К скамье у мраморной цистерны (Брюсов)/Chefs d’oeuvre, 1895 (ДО)

[60]
VI.[1]

Къ скамьѣ у мраморной цистерны
Я направлялъ свой шагъ невѣрный
Но не дошелъ, но изнемогъ
И вдалекѣ упалъ на мохъ.

Тамъ у бассейна въ перебранкѣ
Толпились стройныя гречанки,
Но мой напрасный стонъ для нихъ
Былъ слишкомъ чуждъ и слишкомъ тихъ.

Какъ будто боль затихла въ ранѣ,
Но мой языкъ застылъ въ гортани,
И мнѣ святынею тогда
Была студеная вода.

Пытался встать я, но напрасно.
Стоналъ — все было безучастно.
И мнѣ казалось: я иду
Въ какомъ-то призрачномъ саду.

Цвѣтутъ каштаны, манятъ розы,
Порхаютъ свѣтлыя стрекозы,
И передъ роскошью куртинъ
Безстрастно дышитъ бальзаминъ.

[61]


А вмѣстѣ съ тѣмъ — воды ни капли!
Колодцы видимо изсякли,
И, русла обнаживъ свои,
Плѣняютъ камнями ручьи.

И мучимъ жаждою палящей,
Брожу я по тернистой чащѣ.
Вотъ снова въ пыткѣ изнемогъ,
Опять упалъ на мягкій мохъ.

Что мнѣ до всѣхъ великолѣпій!
Мой садъ безъ влаги — хуже степи!
Воды! воды! — и тщетный стонъ
Холоднымъ эхо повторенъ.


  1. В последующих редакциях было добавлено название. — Примѣчаніе редактора Викитеки.