Пришла весна и двѣ маленькія травки, еще находясь подъ землей, почувствовали, что не сегодня—завтра и онѣ покажутъ на Божій свѣтъ свои зелененькія головки.
— Какъ это хорошо—выйти изъ земли!—сказала одна изъ нихъ.—Какъ рада буду я увидѣть солнце, цвѣты, деревья и тѣ чудесныя крылатыя созданія, которыя перелетаютъ съ цвѣтка на цвѣтокъ. Можетъ-быть, нѣкоторыя изъ нихъ пролетятъ совсѣмъ близко отъ меня и тогда я увижу, какъ горятъ ихъ крылышки въ лучахъ солнца.—Вырасти бы поскорѣй и посмотрѣть на ожидающія насъ чудеса! Я такъ много слышала о нихъ отъ нашихъ сосѣдей—многолѣтнихъ растеній.
— Ну, а я такъ вовсе не жду никакихъ чудесъ,—недовольно пробормотала вторая травка.—Не понимаю, право, почему это тебѣ такъ хочется выйти на волю? Мнѣ хорошо и здѣсь, въ землѣ. И что за интересъ видѣть солнце? Говорятъ, отъ его лучей сохнутъ растенія, а кромѣ бабочекъ и мотыльковъ, о которыхъ ты такъ любишь разспрашивать сосѣдей, водятся, по ихъ же словамъ, еще всякіе гусеницы и жуки, которые безжалостно объѣдаютъ наши стебли и листья. Я уже представляю себѣ, какъ одинъ изъ нихъ прямо ползетъ на меня… Какой ужасъ! Нѣтъ, гораздо лучше остаться какъ можно дольше здѣсь, подъ землей.
Такъ говорили между собой двѣ маленькія травки, и прошло ровно столько дней, сколько было нужно для того, чтобы духъ жизни, вложенный въ ихъ сѣмена, окрѣпъ и проложилъ имъ путь къ самой поверхности земли. Веселая травка постаралась сдѣлать это какъ можно скорѣй, а недовольная—какъ можно медленнѣе.
— Ахъ, какъ хорошо, какъ хорошо!—воскликнула первая.—Я вижу свѣтъ! Да, я узнаю все, что мнѣ разсказывали. Это солнце,—это оно такъ привѣтливо сіяетъ наверху и смотритъ на насъ! А сколько выходитъ кругомъ другихъ маленькихъ зеленыхъ головокъ! Какъ все это чудесно! Какъ весела и прекрасна будетъ наша жизнь! Торопись же, расти скорѣе,—говорила она своей недовольной подругѣ.
Наконецъ выглянула и та.
— Не понимаю, что хорошаго увидѣла ты здѣсь?—съ раздраженіемъ проговорила она.—И это называется солнцемъ? Это просто какой-то свѣтлый кружокъ: къ тому же на него больно смотрѣть! Мнѣ холодно… Я вся дрожу… Ахъ, зачѣмъ я не могу вернуться назадъ. И ко всему этому—не знать даже того, что ожидаетъ насъ впереди.
Весенній вѣтерокъ затихъ, и травки замолчали.
Незамѣтно приходили и уходили ночи и дни. Обѣ травки продолжали рядомъ расти, стебельки ихъ дѣлались все длиннѣй и длиннѣй, и на нихъ то и дѣло показывались все новые и новые зеленые листки. Вокругъ нихъ качались полевые цвѣты, летали бабочки и стрекозы, жужжали и ползали разноцвѣтные мошки и жучки.
— Вчера около меня распустилась красная гвоздика,—радостно сказала веселая травка своей подругѣ.—Цвѣтокъ ея похожъ на маленькую звѣзду, и она благоухаетъ такъ нѣжно и сладко, что самыя красивыя бабочки прилетаютъ отдыхать на ней. Я могу вдоволь любоваться и ими и ей! А сегодня на самую верхушку моего собственнаго стебелька сѣлъ маленькій мотылекъ. Онъ былъ весь голубой и такъ мило шевелилъ своими усиками! Я думаю—онъ прилетитъ еще разъ! Какой это былъ чудный мотылекъ!
— Ты вѣчно радуешься, не зная чему,—сердито возразила ворчливая травка.—И вѣчно у тебя однѣ глупости на умѣ. А между тѣмъ жизнь полна непріятностей! Вонъ, недалеко отъ меня, цвѣтетъ полевая ромашка и мнѣ просто противно видѣть этотъ гордо выпрямленный негнущійся стебелекъ и эти бѣлые торчащіе по сторонамъ лепестки! Не понимаю, чего она такъ гордится? Велика важность—попасть въ аптеку! И этотъ противный лѣкарственный запахъ! У меня отъ него просто мутится въ головѣ! Поскорѣй бы пришли люди и сорвали ее! Боюсь только, что по неосторожности они растопчутъ и меня! Когда вчера по лугу мчалась корова, а за ней бѣлобрысый мальчуганъ съ прутомъ, я все время дрожала за свою жизнь… Что за ужасное существованіе! Вѣчно бояться и вѣчно ждать, что вотъ-вотъ что-нибудь случится съ тобой!..
— Ты оттого всегда недовольна, что не умѣешь цѣнить жизнь,—сказала веселая травка.—Посмотри, какой чудный закатъ, какъ нѣжно пахнутъ милые цвѣты, какъ красивы скользящія по небу облака! Можетъ-быть, завтра будетъ гроза, можетъ-быть, кто-нибудь сорветъ или растопчетъ меня, но все же на моемъ стебелькѣ качался голубой мотылекъ и бабочка съ пестрыми крылышками пролетѣла совсѣмъ около меня!
Неумолимо подвигались впередъ ночи и дни. Лугъ, на которомъ росли обѣ травки, покрылся густой зеленой травой. На немъ то тутъ, то тамъ, пестрѣли полевые цвѣты. И въ этомъ году колокольчики переросли всѣхъ и можно было издалека различить ихъ лиловыя, колеблемыя вѣтромъ, головки.
Однажды рано утромъ вмѣстѣ съ восходомъ солнца пришли косцы. Они выстроились въ рядъ и подъ ровные взмахи ихъ блестѣвшихъ на солнцѣ косъ всѣ травы и цвѣты падали подкошенные на землю. Дошла очередь и до обѣихъ подругъ.
— Какая ужасная смерть! Зачѣмъ только появилась я на Божій свѣтъ!—въ послѣдній разъ долетѣлъ до веселой травки знакомый голосъ ея вѣчно-недовольной сосѣдки.
«Прощай, милое солнце, прощай, добрая земля, прощайте, всѣ мотыльки и травки! Видно, пора и мнѣ въ душистое сѣно», подумала про себя веселая травка и, подкошенная, легла на землю рядомъ со своею сосѣдкой.