Что скифы и Кантабр отважный замышляют[2],
Брось думать, Квинт Гирпин. Какой в тех думах прок?
Ведь с ними Адрия нас волны разделяют!
И полно трепетать, что краток жизни срок. 5 Да много ль нужно нам? Всему свои законы:
Уходит красота за юностью живой,
Игриво-нежные умчатся купидоны,
Исчезнет легкий сон пред тощей сединой.
Цветы весенние не вечно расцветают, 10 И не в одной поре блистает лунный лик.
Что ж думы всё одни и те ж тебя терзают?
Они твой дух гнетут, как он ни будь велик.
Не лучше ли в тени, под рослым тем платаном,
Иль под сосною здесь раскинуться в траве 15 И пить, доколе жизнь еще в удел дана нам,
В венке душистых роз на белой голове,
И нардом умастясь сирийским? Эвий верно
Рассеет нашу грусть. Кто, мальчики, скорей
Бокалы цельного и жгучего фалерна[3] 20 Опустит утушить в сверкающий ручей?
Кто сходит в дальний дом за Лидой сладострастной?
Скажи, чтоб с лирою она пришла. Мы ждем.
А волосы свои — к чему убор напрасный? —
Хоть по-спартански пусть свернет она узлом.
<1856>
Примечания.
↑Carpe diem (лови текущий день)… Этого правила Гораций держится неизменно, и его-то он старается внушить Квинту Гирпину. Судя по 16 стиху оды, ее относят к 730 г., когда Гораций, не смотря на сорокалетнй возраст, уже поседел. (Прим. перев.)
↑Нет никакой необходимости предполагать особенных военных замыслов со стороны этих племен; во время сочинения оды Гораций хотел только сказать, как бесполезно думать о покушениях таких отдаленных народов, как скифы и испанцы. (Прим. перев.)
↑Древние всегда разбавляли вино водою. (Прим. перев.)
