Уснула наша лодка сладким сном,
И паруса, как мысли в сновиденье,
Уж Доменико, лодочник, мечтая,
Поправил мачту, весла взял теперь,
Но лодка мирно спит, как спал бы зверь,
О привязи своей не помышляя,
Чуть зримый месяц светится едва,
И звезды на лазури догорели;
Среди ветвей, в пещере, в темной щели
С летучей мышью скрылася сова.
Заря зажгла росистые долины,
Верхушки скал седых, поток речной,
Туман, — дыханье свежести ночной, —
Одетые снегами Апеннины.
И весь в огне заискрился восток.
Пещеры нежным золотом облек.
День пробудил все то, что дышит в мире:
Дрозд, жаворонок, ласточка, скворец
Живут, звенят, поет веселый жнец.
Звон колокола шире все и шире,
Жужжит и вьется горная пчела
Над свежими душистыми цветами,
Семья светлянок в глубь травы ушла,
Сокрылась под росистыми листами,
Мерцая, догорели светляки.
И на лугах кузнечики молчали,
И жук забыл в свой звонкий рог гудеть,
И как грачи всей стаей улететь
Спешат, едва лишь выстрел услыхали,
Так быстро улетели из умов
Ночные страхи, тени темных снов.
Все встали для свершенья твердой воли
Воззвавшего нас к жизни для того,
Чтоб мы не наши цели, а Его
Осуществляли в нашей тесной доле;
И тысячи проснулись, чтоб узнать,
И некто пробудился, чтоб ученье
Туманное им дать, как разъясненье
Того, чего никто не мог понять;
И многие проснулись в жалком страхе,
Чтоб ежиться, как червяки во прахе;
Но Мильчиор и светлый Лионель,
Себя во всем с толпой разъединяя,
Поставили себе иную цель:
Жить под холмом, на склон его взирая;
И здесь был холм; цветущею стеной
Он Лукку от Пизанцев отделяет;
Как озеро с зеленою волной,
Под ним равнина даль распространяет
Со множеством полей, болот, ручьев,
И этой ширью ласковой равнины
Удалены от склона Апеннины,
Гигантский остров между облаков.
«Как думаете вы, в своей истоме:
О чем мечтает лодка в этот час?» —
«Коль правда есть в мечтах и в сонной дреме,
Она, конечно, сердится на нас
И думает, как много, в самом деле,
Мы по реке отъехать бы успели».
Но Лионель промолвил: «Ничего.
Смотрите, ветер дует превосходно,
Мы будем хоть сейчас, — когда угодно, —
Вон там вдали, где все еще мертво
От полумрака; в этом освещенье
Ни блеска дня, ни мрака ночи нет,
Но, если звезд погас кристальный свет,
Они зажгутся нам при возвращенье.
Погода благосклонна к нам с утра;
Как волосы свистят у Доменико
Под ветром! Эй, приятель, в путь пора.
Смеется ветер весело и дико».
Но проворчал сердито Мильчиор,
Свое сдержать не в силах нетерпенье:
«Коль в лодке разгадал я ощущенья,
Она таит озлобленный укор:
Когда бы два часа теперь мы плыли,
Черт знает, говорит, уж где б мы были».
...............
«Балласт за борт; припасы вниз, сюда». —
«Быть может, опустить бочонок ниже?»
«Нет, ничего, так хорошо». — «Да, да,
Бутылки с чаем здесь пускай, поближе,
Лежат в соломе. Так в былые дни,
Безгорестные школьники в Этоне,
У фермеров клок сена, что на склоне,
Сушили, полусонные, они,
Стянувши, мы на нем, смеясь, валялись.
Редиску ели, чаем упивались».
...............
Держа бутылку так, как будто чай
Есть лучшее, что может дать нам Рай,
Веселый Лионель стоял, но строго —
«К рулю! — ему промолвил Мильчиор, —
Отчаливай!» И вот живет простор,
Покрылась пеной водная дорога.
Расширились, волнуясь, паруса,
И утренник по ткани пролетает,
Смеется ветерок, его питает
Рассвет и серебристая роса;
Разрезав разъяренное теченье,
По Серкио бежит вперед ладья,
Вот вздрогнула и встала на мгновенье,
И вновь пред ней, крутясь, шипит струя:
Из тесных гор, из тишины их пленной,
Стремительный поток бежит, кипит,
Свирепствует, и вот он с морем слит.
Во влаге мирной вспыхнул многопенный;
Под утренней улыбкой тот прибой
Столбы рождает в бездне голубой.
Меж мраморных оплотов пробегая,
Что в Рипафратте бег реки дробят,
Кипит волна, той смертью умирая,
Которой, — устремляя светлый взгляд, —
Кто любит, умирает так охотно:
С любимым слившись, жить в нем безотчетно.
И точно не совсем еще прошла
Та судорога страсти, виснут горы,
Как бы упасть готовые, но, взоры
Лаская, упоительно-светла,
Река в восторге мчится вдоль равнины,
В хрустальном изобилье влагу льет,
К подножью Арно дань свою несет,
Лозу и колос: дальше, мимо тины
Глухих невысыхающих болот,
Близ жутких мест, чумою напоенных,
Где синеватый ширится туман,
Меж сосен проскользнув, недвижно-сонных,
Она вбегает с плеском в Океан.
