Борьба за Бѣлоруссію и Русь Литовскую.
Война Іоанна III съ Казиміромъ и Александромъ. — Ведрошская битва.
—
Перемиріе.
—
Борьба Василія съ
Сигизмундомъ. — Битва подъ Оршею. — Кон. Острожскій.
—
Новая война.
—
Опустошеніе Бѣлоруссіи. —
Глинскій. — Вторая битва подъ Оршею.
— Переговоры
о мирѣ — Осада Полоцка. — Чудо. — Перемиріе. —
Борьба Іоанна IV съ Сигизмундами. — Первое вторженіе Россіянъ въ Бѣлоруссію. — Второе; взятіе Гомеля. —
Построеніе Себѣжа и Велижа.
—
Перемиріе.
Россія, низвергнувъ иго Монголовъ, поуправившись и съ внутренними смутами, начали мало по малу окрѣпляться, и въ царствованіе Іоанна III является уже могущественною державою. Все измѣнилось: прежде почти незамѣтная, не внушавшая почти никакого страха врагамъ своимъ, теперь выступаеть сильною на сцену политическихъ дѣйствій; возмужавь, требуетъ того, что было отнято во дни ея младенчества. Первымъ неизбѣжнымъ слѣдствіемъ этого было столкновеніе съ Литвою, возвысившуюся во дни внутреннего неустройства Россіи и разширившуюся на счетъ ея природныхъ владѣній. Потому, со времени Іоанна ІII начинается достопамятная война, война продолжавшаяся почти 150 лѣтъ, въ теченіе которыхъ Литва и Россія дрались на жизнь и смерть за Бѣлоруссію и область Сѣверскую; война, обратившая въ печальную пустыню большую часть этого края, спасеннаго раннимъ подданствомъ Литвѣ, могуществомъ Олгерда и Витольта отъ ига Монгольскаго.
Еще в маѣ 1492 г. Великій Князь Іоаннъ III отправилъ въ Краковъ Беклемишева съ требованіемъ: возвратить нѣкоторые издревле Россійскіе города и въ числѣ ихъ Рогачевъ и Хлепенъ (Жлобинъ) въ нынѣшней Могилевской губерніи. Беклемишевъ засталъ Короля уже на смертномъ одрѣ. По смерти Казиміра, послѣдовавшей 25 июня 1492 г., когда въ Польшѣ спорили о новомъ королѣ, Литовцы избрали Великимъ Княземъ Александра, младшаго Казимірова сына. Іоаннъ воспользовался отдѣленіемъ Литвы и скоро открылись непріязненныя дѣйствія, нѣсколько Россійскихъ отрядовъ двинулось вь Литву; одинъ изъ нихъ взялъ Рогачевъ, принадлежавший въ то время Ходкѣвичу, и отправилъ тамошняго намѣстника и множество жителей въ Москву (192).
В 1493 г. открылось гнусное злоумышленіе на Великаго Князя Московскаго. Князь Иванъ Лукомскій поклялся Казиміру убить и отравить врага его, и съ этою цѣлію вступилъ въ Россійскую службу. Кончина Казимира не отклонила убійцу отъ умысла; но не скромность его обнаружила тайную думу. Лукомскій взятъ подъ стражу; при немъ найденъ ядъ, которымъ онъ хотѣлъ умертвить Іоанна; Лукомскаго сожгли въ клѣткѣ на берегу рѣки Москвы вмѣстѣ съ его единомышленникомъ, каким-то Матіасомъ.
Это происшествіе усилило вражду Іоанна къ дѣтямъ Казиміровымъ, и онъ тѣмъ дѣятельнѣе сталъ помышлять о возвращеніи древняго достоянія Россіи. Но, Александръ желалъ мира, для заключенія котораго, послѣ многихъ переговоров, явились въ Москву великіе Литовскіе послы. По этому миру, въ числѣ многихъ городовъ, уступленъ въ 1494 г. Россіи Мстиславль, въ которомъ вѣроятно не было тогда Князя; ибо Иванъ Юрьевичъ, какъ можно догадываться, скончался; а сынъ его Михаилъ Ивановичъ княжилъ въ Изяславлѣ или Ижеславлѣ. Накоцецъ, помышляя объ упроченіи мира съ Россією, Александръ въ этомъ же году сочетался бракомъ съ дочерью Іоанна Еленою, съ которою въ концѣ лѣта посѣтилъ здѣшній край. Но, и родственныя связи государей не даровали мира ихъ державамъ.
Взаимныz неудовольствія тестя и зятя произвели наконецъ разрывъ явный. Въ Апрѣлѣ 1500 г., Koроль услышалъ о военныхъ приготовленіяхъ въ Россіи. Поводомъ къ этому служило притѣсненіе в Литвѣ Православной вѣры, въ чемъ увѣрили Іоанна выходцы Литовскіе. Еще въ началѣ Іоаннова правленія, Иванъ Андреевичъ Можайскій и сынъ Шемякинъ Иванъ Димитрієвичъ, враги Государя Московскаго, ушли въ Литву, гдѣ Казиміръ далъ первому княжество Черниговское съ городомъ Гомелемъ, а второму Рыльскъ и Новгород-Сѣверскій. Но дѣти ихъ: Можайскаго Симеонъ и внукъ Шемякинъ Василій, забывъ вражду наслѣдственную, передались съ своими городами Іоанну. Они то и утвердили Великаго Князя въ мысли, объ угнетеніи православія въ Литвѣ. Справедливость этихъ навѣтовъ ничѣмъ не доказана; но дочь Іоаннова Елена, не смотря на самыя настоятельныя его просьбы и требованія, не имѣла у себя домовой православной церкви и была окружена одними католиками — что всего болѣе огорчало Великаго Князя, и заставило наконецъ объявить зятю войну.
Въ непродолжительное время Московское войско безъ кровопролитія заняло почти всю Русь Литовскую : отъ нынѣшней Калужской и Тульской губерніи до Кіевской; другая рать взяла Дорогобужъ. Александръ съ трепетомъ обнажилъ мечъ противъ своего могущественнаго тестя, и поручилъ главное начальство надъ войскомъ славному герою Князю Константину Острожскому (193). Іюля 14 1500 г. произошла близъ Дорогобужа, на берегахъ рѣки Ведроши, самая несчастная для Литовцевъ битва: около восьми тысячъ ихъ легло на мѣстѣ, множество утонуло въ рѣкѣ; военачальникъ Константинъ, князья Друцкіе и много другихъ взяты въ плѣнъ. Сам Александръ стоялъ съ войскомъ въ нынѣшнемъ Копыскомъ уѣздѣ надъ рѣкою Бабромъ. Сюда пришла къ нему вѣсть о пораженіи, отсюда перешелъ онъ сперва подъ мѣстечко Обольцы, а потомъ къ Полоцку, гдѣ простоялъ всю осень; Смоленскъ, Витебскъ, Орша были укрѣплены. Въ началѣ 1501 г. Московское войско, подъ начальствомъ сына Іоаннова Димитрія, прозваннаго Жилка, обложила Смоленскъ. Александръ послалъ на помощь городу значительное войско, къ которому подъ Оршею присоединился отрядъ Татаръ заволжскихъ. Смоленскъ отстояли; отбивъ Москвитянъ, Литовскій Воевода Станиславъ Бѣлый, отославъ значительную часть своего войска къ Полоцку, съ остальнымъ остановился при мѣстечкѣ нынѣшняго Чаусовскаго уѣзда Горахъ. Междутѣмъ, пока онъ стоялъ тутъ въ бездѣйствіи, князь Симеонъ Можайскій напалъ на Мстиславль. К счастію города Мстиславскій Князь Михаилъ Ивановичъ хорошо приготовился къ оборонѣ, удачно сдѣлалъ вылазку; но не могъ воспрепятствовать Россіянамъ опустошить околицы многолюдныя и богатыя (194).
Въ Москву пріѣхали послы отъ братьевъ Александровыхъ - Королей Владислава Венгерскаго и Альбрехта Польскаго — а за ними и чиновникъ Александровъ съ предложеніемъ мира. Іоаннъ не отвергалъ его и объявилъ, что будетъ ожидать великихъ пословъ Литовскихъ. Но въ это время, 25 іюня 1501 г., скончался Польскій Король Альбрехтъ, и Александръ —соединивъ на себя двѣ короны, Литовскую и Польскую - забылъ на время и о Литвѣ и о Россіи. Наскучивъ тщетнымъ ожиданіемъ пословъ Литовскихъ, Іоаннъ вторично послалъ сына своего Димитрія подъ Смоленскъ. Городъ опять отстояли, частію мужественною защитою, частію хитростію: стѣны во многихъ мѣстахъ были уже пробиты; но Смоленский воевода Николай Глѣбовичъ вступилъ съ князьями Шемяками, которымъ Димитрій передалъ начальство, въ переговоры будто бы съ намѣреніемъ сдаться и выпросилъ отдыхъ на цѣлую ночь. Россіяне, утомленные до крайности, согласились на то съ тѣмъ, чтобы во всю ночь не слышно было въ стѣнахъ стука топора. Смоленцы сдержали слово; но и безъ топора, при помощи однихъ пилъ, исправили стены. Не видя ни успѣха, ни конца трудамъ своимъ, Московскіе воеводы отступили отъ Смоленска и пошли на Мстиславль, отъ котораго однако были отбиты кияземъ Иваномъ Соломорецкимъ.
Когда Польша приготовлялась къ торжеству коронованія Александра, Іоаннъ Васильевичъ послалъ сына своего Василія и князя Симеона Ивановича, намѣстника Новгородскаго, съ войскомъ отборнымъ къ Западной Двинѣ; а князья: Симеонъ Бѣльскій, Василій Шемяка, Александръ Ростовскій и бояринъ Воронцовъ съ немалою также силою подступили къ Мстиславлю. Мстиславскій князь Михаилъ Ивановичъ съ воеводою Евстафіемъ Дашкевичемъ вышли имъ на встрѣчу — и 14 ноября 1501 г. произошла кровопролитная битва, въ которой пало и взято въ плѣнъ семь тысячъ Литовцевъ и отнято не мало знаменъ. Но этимъ и кончилось: Москвитяне ничего не выиграли этою побѣдою, потому что должны были спѣшить на помощь своимъ городамъ, нападеннымъ Крестоносцами. Однако же, въ іюлѣ 1502 г., Іоаннъ Васильевичъ опять отправилъ сына своего Димитрія подъ Смоленскъ съ огромным войском. Часть этого войска, напавъ нечаянно на Оршу, взяла ея, пожгла деревни до Мстиславля и увела въ плѣнъ нѣсколько тысячъ народа. Но скоро вся эта огромная рать, томимая голодомъ въ странѣ, ею же опустошенной, возвратилась въ Московскіе предѣлы.
Александръ всячески старался покончить разорительную войну. Самъ Римскій первосвященникъ Александръ VI взялся быть посредникомъ, и въ 1503 г. пріѣхалъ въ Москву чиновникъ съ грамотою отъ Папы, который просилъ Великаго Князя, ради блага всего христанства, примириться съ Королемъ и вмѣстѣ съ другими Государями воевать Порту; Іоаннъ дозволилъ посламъ королевскимъ пріѣхать в Москву. Послы явились съ предложеніемъ вѣчнаго мира на томъ условіи, чтобы Іоаннъ возвратилъ Королю всю его вотчину, т.е. всѣ завоеванные имъ города въ Литвѣ. «Отчина королевская - сказалъ Іоаннъ — есть земля Польская и Литовская, а Русская наша. Что мы съ Божіею помощію у него взяли, того не отдадимъ.» Наконецъ, вместо вѣчного мира, согласились на шестилѣтнее перемирие срокомъ съ 25 марта 1503 г. и, только изъ особеннаго уваженія къ зятю, Іоаннъ возвратилъ Литвѣ нѣкоторыя волости, и въ числѣ ихъ слѣдующія въ Бѣлорусскомъ краѣ Рудью, Щучью, Ветлицы и Святыя Озерища въ нынѣшней Витебской губерніи; Стрешинъ, Чечерскъ, Пропойскъ, Могилевъ, Мстиславль съ волостями, Кричевъ съ волостями — остались тоже за Литвою (195); за Россіею же остались слѣдующія мѣста въ Рогачевскомъ и Гомельскомъ уѣздахъ нынѣшней Могилевской губерніи: Гомель съ волостями, Попова Гора, Телеши, Кошелево, Залесье, Свѣтиловичи, Федоровка и Уваровичи.
До истеченія срока перемирія скончались оба, и Великій Князь Іоаннъ и зять его Александръ (196). Первому наслѣдовалъ сынъ его Василій Іоанновичъ, а второму братъ, Сигизмундъ. Василій во всемъ слѣдовалъ отцовской политикѣ, не оставлялъ мысли о присоединеніи къ Россіи Литовско-Русскихъ городовъ. Жалуясь, что Литовцы тревожатъ набѣгами его владѣнія, онъ послалъ въ 1507 г. войско воевать Смоленскую область. Это войско, подъ предводительствомъ князей: Стародубскаго, Холмскаго Микулинскаго и боярина Захарьевича, 14 сентября вторгнулось въ предѣлы Литовскіе, дошло до Мстиславля, выжгло тамъ посады, не встрѣтивъ нигдѣ непріятеля; наконецъ встрѣтилось съ нимъ подъ Кричевомъ, вступило въ сраженіе и было разбито на голову. Въ тоже время пришелъ на помощь своимъ самъ Король съ войском в Польскимъ и Татарскимъ. Россіяне поспѣшно удалились.
Въ 1508 г. знатный, сильный Литовскій вельможа князь Михаилъ Глинскій, оскорбленный Сигизмундомъ, передался Василію Іоанновичу и началъ воевать Литву, съ намѣреніемъ отторгнуть отъ нея всѣ древніе города Русскіе. По его настоятельнымъ просьбамъ Василій посылалъ сюда отряды за отрядами, которые заняли почти всю Бѣлоруссію. Князья Друцкіе и Мстиславскій князь Михаил Ивановичъ поддались Россіянамъ добровольно; но Орша оборонялась упорно. Изъ подъ Орши Глинскій пошелъ къ Минску; но тамъ услышалъ, что сильное войско Литовское, подъ начальствомъ Фирлея, приближается къ Могилеву, а въ слѣдъ за нимъ идетъ и самъ Король съ войскомъ Польскимъ. Глинскій оставилъ Минскъ и чрезъ Борисовъ пошелъ къ Оршѣ, куда прибыло новое Россійское войско подъ предводительствомъ боярина Захарьевича и князя Щени; сюда же пришла и королевская армія, устрашившая стройностію и многочисленностію своею воеводъ Московскихъ. Снявъ поспѣшно осаду, они перешли Днѣпръ подъ самымъ городомъ; обложивъ конницею лѣвый берегъ рѣки, расположились станомъ за милю отъ города въ удобномъ мѣстѣ. Самъ Король, 13 іюля, сталъ подъ Оршею въ виду непріятеля, и тотчасъ приказалъ искать переправы чрез Днѣпръ. Россіяне соединились на пунктѣ, на которомъ ожидали нападенія; междутѣмъ королевская конница - переправившись вплавь въ двухъ мѣстахъ, нѣсколько ниже - ударила на Русскихъ, которые въ это время всѣ занимались обѣдомъ. Въ главномъ Русскомъ станѣ ударили тревогу и тѣмъ отвлекли съ позиціи свой отрядъ, защищавшій переправу противъ самой Орши. По наведеннымъ мостамъ Король переправилъ все свое войско на другой берегъ. Россіяне очутились между двумя огнями, дрались цѣлый день; но на другой, вмѣстѣ съ Глинскимъ, оставили свой станъ и, простоявъ семь дней въ Дубровнѣ, пошли къ Кричеву и Мстиславлю, откуда, едва успѣвъ разорить нѣсколько селъ, должны была спѣшить въ Россію: Король, вступивъ въ Смоленскъ, отрядилъ войско къ предѣламъ Московскимъ (197).
Не ослѣпляясь успѣхомъ и желая успокоить свою державу, Сигизмундъ снова предложилъ миръ Василію, принявшему его не смотря на то, что Глинскій, хвались многочисленностію друзей въ Литвѣ, убѣждалъ продолжать войну. Написали договоръ, такъ называемаго, вѣчнаго мира. Василій и Сигизмундъ, именуясь братьями и сватами, обязались жить въ любви и мирѣ, доброжелательствовать и помогать другъ другу противъ всякаго непріятеля; впрочемъ, кромѣ такихъ случаев, гдѣ будетъ невозможно исполнить этого условія. Глинскій — лишенный всей своей обширной вотчины — со всѣми ближними друзьями, между которыми былъ и князь Друцкій Андрей, выѣхалъ изъ Литвы въ Россію. Въ этомъ же 1508 г. возвратился въ Литву знаменитый плѣнникъ князь Константинъ Острожскій, за нимъ прибылъ въ Друцкъ съ двумя стами воиновъ Литовскій воевода Евстафій Дашкевичъ, передавшійся Царю Московскому въ 1501 г. Тогда же случилось нападеніе Перекопскихъ Татаръ на Литву. Значительная часть ихъ напала на Друцкъ и была прогнана Константиномъ Острожскимъ, имевшимъ около этого города готовое войско.
Не долго продолжался вѣчный миръ, явились случаи, въ которыхъ невозможно было исполнить его условій, и Литва опять увидѣла въ своихъ предѣлахъ Московскія войска. Въ іюлѣ 1513 г., самъ Государь выступилъ съ войскомъ изъ Москвы, отправивъ впередъ къ Смоленску боярина князя Рѣпню и окольничаго Сабурова. Хотя намѣстникъ Смоленскій Юрій Соллогубъ и былъ разбитъ ими, со всѣмъ тѣмъ, осада Смоленска была до того неудачна, что войско Московское должно было отступить съ урономъ. Россіяне хвалились лишь опустошеніемъ земли непріятельской вокругъ Полоцка, кула ходилъ изъ Великихъ Лукъ князь Василій Шуйскій.
Литовцы уже перестали бояться сильныхъ ополченій Московскихъ и думали, что завоеванія Россіянъ были единственно счастіемъ Іоанновымъ; надлежало увѣрить и непріятелей и своихъ въ неизмѣнномъ могуществѣ Россіи, страхомъ уменьшить силу первыхъ, бодростію увеличить мужество своихъ. Потому, вторично, самъ предводительствуя войскомъ, Василій Іоанновичъ 29 іюля 1514 г. осадилъ Смоленскъ — и этотъ знаменитый городъ, сто десять лѣтъ находившійся подъ властію Литвы, навсегда возвращенъ Россіи. Михаилъ Глинскій былъ главнымъ дѣятелемъ при взятіи Смоленска и потому думалъ, что, изъ благодарности за услуги, отдадутъ ему этотъ городъ во владѣніе. Василій не сдѣлалъ этого и смѣялся надъ безмѣрнымъ честолюбіемъ Глинскаго; а раздраженный Глинскій, уже опытный въ измѣнѣ, замыслилъ новую.
Государь, не медля долго, отратилъ войско къ Мстиславлю. Тамошній Князь Михаилъ Ивановичъ, не имѣя силъ противиться, выѣхалъ на встрѣчу войску Московскому, принесъ присягу Василію и возвратился въ свою отчину, милостиво имъ одаренный. Это было 7 августа, а 13 того же мѣсяца добровольно поддалися Россіи города: Кричевъ и Дубровна. Литва, кажется, спокойно смотрѣла на успѣхи Россіянъ. Оставивъ часть войска въ Смоленскѣ, остальные отряды Василій Іоанновичъ послалъ къ Борисову, къ Минску; а самъ возвратился в. Дорогобужъ. Михаилъ Глинский стоялъ съ отрядомъ близъ Орши, откуда тайно предложилъ Сигизмунду свои услуги, изъявилъ раскаяніе, обѣщалъ загладить прошедшее. Король увѣрилъ Глинскаго в милости. Согласились, чтобы Литовское войско, какъ можно поспѣшнѣе шло къ Днѣпру: Глинскій ручался за побѣду. Король, оставшись въ Борисовѣ съ 4,000, остальное войско съ Константиномъ Острожскимъ послалъ къ Оршѣ. Глинскій, узнавъ объ этомъ, ночью сѣлъ на коня и бѣжалъ изъ Русскаго стана; но не далеко отъѣхалъ. Одинъ изъ его слугъ навѣстилъ князя Булгакова-Голицу о бѣгствѣ измѣнника. Воевода въ ту же минуту поскакалъ за нимъ съ легкою конницею вобгонъ, пересѣкъ дорогу и ждалъ въ лѣсу. Глинскій ѣхалъ впереди; за нимъ, за версту, толпа слугъ вооруженныхъ; ихъ и господина поймали и представили въ Дорогобужъ Великому Князю. Глинскій не могъ и не хотѣлъ запираться, при немъ были письма Сигизмундовы, окованный цѣпями отвезенъ былъ въ Москву. Государь приказалъ Булгакову и Челядинину итти на встрѣчу Королевскому войску. Скоро встрѣтились съ собою передовые отряды Россіянъ и Литовцевъ; 27 августа самъ гетманъ Острожскій два раза встрѣчался съ войскомъ Московскимъ и оба раза одержалъ побѣду; въ тоже время и надъ рѣкою Бобромъ была встрѣча счастливая для Литовцевъ; а Янъ Сапѣга съ отрядомъ Польской конницы, разбилъ близъ Орши, падъ рѣкою Одровой, три полка Россіянъ (198). Московскіе воеводы, смущенные неудачами и не знавшіе о числѣ Литовскаго войска, почли за лучшее уступить непріятелю правый берег Днѣпра, переправились чрезъ него между Оршею и Дубровною, и расположились станомъ близъ Орши, опираясь лѣвым крыломъ о рѣчку Кропивну, при устьѣ ея въ Днѣпръ. Нѣсколько дней оба войска, раздѣленныя лишь одною рѣкою, стояли в бездѣйствіи, наблюдая друг за другомъ. Россіяне старались выказать огромность своихъ силъ; Острожскій, напротивъ, скрывалъ свои, показывалъ видъ будто боится боя, даже предлагалъ Московскимъ воеводамъ разойтись безъ него. Усыпивъ такимъ образомъ бдительность непріятеля, гетманъ тайно приготовилъ переправу чрезъ Днѣпръ, въ двухъ миляхъ отъ своего стана. Среди ночи 16,000 Литовской конницы благополучно переправились чрезъ рѣку вплавь, за конницею двинулись, по приготовленной уже переправѣ, польскія хоругви Тенчинскаго, Пилецкаго, Кмиты, Зборовскаго, Мышковскаго и наконецъ конница под предводительствомъ Яна Свѣрчевскаго. Когда въ Русскомъ станѣ узнали, что уже половина непріятельской конницы на этой сторонѣ Днѣпра, воеводы совѣтовали не медля ударить на нее; но гордый бояринъ Челядининъ отвѣчалъ: «мнѣ мало половины, жду ихъ всѣхъ и тогда однимъ разомъ управлюсь съ ними» и за эту самонадѣянность воеводы Россія заплатила стыдомъ и кровію! Въ 9 часов утра, 8 сентября, Острожскій, избравъ выгодную позицію, выстроилъ свое войско въ боевой порядокъ. Челядининъ построилъ своихъ въ три линіи, растянувъ ихъ на большомъ пространствѣ и подавши оба крыла впередъ, съ намѣреніемъ зайти непріятелю стылу. Бумаковъ, выпавъ съ праваго крыла съ конницею, стремительно ударилъ на лѣвый флангъ Литовской (199). Аттака была отражена; однакожъ и Булгаковъ спокойно и стройно отступалъ къ своимъ линіямъ, пока не подлетѣлъ отрядъ Польской конницы, который, напавъ съ фланга на отступающихъ, принудилъ ихъ къ быстрому бѣгству. Гнавшаяся за Булгаковымъ Польская конница, замѣтивъ покушеніе Россіянъ къ новому нападенію, остановилась и когда къ ней подоспѣла своя пѣхота, то, раздавшись на право и лѣво, приняла ее въ средину. Россійскіе полки допущеные на выстрѣлъ ружейный, попали подъ сильный огонь, смѣшались и разстроились. Острожскій, не давая имъ времени оправиться, аттаковалъ ихъ кавалерію. Опрокинутые на этомъ мѣстѣ, Россіяне занесли на себѣ побѣдителей на другую линію арміи. Сюда прибыли на помощь гетману Зборовскій съ своєю конницею и Шашовскій съ хоругвями гусаръ, которымъ удалось прорваться и чрезъ эту вторую линию. Когда это происходило въ центрѣ и на лѣвомъ крылѣ, на правомъ Литовская конница сдѣлала притворное отступленіе и увлекла за собою Московскую, съ которою, какъ несравненно превосходившею ее числомъ, не могла вступить въ открытый бой. Вся масса Московской конницы вдалась въ погоню, потерявъ стройность и порядок и — когда воображала, что побѣда на ея сторонѣ — Литовцы навели ее на сильнѣйшій батарейный огонь, а сами зашли ей втылъ. Смятенные Россіяне начали отступленіе и, напирая отъ праваго крыла къ лѣвому, втѣснили его въ болотистую рѣку Кропивну. Челядининъ еще стоялъ всторонѣ съ отборнымъ войскомъ, не трогаясь съ мѣста и, когда покушался ударить втылъ непріятелю, самъ былъ аттакованъ Свѣрчевскимъ, предводительствовавшимъ наемною Богемскою конницею. И тутъ не устояли Россіяне, и бѣжали въ ближайшій лѣсъ. Такимъ образомъ 80,000 рать Московская, по винѣ неискуснаго начальника, была разгромлена тридцатью пятью тысячами Литовцевъ, еще никогда не одерживавшими такой славной побѣды надъ Россіянами, которыхъ гнали, рѣзали, топили въ Днѣпрѣ и Кропивнѣ; тѣлами усѣяли все пространство между Оршею в Дубровною; плѣнили Булгакова, Челядинина и шесть другихъ воеводъ, 37 князей, болѣе 1500 дворянъ и чиновниковъ; взяли обозъ, знамена, артиллерію. Россіяне лишились 30,000 вонновъ, ночь и лѣса скрыли остальныхъ. Сигизмундъ, внѣ себя отъ радости, думалъ, что отниметъ у Россіи не только Смоленскъ, но и всѣ прежнія ея завоеванія; но ошибся: эта побѣда не имѣла особенно важныхъ слѣдствій; Литовцы только заняли Дубровцу, Мстиславль и Кричевъ, гдѣ жители снова присягнули Сигизмунду.
Война продолжалась. Въ 1516 г. Россіяне пользуясь раздоромъ Витебскаго Воеводы Кости съ тамошнею шляхтою, уѣхавшею съ жалобами на него къ Королю, напали на Витебскъ, опустошили его окрестности и сожгли его предмѣстіе. Наконецъ, при посредничествѣ Императора Максимиліана начались переговоры о мирѣ, въ 1517 г. пріѣхали въ Москву Литовскіе послы: Янъ Щитъ намѣстникъ Могилевскій и Богушъ государственный секретарь съ 70 дворянами. Но Василій, узнавъ что войско Сигизмундово вступило въ Московскіе предѣлы и что самъ Король находится въ Полоцкѣ съ запасною ратію, не впустилъ пословъ въ Москву и велѣлъ жить имъ пока въ Дорогомиловѣ. Это нападеніе было лишь местію. За нѣсколько времени предъ симъ Псковскій воевода Андрей Сабуровъ измѣннически ограбилъ Рославль. Въ отмщеніе за это герой Сигизмундовъ хотѣлъ взять Опочку и въ то время, когда осаждалъ этотъ городъ, Федоръ Оболенскій - Телепневъ и Иванъ Лятцкій, въ трехъ верстахъ отъ Константинова стана, разбили на голову 14,000 Литовцевъ. Послѣ этого и самъ Константинъ принужденъ былъ поспѣшно снять осаду, ушелъ даже не забравъ съ собою стѣнобитныхъ орудій. Узнавъ объ этой побѣдѣ, Василій дозволилъ посламъ Сигизмундовымъ явиться въ Москву. Дворъ Московскій требовалъ Кіева, Полоцка и Витебска; а Сигизмундъ Смоленска в земли Сѣверской. Потому, переговоры кончились ничѣмъ, война продолжалась.
Въ слѣдующемъ, 1518 г., съ наступленіемъ весны, Василій двинулъ воевать Литву сильную рать подъ начальствомъ намѣстниковъ Новгородскаго Василія, Псковскаго Ивана и князей Шуйскихъ. Экспедиція эта явилась въ маѣ подъ стѣнами Полоцка, противъ котораго, вскорѣ воздвиглись грозныя батареи. Осажденные защищались мужественно, дѣлая частыя вылазки; въ станѣ же осаждающихъ оказался сильный недостатокъ въ продовольствіи, такъ что за шапку сухарей платили алтынъ и болѣе. Шуйскіе рѣшились отправить за Двину для фуражировки отрядъ охотниковъ, которые, завладѣвъ судами, стоявшими подъ самою крѣпостію, благополучно переправились на лѣвый берегъ Двины, съ котораго болѣе уже не возвратились. Самъ воевода Полоцкій Петръ Гаштольдъ былъ на той сторонѣ, набиралъ войско въ помощь осажденному городу; собравъ же нѣсколько хоругвей шляхты и соединившись съ Яномъ Боратынскимъ, вевшимъ 500 человѣкъ королевской конницы, съ этими силами онъ напалъ и уничтожилъ весь отрядъ охотниковъ Московскихъ. Однако же, судовъ на Двинѣ не оказалось: снесены онѣ были водою, или уничтожены Москвитянами? не извѣстно; словомъ, что Гаштольдъ, спѣшившій на помощь осажденному городу, прибывъ къ Двинѣ нашелся въ затруднительном положеніи за невозможностію переправы чрезъ рѣку, в которой междутѣмъ вода сильно прибыла, глубина и быстрота теченія не подавала никакой возможности переправы вбродъ. Тщетно поселяне, собранные с окрестностей, искали брода для этого двухтысячнаго кавалерійскаго отряда, стоявшаго надъ Двиною, въ двухъ миляхъ отъ города. Вдругъ, среди всеобщаго затрудненія, является нѣкой юный витязь въ свѣтломъ плащѣ, въ ясной брошѣ, на бѣломъ конѣ и молчаливымъ знакомъ приглашаетъ войско слѣдовать за нимъ: первый бросается въ глубокую и бурную рѣку - бродъ! Коница, благополучно достигнувъ противуположнаго берега, разбила 7000 отрядъ Московскаго войска, коего главныя силы, по причинѣ недостатка въ продовольствіи, уже удалились изъ подъ стѣнъ Полоцка. Но юнаго витязя уже не было. Благочестивое преданіе, основываясь на нѣкоторыхъ признакахъ, велитъ намъ вѣрить, что то былъ королевичъ Казиміръ, сынъ Короля, скончавшійся въ отрочествѣ, причисленный со временемъ Папою Леономъ Х къ лику святыхъ, который волею Божіею, вспомоществовалъ воинство своего отца (200).
Въ августѣ 1519 г., Московскіе воеводы ходили изъ Стародуба опустошать самую Литву до Вильны; другіе же воеводы: Василій Годуновъ, Князь Елецкій, Засѣкинъ съ сильною татарскою конницею приступали къ Витебску, къ Полоцку, выжгли предмѣстія, убили множество людей; словомъ разорали какъ могли и умѣли непріятельскую землю. Наконецъ - обѣ стороны, утомленныя рѣшились примириться — въ 1522 г. заключено перемиріе на пять лѣтъ, считая съ 25-го декабря этого года.
Однако же, перемиріе не помѣшало намѣстникамъ Московскимъ въ Усвятах, Великихъ Лукахъ и Стародубѣ жестоко опустошать окрестности Кричева, Чечерска и прочихъ мѣстъ пограничныхъ; на что неоднократно, но безуспѣшно, ѣздилъ въ Москву съ жалобою посолъ королевскій Станиславъ Довгирдъ. До истеченія срока перемирія скончался въ 1533 г. Василій Іоанновичь. Надѣясь воспользоваться малолѣтствомъ преемника Василіева сына его Іоанна IV, Сигизмундъ требовалъ отъ Россіи всѣхъ городовъ, отнятыхъ у него Василіємъ и, получивъ отказъ, замыслилъ силою отнять всѣ Іоанновы и Василіевы пріобрѣтенія въ Литвѣ. Узнавъ о непріятельскихъ дѣйствіяхъ Литовцевъ, Московская Боярская Дума, въ присутствіи юнаго царя и матери его правительницы Елены, требовала благословенія Митрополита на войну съ Литвою; и Митрополитъ, обратясь къ державному младенцу, сказалъ:
«Государь! защити себя и насъ. Действуй, мы будемъ молиться. Гибель зачинающему, а въ правдѣ Богъ помощникъ.»
Московскіе полки, въ глубокую осень, 28 октября 1534 г., выступили изъ Москвы: то любимецъ Елены Телепневъ, командуя двумя сильными отрядами — состоявшими подъ начальствомъ лучшихъ военоеачальниковъ, Михаила Горбатаго и Никиты Оболенскаго — шелъ разорять Литовскія владѣнія. Отъ границъ Смоленска запылали села и города Литовскія: Дубровна, Орша, Друцкъ и Борисовъ; окрестности ихъ разорены огнемъ и мечемъ. Московское войско, не встрѣчая нигдѣ препятствія, миновавъ укрѣпленные города, простерло опустошенія на три мили отъ самой Вильны. Съ другой стороны, вторая рать Московская подъ начальствомъ князя Бориса Горбатаго, опустошивъ окрестности Полоцка, Витебска и Бреславля, соединилась подъ Мололечною съ Телепневымъ, пошевшимъ отсюда къ Двинѣ, оттуда къ Псковской границѣ, и только въ мартѣ 1535 г. вышелъ онъ наконецъ изъ Литовскихъ предѣловъ. Третья рать Московская, подъ начальствомъ Федора Телепнева, вышевъ изъ Стародуба, опустошила всю южную и юго-западную часть нышѣшней Могилевской губерніи, окрестности Могилева, Мозыря и Турова съ жестокостію, равною первымъ двумъ арміямъ, не уступавшимъ въ лютости Татарамъ, съ тою лишь разницею, что гдѣ ни гдѣ уцѣлѣли церкви православныя и пощажены жители этого вѣроисповѣданія; болѣе 200,000 войска занято было однимъ лишь опустошеніемъ владѣній Литовскихъ, въ то время какъ Король, за непослушаніемъ шляхты, не могъ выставить полной рати (201).
Въ этомъ же, 1535 г., прибѣжали изъ Вильны въ Москву люди Московскихъ выходцевъ князя Симеона Бѣльскаго и Лятцкаго: не хотѣвъ служить имъ, они пограбили казну своихъ господъ и донесли боярамъ московскимъ, что Сигизмундъ шлетъ сильную рать къ Смоленску. Надлежало предупредить врага. Полки были готовы. Главный воевода князь Василій Шуйскій съ Телепневымъ, вторично принявшимъ начальство надъ передовымъ отрядом, спѣшили встрѣтить непріятеля, котораго однако нигдѣ не увидѣли. Выжгли предмѣстіе Мстиславля, взяли острогъ и, отославъ плѣнниковъ въ Москву, шли безпрепятственно далѣе. Однако же, и Сигизмундъ не тратилъ времени въ бездѣйствіи: давъ Россіянамъ волю свирѣпствовать въ восточныхъ предѣлахъ Литвы, онъ послалъ 40,000 воиновъ въ южныя россійскія владѣнія и — междутѣмъ, какъ Шуйскій жегъ и разорялъ окрестности Кричева, Радомля, Могилева — войско Литовское шло къ Стародубу, а 15,000 Крымцевъ стремились къ берегамъ Оки. Литовцы приступили къ Гомелю. Тутъ начальствовалъ малодушный князь Оболенскій-Щепинъ, бѣжавшій съ войскомъ, въ Москву, гдѣ за это ввергнула его въ темницу. Взявъ Гомель, Литовцы сожгли Почепъ и отступили къ Стародубу; а Шуйскій, предавъ огню всѣ мѣста около Княжичей, Шклова, Копыси, Орши, Дубровны, отступилъ къ Смоленску.
Во время этого похода, послѣ созженія Мстиславля, Телепневъ поручилъ воеводамъ Борису Горбатому и Михайлѣ Воронцову съ Новгородцами и Псковитянами завладѣть берегами Себѣжскаго озера и, основавъ тамъ крѣпость, соединиться съ нимъ. Воеводы, остановившись под Опочкою, отрядили туда Бутурлина, который 25-го іюля 1535 г., основалъ безпрепятственно на землѣ Литовской, на полуостров Себѣжскаго озера, крѣпость Иванъ-городъ или Новый Себѣжъ - нынѣшній уѣздный городъ Витебской губерніи (202)
Не смотря на блестящіе подвиги гетмана Тарновскаго подъ Стародубомъ успѣхъ войны былъ на сторона Россіи, и существованіе новой Себѣжской крѣпости утвердилось побѣдою. Сигизмундъ не могъ равнодушно смотрѣть на эту крѣпость въ своихъ предѣлахъ: велѣлъ Кіевскому намѣстнику Немирѣ взять ее во что бы то ни стало. Войско его изъ 20,000 Литовцевъ и Поляковъ обложило городъ.
Началась страшная пальба; земля дрожала, но стѣны были невредимы: худые пушкари Литовскіе не сдѣлали почти ни одного мѣткаго выстрѣла. Россіяне сдѣлали удачную вылазку. Осаждающіе понятились на озеро, коего ледъ съ трескомъ обломался подъ ногами ихъ. Воеводы Себежскіе: Князь Засѣкинъ и Тушинъ не дали имъ опомниться: ударили, смяли, топили несчастныхъ Литовцевъ; взяли ихъ знамена, пушки и едва не всѣхъ истребили. Нѣмира на борзомъ конѣ ускакалъ отъ плѣна, чтобы донести старцу Сигизмунду о гибели его войска. Правительница Елена, въ память этого блестящаго успѣха, велѣла соорудить церковь Живоначальной Тройцы въ Себѣжѣ.
Литва находилась въ затруднительномъ положеціи: война истощила казну и войско, а дворянство не хотѣло содѣйствовать Королю къ продолженію оной. Удрученный неудачами и вѣкомъ Сигизмундъ уступилъ Литовскій престолъ сыну своему Сигизмунду-Августу, самъ же остался при Польшѣ. Съ другой стороны, война стала дорого и Россіи, и Телепневъ — хотя и основалъ еще двѣ крѣпости въ 1536 г. на землѣ Литовской: Заволочье въ Ржевскомъ и Велижъ (203) в Торопецкомъ уѣздѣ; однако же видя тоже значительное истощеніе силъ и казны и узнавъ, что воевода Полоцкій Янъ Глѣбовичъ имѣлъ уже под рукою довольно сильное войско — тоже думал о мирѣ.
Сигизмундъ отправилъ воеводу Полоцкаго Яна Глѣбовича, старосту Мельницкаго Никодима Цѣхановецкаго и писаря Николая Андрушевича, прибывшихъ въ Москву 14 января 1837 г., съ 400 дворянъ знатныхъ и слугъ. Слѣдуя обыкновенію, обѣ стороны требовали невозможнаго: Литовцы Новгорода и Смоленска; Россіяне Кіева и всей Бѣлоруссіи; наконецъ, рѣшились заключить только перемиріе на пять лѣтъ. Условились, чтобы Россія владѣла новыми крѣпостями Себѣжемъ и Заволочьемъ; а Литва Гомелемъ. Кромѣ того, Россія взяла себѣ въ нынѣшнемъ Рогачевскомъ уѣздѣ волость Долійскую съ селами Чечерскими и Кричевскими, Залѣсье, Бабичи, Свѣтиловичи, Голодно, Скорбовичи и Линечи. Перемиріе было возобновлено въ 1542 г., на семь лѣтъ, и потомъ еще разъ въ 1549 г., при преемникѣ Сигизмудовомъ Августѣ на прежнихъ условіяхъ.
Перемиріе кончилось войною за Ливонію, которую и Россія и Польша считали своею.
ПРИМѢЧАНІЯ
править
192) Въ началѣ ХVІ вѣка Рогачевъ принадлежалъ Пинскимъ князьямъ, въ чемъ удостовѣряетъ грамота 1509 года, которою послѣдній изъ князей Пинскихъ Федоръ Ярославичъ и супруга его Елена, на случай безпотомной смерти, завѣщеваютъ королю Сигизмунду города Пинскъ, Клецкъ, Давидъ городокъ, Рогачевъ и Вядо, потому Рогачевъ вскорѣ взятъ на казну. Ваlinski. Starozyt Polska. III
193) Нарбутъ производитъ роль князей Острожскихъ отъ князем Друцкихъ
194) Narb VIII § 1958
195) Нынѣ все мѣстечки въ Быхов., Чериков. и Рогачев. уѣздахъ Могилевской губерніи.
196) Александръ отдалъ въ пожизненное владѣніе супругѣ своея королевѣ Еленѣ Іоанновнѣ, кромѣ Бреславля и имѣніи въ собственной Литвѣ, еще слѣдующія мѣста въ нынѣшней Могилевской губерніи Княжичи, Тетеринъ въ Могилев уѣз, Смоляны въ Копыс., Чечерскъ въ Рогачев., и еще замокъ Попову Гору, Городище и Лосище въ Гомель уѣз. На нихъ привиллегія Actum et datum in Grodno Sabato proximo post festum & Bartalomaei. Anno 1501, и еще кромѣ этихъ королева Елена имѣла въ пожизненномъ владѣніи Могилевское Староство, на которое привилегія Actum et datum Vilnæ feria tertia post festum Circumcisionis Dormint Anno 1303. Narb IX, 62
197) Narb. IX, 27 sq.
198) Одровъ беретъ начало в. Сѣнинскомъ уѣздѣ, п. протекши 23 верстъ, въ Оршанскомъ впадаетъ въ Днѣпръ
199) Герберштейнъ въ R. М. C., говоритъ что сраженіе началось въ 4,000 шагахъ отъ Орши, Россіяне первые съ воплемъ начали дѣло.
200) Narb IX. 135. Карамз. VII, 90 пр. 199.
201) Narb. IX, 196. Карамз. VIII, 100.
202) Карамз. VIII, 23. Narb. IX, 22., въ Синод. лѣт.: «послаша (Псковичи и Новгородцы) Себѣжа новаго дѣлати 60 верстъ отъ Опочки, въ Петровъ день и конченъ бысть іюля 25 д., затвориша его и освящаща церкви Усѣкновеніе главы св. Іоанна, да придѣлъ св. Николы, да другой царя Константина, а священниковъ трей послали из Пскова.» Въ Ростов. лѣт.: «градъ поставили на Себежѣ, и Князь Великій приказалъ архіепископу Макарію священниковъ соборныхъ туда послати, а самому имя граду нарещи, и Макарій имя нарекъ Иванъ-городъ на Себѣжѣ.
203) Велижъ основанъ Барабашевым на старомъ Городищѣ въ 1336 г. 19 апрѣля, окончивъ крѣпость въ іюлѣ, сжегъ Витебскій посадъ.