Освобожденіе крестьянъ.
Читалъ я, что люди права получаютъ
По волѣ священной Царя-исполина,
И былъ я увѣренъ, что жертвъ не считаютъ
Тяжелыми въ доброй отчизнѣ литвина.
Въ тотъ годъ я пророчилъ при новомъ порядкѣ
Обильную жатву общественной нивы;
Смотрѣть ежедневно ходилъ я въ рогаткѣ,
Какъ шляхта отвсюду спѣшитъ на призывы.
Когда меня пыль отъ колесъ осыпала
И лица знакомыя часто мелькали,
Я плакалъ… Ужели же пыль вызывала
Градъ слезъ, иль изъ сердца онѣ выступали?
Не знаю… Но волю слезамъ давши чистымъ,
Я знаю, что крѣпко люблю свою братью,
Что прадѣдъ мой старый литвиномъ былъ истымъ,
Что шляхтичъ я родомъ съ гербовой печатью.
Я думалъ: «Напрасно враги такъ шумѣли,
Шляхетское имя порочили съ жаромъ:
Не нынче, такъ завтра увижу на дѣлѣ,
Что шляхтой до нынѣ зовутъ насъ не даромъ;
Не нынче, такъ завтра узнаетъ Европа,
Россія и Польша узнаютъ съ восторгомъ,
Что мы, добровольно снявъ цѣпи съ холопа,
Преступнымъ себя не позорили торгомъ;
А тѣ, что примѣромъ для родины были,
Являлись главою и сердцемъ собраній, —
Тѣ люди, что маршальскій жезлъ[1] заслужили, —
Они отрекутся по собственной волѣ
Отъ рабства, бичи предавая проклятью…»
Гордиться мнѣ было въ то время грѣшно ли,
Что шляхтичъ я родомъ съ гербовой печатью?
Со шляхтою мѣсяцъ назадъ тому ровно
Я въ Гроднѣ пилъ тостъ за великое дѣло,
Читалъ я горячее слово изъ Ковно,
Какъ братъ писалъ къ брату: «Работа приспѣла!
Хоть грунтъ нашъ безплоденъ и деньги мнѣ, право,
Теперь очень нужны, но, Богъ хочетъ видно, —
Отрекся я, братецъ, отъ панскаго права:
Мнѣ рабовладѣльцемъ грѣшно быть и стыдно».
И думалъ я: "Спѣсь-то въ васъ, братцы, какая!
Какое мнѣ дѣло, до Ковно, до Гродно!…
И Вильна, въ великое дѣло вникая,
Навѣрно, окончитъ его благородно.
Тамъ къ общему благу пылаютъ любовью…
Я знаю литовскую добрую братью
И въ правѣ гордиться литовскою кровью,
Какъ шляхтичъ природный съ гербовой печатью.
«Изъ старыхъ Ошмянъ, и изъ Трокъ, и изъ Лиды,
Съ Дисны и съ Вилейки вся шляхта родная
Вопросъ о народѣ рѣшитъ безъ обиды,
Всѣ нужды, невзгоды крестьянскія зная.
Цвѣтъ власти губернской, еще такъ недавно
Встрѣчаемый съ шумнымъ восторгомъ, всеобщимъ,
Ужели отстаивать будетъ безславно
Ужасное рабство и всѣ мы возропщемъ?…»
Однако, свершилось… О, край мой, измяли
Вѣнецъ твой, запачкавъ его преступленьемъ!..
Отцы твои цѣпи народа спаяли,
Свои имена подписавъ подъ рѣшеньемъ
О панской опекѣ надъ бѣднымъ народомъ…
Историкъ за это предастъ ихъ проклятью…
Мнѣ стыдно за Вильно… Не шляхтичъ я родомъ…
Позоръ мнѣ съ моею шляхетской печатью!…
| 
