих мемуаров, принадлежит весьма почётное место в экспедиции 1852 года. Ни о существовании этих мемуаров, ни о намерении наследников покойного автора — печатать их, он ничего не знал, и вместе со всеми в первый раз прочёл эти мемуары, уже на страницах нашего журнала. Мы считаем необходимым поместить у себя такое заявление, так как имя Г. И. Невельского в этих мемуарах явилось напечатанным вполне, а это могло бы вызвать несправедливое предположение, что он был предуведомлён наследниками и дал сам на то своё согласие. Судя по тем же мемуарам, мы видим, что такое заявление было вызвано не боязнью света, и если мы пред чем несём ответственность, то единственно пред скромностью лица, заслуги которого неожиданно для него были восстановлены в исторической памяти, занесённой с того времени вихрем событий, быстро следовавших одно за другим. Пользуемся настоящим случаем, чтоб сделать заявление и с нашей стороны. Печатая подобные мемуары, где упоминаются лица, живущие среди нас, мы всегда имеем в виду прежде всего счастливую возможность легко восстановить истину. Живым дорога́ не только их честь, но и добрая память о них, потому мы не думаем, чтобы кто-нибудь пожелал охранять свою честь при жизни молчанием, предпочитая сделаться жертвой клеветы или напраслины по смерти. Притом, пишущий мемуары, как и всякий человек, выражает одно своё личное мнение, свои личные вкусы и взгляды, а потому не редко, говоря дурно о других, он даёт нам только понятие о самом себе. Вот почему в таких мемуарах мы считаем несправедливым опускать иные отзывы авторов о том или другом лице, которое было вовсе не одному ему известно: мы в подобном случае спасли бы не репутацию последнего, а именно репутацию автора и оказали бы пристрастие собственно ему, а не его противнику. Понятно, что при таком взгляде мы всегда охотно примем всякое возражение, всякую поправку, внушённую любовью к истине — а это возможно только для живых; пройдёт еще десять, пятнадцать лет, и может быть, возражать и защищаться будет некому.
