Ей выю преклонять въ ярмо еще не время[2],
И въ парѣ раздѣлять труды она пока
Еще не вынесетъ, ей не подъ-силу бремя
Любовной яростью кипящаго быка. 5 Твоей телицы все желаніе стремится
На мураву луговъ; ей хочется въ рѣкѣ
Унять полдневный зной; ей хочется рѣзвиться
Между телятами во влажномъ лозникѣ.
Незрѣлой ягодой не обольщай же взгляда[3], 10 А пестрой осени дождись: она прійдетъ —
И скоро для тебя весь пурпуръ винограда
До сизаго по всѣмъ цвѣтамъ переведетъ.
Постой, прійдетъ пора и дѣва взоръ подъиметъ...
Жестокій вѣкъ года ей станетъ прибавлять — 15 Года, которые онъ у тебя отниметъ —
И мужа Лалага сама пойдетъ искать.
Проворство Полои[4] забудутъ для прекрасной,
Клориса скроется, хоть плечъ ея нагихъ
Такъ бѣлизна ярка, какъ ночью мѣсяцъ ясной 20 На глубинѣ морской, и самый гнидскій Гигъ[5] —
Котораго поставь въ дѣвичьемъ хороводѣ,
Не диво знатоку, и даже молодцу
Его не отличить и ошибиться въ родѣ
По длиннымъ волосамъ[6] и женскому лицу.
<1856>
Примѣчанія.
↑Въ этой одѣ Лалага представлена незрѣлой дѣвушкой и, слѣдовательно нельзя подразумѣвать любовницу Горація Лалагу (Цинару). На зтомъ основаніи и стихотвореніе это написано не къ самому себѣ, а къ одному изъ друзей Горація. (Прим. перев.)
↑Союзъ любви древніе часто представляли въ образѣ двухъ животныхъ, соединенныхъ однимъ ярмомъ, см. I, 33, 11. (Прим. перев.)
