О НАЧАЛѢ ВОЙНЫ ХМЕЛНИЦКОГО.[1]
Початокъ и причина войны Хмелницкого есть едино отъ Ляховъ на православіе гоненіе и козакомъ отмщеніе, тогда бо онымъ не хотячи, чего не звыкли были, па́нщины робити, на службу замковую обе́рнено, которыхъ зъ листами и въ городѣ до хандожанія коней старостовъ держали, въ дворахъ гру́бу, то есть печи, палити, псовъ хандожити, дворѣ змѣтати и до иншихъ неизносныхъ дѣлъ приставляли; знову зась, которые зоставали козаками реестровыми, а надъ оными полковникове, пано́ве, шляхта отъ гетмана коронного посыланные были, которые бы объ[2] ихъ волности бынаймнѣй не дба́ючи, але[3] яко могучи о ихъ мѣрали , ле́гце поважаючи плату, которая постановлена была на козака отъ короля его милости и речи посполитой по золотыхъ тридцать на рокъ, тое на себе отбѣрали, съ сотниками дѣлячися бо сотниковъ не козаки обѣрали и наставляли, але полковники кого хотѣли зъ своей руки, жебы онымъ жичливыми были. Также полковникове козаковъ до всякой домовой незвычайной работы пристановляли. Въ поля зась пойшовши, любо якій козакъ достане у Татаръ коня доброго, того отоймутъ. Зъ Запорожья чрезъ поля дикіе зъ рарогомъ, раструбомъ[4], орломъ, съ хортомъ козака бѣдного шлетъ въ городы, кому подарокъ шлючи якому пановѣ, не жалуючи козака, хочай бы згинулъ, якъ не трудно отъ Татаръ. Знову зась хочай бы якого языка татарского поймали козаки, то съ языкомъ татарскимъ, на кого ласкавъ полковникъ, якого жолнѣра своего высылаетъ до гетмана коронного, а козацькую отвагу потлумляетъ. Въ городахъ зась отъ жидовъ тая была кривда, же не волно козаковѣ въ домѣ своемъ жадного напитку на потребу свою держати: не тилко меду, горѣлки, пива, але и браги. Которые зась на рыбу хожували козаки за порога, то на Кодаку́ на комисара рыбу десятую[5] отбирали; а полковникомъ особливо треба дати и сотникамъ, асаулѣ и писаревѣ; ажъ до великого убозства козацтво прійшло, а болше шести тысячей не повинно козаковъ быти. Хочай и сынъ козацкій, тую же панщину мусѣлъ робити и плату давати. Тое надъ козаками было. Надъ посполитствомъ зась, любо во всемъ жили обфито, въ збо́жахъ въ би́дляхъ, въ пасѣкахъ, але однакъ чего не звыкла была Украина терпѣти, вымыслы[6] великіе были отъ старостовъ и отъ намѣстниковъ и жидовъ; бо сами державцы на Украинѣ не мешкали, тилко урядъ держали, и такъ о крывдахъ посполитыхъ людей мало знали, альбо любо и знали, только заслѣплены будучи подарками отъ старостъ и жидовъ арандарей, же того не могли узнати, же ихъ саломъ по ихъ же шкурѣ и мажутъ, съ ихъ подданныхъ выдравши, онымъ даруютъ, що и самому пану вольно бы узяти у своего подданного и не такъ бы подданный его жалкова́въ; а то леда шевлюга, леда жидъ богатится, по килька цуговъ коней справляетъ, вымышляючи чинши великіе, поволовщины, дуди, о́сыпь, мѣрочки сухіе, зъ жорновъ плату и иное отниманіе фолфарковъ[7], що натрафили на человѣка на одного, у которого отняли пасѣку, которая всей землѣ Полской начинила бѣды. А тимъ способомъ.
Въ Чигиринѣ мѣстѣ мешкалъ сотникъ Богданъ Хмелницкій, козакъ ростропный въ дѣлахъ козацкихъ военныхъ и у писмѣ вѣжливый и часто у двора королевского въ посе́лствѣ будучій, и подъ часъ бытности своей съ козакомъ значнымъ переясловскимъ, зъ Иваномъ Илляшемъ (а тотъ Илляшъ барзо зычливый королевѣ его милости), и упросили писмо, албо привиле́й, на робленіе челновъ на море мимо вѣдомости гетмановъ коронныхъ, що и одержавши, тое скрыто держали отъ полковниковъ въ Переясловле. А подъ тотъ часъ у вышъ менованного Хмелницкого подстаростій чигиринскій Чаплинскій, зостаючій отъ Конецполского, отнялъ хуторъ съ пасѣкою и млиномъ на урочищѣ Суботовѣ, полторы милѣ отъ Чигирина, и за той хуторъ посваръ сталъ съ подстаростимъ Хмелницкому. И Хмелницкій, видячи, же оного вѣчистіе до́бра оному кгва́лтомъ выдрано, старался фо́ртелемъ, жебы тотъ привиле́й, данный отъ короля отъ его милости, на робленіе челновное волное козакамъ, достати; що и доказалъ, бо ма́ючи въ дому своемъ у гостяхъ того Илляша Ормянчина и у оного вывѣдавшися о схованю того привилея, упоивши оного, ключъ у пяного взявши, послалъ своего посланця́ по тотъ привилей, данный отъ короля его милости Владислава IV, который оному и привезъ его послане́цъ. Итакъ зъ онымъ привиле́емъ Хмелницкій за пороги пойшолъ и козакамъ ознаймилъ, же на волности козацкіе мѣетъ привилей короля его милости. До которого много войска козацкого почалось горнути. Аже на Запороже зоставати не могъ задля налоги, которая на тотъ часъ съ полковниками лядскими посполу зъ жолнѣрами зоставала, пошолъ на Низъ къ мору на поля къ Лиману, и тамъ войско къ оному рушилось, утѣкаючи отъ полковниковъ лядскихъ. Которого Хмелницкого полковникове посылали на тіе поля имати и разгромити; але оный тихъ посланныхъ лядскихъ погромилъ, а козацтво до оного пристало. Итакъ Хмелницкій, видячи, же уже учинилъ задоръ зъ Ляхами, и своего набытку албо и грунтовъ жалуючи, выслалъ своихъ посланцо́въ до хана крымского, чинячи зъ оными згоду и пріймуючи братерство, жебы ему помогали войска лядскіе зносити. Що ханъ крымскій зъ солтаномъ[8] ордами зъ радостію на тое позволивъ и, приславши своихъ мурзъ до Хмелницкого, межи собою присягу съ обоихъ сторонъ выконали на Низу, и заразъ ханъ посылаетъ съ ордами великими Тугайбея до Хмелницкого. Зъ которою ордою Хмелницкій на Запорожже наступилъ, до которого все войско, зостаючое на Запорожу, пристало и Хмелницкого себѣ за старшо́го приняли.