Кровавая шутка (Шолом-Алейхем)/Часть первая. Глава 11. Наука о «правожительстве»

Кровавая шутка — Часть первая. Глава 11. Наука о «правожительстве»
автор Шолом-Алейхем (1859—1916)

Дата создания: 1912-1913. Источник: http://www.web-lit.net/writer/76/book/49971/aleyhem_sholom/krovavaya_shutka

Глава 11. Наука о «правожительстве»

О Давиде Шапиро можно сказать, что в вопросах «правожительства» он был признанным специалистом. И потому, конечно, не кто другой, как он, взялся «устроить» Рабиновича, но так «устроить», что комар носу не подточит.

— Парню, имеющему аттестат зрелости, да еще с медалью вдобавок, — рассуждал Шапиро, когда документы квартиранта были доставлены из полиции, — такому парню нечего горевать о правожительстве! Глупости! Где это сказано, что он должен непременно быть доктором? А если он будет зубным врачом (дантистом), что ему сделается? Хватит с него и этого!

И Шапиро отправился вместе с Рабиновичем в зубоврачебную школу, потолковал с кем следует и в мгновение ока записал его в дантисты.

Конечно, это так только говорится: в «мгновение ока». В сущности, пришлось-таки поработать. Одних бумаг и справок хватило бы на десятерых. Но Давида Шапиро не запугаешь формальностями. Он в этих делах, как уверяет, собаку съел. Сколько он сам натерпелся, пока устроил себе правожительство — на правах родителя обучающегося в гимназии Сёмки!..

И кто может поручиться, что теперь он вне опасности? Кто может гарантировать, что сегодня же ночью его не подымут с постели и не предложат: «а фур-фур на Бердичев»? Сколько таких случаев бывало в Москве и других городах!..

Рабинович выслушивает бесчисленные рассказы о злоключениях своего квартирохозяина и думает: «Что за удивительный народ? Его гонят, преследуют, как собак, и он все это терпит — без единого слова протеста. Тут кричать нужно! На весь мир кричать, чтоб земля содрогнулась! А они молчат! Странный народ…» Шапиро продолжает свои россказни, пускается в философию, приводит сентенции из талмуда, а Рабинович слушает одним ухом: он занят своими мыслями. Да и, кроме того, напротив, якобы погруженная в книжку, сидит Бетти, от которой он глаз оторвать не может. А Бетти все время чувствует на себе взгляд Рабиновича и прекрасно знает, что он думает только о ней… Она волнуется. Сегодня утром он бросил ей на ходу: «Бетти, я должен вам кое-что сказать…» Он ничего не успел сказать, так как в этот именно момент прибежал Сёмка из гимназии с радостной вестью: он получил две пятерки! Но Бетти достаточно сказанного, чтобы загореться как маков цвет и понять, что Рабинович любит, любит её…

И не только Бетти, но и мать, Сарра Шапиро, стала квартиранту ближе и дороже после сегодняшнего разговора: улучив минутку, когда Бетти не было дома, Сарра заявила Рабиновичу, что имеет к нему дело.

— Именно?

— Видите ли, — начала хозяйка, — я хотела бы, чтобы вы репетитовали (не было Бетти дома, и некому было поправить мамашу) с моей дочерью так же, как вы занимаетесь с Сёмкой. Платить я вам не могу, но обед и ужин я могу вам предложить…

Рабиновичу пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не расцеловать Сарру Шапиро.

Заниматься с Бетти! Обедать с нею за одним столом!.. Нет, на белом свете не много таких хозяек! И вообще к черту всех хозяек! Куда им до Сарры Шапиро!

Сжав руку хозяйки, Рабинович благодарил ее горячо за предложение и уверял, что он принимает его оxотно. С удовольствием! С наслаждением!

— Но только… с одним условием! — заявила деловито хозяйка.

У Рабиновича сердце упало.

— Например?

— Чай и сахар — ваши!

Камень свалился с души юноши.

— Ну, конечно, мои! Ясно — мои.

В это время вошла Бетти и, поняв, что «сделка» состоялась, обратилась к мамаше по-еврейски:

— Не могла потерпеть, пока я сама предложу? А Рабиновичу, зардевшись, сказала с улыбкой:

— Когда речь идет об обучении детей, моя мамаша становится ужасно деловитой.

«О, милая, милая Бетти! — подумал Рабинович, пронизывая ее взглядом. -Только такая прелесть, как Бетти, может иметь такую мать, и только такая мать, как вот эта Сарра Шапиро, может иметь такую дочь!»