Кто, благодаря всем этим соображениям, овладел также in abstracto, т. е. ясно и твердо, тем познанием, которое in concreto есть у всякого непосредственно, т. е. в виде чувства, кто овладел познанием, что внутренняя сущность его собственного явления, которое в качестве представления возникает пред ним как в его действиях, так и в их пребывающем субстрате, собственном теле, что эта сущность — его воля и что она составляет самое непосредственное в его сознании, но как такое не вошла всецело в форму представления, где объект и субъект противополагаются друг другу, а возвещает о себе непосредственным образом, без вполне ясного различения субъекта от объекта, и к тому же открывается самому индивидууму не в целом, а лишь в своих отдельных актах: кто, говорю я, пришел вместе со мною к этому убеждению, для того оно само собою сделается ключом к познанию внутренней сущности всей природы, — если он перенесет его и на все те явления, которые даны ему не в непосредственном познании наряду с косвенным (как его собственное явление), а лишь в последнем, т. е. односторонне, в качестве одного представления. Не только в явлениях, вполне сходных с его собственным, в людях и животных, призна́ет он в качестве их внутренней сущности ту же волю, но дальнейшее размышление приведет его и к тому, что и ту силу, которая движет и живит растение, и ту силу, которая образует кристалл, и ту, которая направляет магнит к северу, и ту, которая встречает его ударом при соприкосновении разнородных металлов, и ту, которая в сродстве материальных веществ проявляется как отталкивание и притяжение, разделение и соединение, и, наконец, как тяготение, столь могуче-стремительное во всей материи, влекущее камень к земле и землю к солнцу, — все это признает он различным лишь в явлении, а в своей внутренней сущности тождественным с тем самым, что ему непосредственно известно так интимно и лучше всего другого, и что в наиболее ясном своем обнаружении называется волей. Только в силу этого размышления мы и не останавливаемся дольше на явлении, а переходим к вещи в себе. Явление значит представление и больше ничего: всякое представление, какого бы рода оно ни было, всякий объект — явление. Но вещь в себе — это только воля, которая, как такая, вовсе не представление, а нечто toto genere от него отличное: она то, чего проявлением, видимостью, объектностью служит всякое представление, всякий объект. Она — самая сердцевина, самое зерно всего частного, как и целого; она проявляется в каждой слепо действующей силе природы, но она же проявляется и в обдуманной деятельности человека: великое различие между первой и последней касается только степени проявления, но не сущности того, что проявляется.