Предметы, потребные для книгопечатания, суть: буквы или шрифты, станки, краска, мацы[1], вальцы и бумага.
Под словом буквы или литеры, в типографском значении, должно понимать полное собрание знаков[2], необходимых к печатанию какого либо рода произведения.
Такое собрание букв и знаков, будучи полным и не разнородным, составляет шрифт.
Шрифты бывают различного рода. Различие шрифтов основывается на различной величине и форме букв.
Буквы разделяются на большие — прописные и малые — строчные. Сии последние еще подразделяются: на собственно строчные и на курсивные[3]. К строчным[4] относятся цифры и знаки препинания. Но и все буквы, т. е. как прописные, так и строчные, могущие составить один полный шрифт, могут быть отличительной величины (т. е. меньшей или большей) сравнительно с другим таковым же собранием букв.
Таковое отличие букв одного шрифта от букв другого происходит от того, что их отливают на разные кегли.
Кегль есть известный род букв, отличающихся от других родов по их виду, форме и величине.
Таким образом каждый род букв, или каждый шрифт имеет свой особый кегль.
Кегль, рассматриваемый в обширном смысле, разделяется первоначально на мелкий, средний и крупный; но и каждый кегль, рассматриваемый в тесном смысле, составляя только вид одного из зтих родов, подразделяется точно также на крупный, средний и мелкий, которые составляют уже второстепенные виды одного и того же главного вида.
Эти различные виды второстепенные распознаются по сигнатуркам[5], которых число не определено: иногда бывает одна, иногда — две, иногда — три и т . д. Они делаются как вверху, так и внизу литеры, чтобы тем удобнее и скорее можно было распознавать шрифт. Такая мера чаще всего употребляется для распознавания литер строчных антического шрифта.
Отливать шрифт или буквы на такой-то кегль значит отливать их в известном виде, форме и величине. Шрифт или буквы, отлитые в известном виде, форме и величине, составляют шрифт особого наименования[6].
Каждый шрифт особого наименования еще подразделяется: на антический (Римский), курсивный (Италийский), и Фрактурный (Fractions).
а) Антический (Римский)[7] употребляется вообще для печатания или лучше для набирания текста. А. Фрей[8] говоря об этом шрифте, произнес следующие слова: «Quoique le caractère (шрифт) romain ait subi de grandes modifications depuis sa création, il est toujours à l’impression, par la nature de ses services, ce que le pain est à notre sustentation.» (Хотя Римский шрифт много претерпел изменений со времени его изобретения, но по причинѣ приносимой имъ пользы, онъ и по сіе время столько же необходимъ для типографіи, какъ человѣку хлѣбъ для поддержанія жизни).
б) Курсивный (Италійскій)[9]. Этотъ шрифтъ употребляется для набиранія лишь нѣкоторыхъ мѣстъ или словъ въ текстѣ.
Случаи, при которых некоторые фразы, периоды или слова должны быть набираемы курсивным, а не каким либо другим шрифтом, неопределенны и многочисленны; но при сем должно заметить, что при курсивных словах должна быть пунктуация курсивная (ponctuation penchée).
Употребление курсивной пунктуации не может быть безусловным, оно требует строгаго соблюдения некоторых правил: Во-1-х, если текст набирается строчными, а только некоторые периоды по смыслу самого текста или по воле редактора должны быть набираемы курсивными, то все части таковых периодов отделяются курсивными знаками препинаний. Во-2-х, когда не периоды, а только вводные предложения набираются курсивным шрифтом, то между курсивными словами знаки ставятся курсивные, а между курсивными и строчными — строчные. В-3-х, когда вводное предложение, набираемое курсивным шрифтом, по смыслу речи должно быть заключено между скобками, то скобки должны быть прямыми или строчными, когда такое вводное предложение встретится в тексте, набираемом строчными; если же эти скобки должны быть помещены в периоде или в речи курсивного шрифта, то и скобки должны быть наклонные или курсивные.
Фрактурный (Fractions): «Il en est deux sortes: (говорит Фрей): [10] celles qui, parangonnant un corps, ont une barre horizontale, et qui sont plus particulières aux opérations figurées arithmétiquement, et celles qui, fondues sur le corps d’un caractère ordinaire, sont plus propres à énoncer des fractions dans les dimensions des étoffes, ou les prix-courants du commerce.»
Рассматривая главные роды шрифтов, мы должны сказать, что к числу их относятся также шрифты: а) ориенталические, б) нотные, в) готические и г) письменный шрифт. Эти четыре последние различаются от предыдущих как по форме, виду, величине, так и особливому их назначению.
а) Ориенталические: Еврейский, Персидский, Санскритский, Турецкий и друг. шрифты имеют совершенно отличительную вырезку против вырезки Европейских шрифтов. Составляя весьма важное пособие для типографий при некоторых заказах, эти шрифты должны быть также запасаемы. Впрочем вырезка их, весьма трудная и зависящая от некоторых специальных знаний, не может быть требуема от каждого пунсониста.
б) Нотные. Изобретение наилучшего способа тиснения нот принадлежить знаменитому Фурнье младшему (Fournier le jeune)[11]. После него еще были изобретены два способа, принадлежащие гг. Дюгю (Duguet) и Дюверже (Duverger); но эти последние системы печатания нот далеко отстают от способа Фурнье, по причине их неудобства и дороговизны.
в) Готические шрифты отливаются на прямой кегль. Вырезка их отличается угловатостью оконечностей. К ним относятся по большей части Немецкие шрифты. В печатании обыкновенным шрифтом иногда готический бывает вспомогательным, подобно Италийскому: так набираются им некоторые заголовки или даже некоторые слова, входящие в смысл текста.
г) Письменный шрифт печатается и вырезывается косыми литерами, подобно курсивному, с сохранением всех штрихов и тонкостей чистописательного (калиграфического) письма. Часто шрифт этот (Schreibschrift) называють Английским письменным шрифтом, совершенно неправильно, потому, что по всей справедливости изобретение его принадлежит Парижанину Фирмену-Дидоту.
Теперь рассмотрим признаки, свойственные всякому шрифту, хорошо вырезанному, отшлифованному и хорошо отлитому.
Эти признаки суть следующие:
Во-1-х, довольно глубокая и правильная вырезка.
Во-2-х, ровность строк в наборе.
В-З-х, явственность точек и знаков препинаний в печати.
В-4-х, гладкость литер.
В-5-х, хорошая шлифовка; при ней буквы не имеют ни бородавок, ни раковин.
В-6-х, когда во всех отношениях, со всеми своими подразделениями и принадлежностями шрифт отлит на настоящий кегль.
В-7-х, когда шрифт имеет явственные сигнатурки.
В-8-х, когда он не подвержен окиси; и наконец
В-9-х, когда самый материал, из которого сделан шрифт, хорошего качества.
Из этого краткого рассмотрения букв типографских или шрифтов не трудно убедиться, что шрифты или буквы составляют первый и главный материал типографского искусства или книгопечатания, а потому мы не должны упустить ничего, что находится или могло бы находиться с ними в близком отношении.
Будучи различны но величине и форме, буквы, как мы уже изложили выше, составляют различные шрифты и отливаются на разнородные кегли. Искусство книгопечатания не могло упустить из виду как различия шрифтов, так и разнородности кеглей, и потому как в первом случае оно должно было изобрести масштаб для измерения шрифтов, так в последнем ему следовало определить толщину кегля.
В следствие этого мы теперь будем говорить о типографском измерении шрифтов, о росте шрифтов и о толщине кегля.
Но этого мало; говоря о буквах или шрифтах, мы не можем умолчать о спациях и шпонах, без которых буквы сами по себе ничего бы не значили.
Наконец вес, формат и полис шрифтов находятся также в неразрывной связи с статьею о буквах или шрифтах.
За масштаб такого измерения приняты типографские точки.
Здесь представляется восходящая и нисходящая прогрессия шрифтов, измеряемых посредством типографских точек.
В силу этой прогрессии легко можно все шрифты и кегли привести в состояние самой правильной и верно соразмеренной системы. Это усовершенствованное изобретение, столь полезное при всякого рода обзорах и в особенности при табличных выкладках, принадлежит Фирмен-Дидоту.
Шесть подобных точек или пунктов равняются двенадцати пунктам или одной линии Парижского фута, следовательно:
|
6 типограф. точ. составляют 12 точ. или 1 л. П. ф. |
Строго придерживаясь этого расчета, никак нельзя ошибиться, а напротив каждый с перваго взгляда видит, какую пользу приносит этот расчет при различении кеглей или при их взаимном соразмерении.
Во Франции нет ни одного типографского заведения, в котором не была бы введена эта система, и в Германии все лучшие словолитни ею руководствуются. Для ближайшего уразумения этого расчета прилагаем здесь следующую таблицу:
|
6 тип. точ. или 3 лин. составляют нонпарейль. |
Рост литер или шрифтов[12] бывает двоякаго рода: а) высоты литер в форме (Papierhöhe der Schriften, hauteur en papier), и б) относительная высота шпон и спаций.
В 1723 г. во Франции принята была за все общее основание высота шрифтов в форме в 10½ геометр. линий, или в 63 пункта, высота же шпон и спаций и квадратов была определена в 8½ линий или 51 пункт. Правила эти соблюдаются даже до настоящего времени, исключая Лиона и Страсбурга, где она увеличена до 11 линий и даже до 11¼.
В Германии высота шрифтов в форме к сожалению так многоразлична, что не имеет ничего определенного. В настоящее время почти во всех Европейских государствах, точно так как и у нас в России, по большей части руководствуются в этом отношении системою, принятою во Франции.
Толщиною кегля (Stärke des Regels) называется толщина буквы от поверхности, на которой находится сигнатурка, до другой гладкой.
С тех пор, как возрастающую и уменьшающуюся прогрессию величины кеглей условились измерять числом типографских точек, принимая их за масштаб, шрифты во многих типографиях потеряли свои наименования и определяются количеством точек, составляющих величину их.
Прежние наименования шрифтов были даваемы в следствие разных причин: или их называли именем изобретателя или в следствие какого либо стечения обстоятельств, или случая, или смотря по цели, для которой изобретаемый шрифт предназначался.
Новейшие наименования шрифтов бесспорно гораздо точнее, и имеют то преимущество, что всегда обозначають настоящий кегль шрифта, чего прежде не было. По новой системе именования шрифтов удобно и легко при самом простом расчете сделать пропорциональное сравнение всех шрифтов.
Поясним примером сказанное нами. Так например вместо того, чтобы сказать диаманд, говорять просто: «4 фрактурного, антического, курсивного» или просто: «шрифть на 4;» — потому, что этот шрифт отливается на кегль четыре (к. 4).
Чтобы дать еще лучшее понятие о прежних и новейших понятиях шрифтов, прилагаем здесь сравнительную таблицу этим наименованиям.
| прежние наименования: | новейшие наименования: | ||
|---|---|---|---|
| Паризиен | {или шриф. антич. (Римск.), Фрактур., курсив. (Итал.)} | на кегль | 5 |
| Нонпарейль | » | » | 6 |
| Колонель | » | » | 7 |
| Петит | » | » | 8 |
| Буржуаз | » | » | 9 |
| Гармонд или корпус | » | » | 10 |
| Цицеро | » | » | 12 |
| Миттель | » | » | 14 |
| Терция | » | » | 16 |
| Парангон | » | » | 18 |
| Текст | » | » | 20 |
| Доппель-цицеро | » | » | 24 |
| миттель | » | » | 28 |
| Малый канон | » | » | 32 |
| Гробе-канон | » | » | 40 |
| Малый сабон | » | » | 62 |
| Гробе-сабон | » | » | 68 |
| Малый миссель | » | » | 80 |
| Гробе-миссель | » | » | 96 |
| Реал | » | » | 120 |
| Империал | » | » | 150 |
| Санпарейль | » | » | 200 |
Кроме того есть еще средние степени, как на пример, когда кегль толще 5 и менее 6 точек, толще 6 и менее 7 и т. д.; в таких случаях шрифты получають дробные наименования, на пример 5½, 6½ и т. д.; однако не редко бывает, что кегль 5½ отливается на 6, кегль 7½ на 8, 8½ на 9 и т. д., в таком случае они удерживають наименование того кегля, на который отливаются, и выражаются следующим образом: 5½ на 6, 6½ на 7, 7½ на 8, 8½ на 9, 9½ на 10 и т. д.
Спации или прокладки употребляются к отделению слов одних от других и к замыканию строк.
Спации, какого бы ни было шрифта, всегда отливаются на кегль в 2 лин. или 12 пунк. меньший против кегля самого шрифта. Из этого явствует, что каждый шрифт имеет свои спации, и что спации бывають различной величины.
Ровность в толщине спаций одного и того же шрифта должна быть соблюдаема с точностью и в правилах строгой системы[13].
Спации отливаются по большей части в 1, 1½, 2, 2½ , 3, 3½, и 4 пункта.
Спации в 1 и 1½ пункта употребляются преимущественно для красивого и ровного набора.
Спации должны быть запасаемы в большом количестве, потому, что при всей бережливости и осторожности в обращении с ними, они легко и часто ломаются. Спации, отливаемые из меди[14] не могут считаться убыточными ни для словолитца, ни для типографщика, по причине их крепости, неломкости и прочности.
Квадраты суть кубические спации, тогда как обыкновенные спации имеют форму продолговатую. Квадраты, будучи кубическими, несравненно шире и толще обыкновенных спаций. Они употребляются к закрытию пробелов[15] в строках, а там, где вовсе нет строки, пустое пространство наполняется квадратами.
Квадраты, равномерно как и спации, должны быть отливаемы в правилах строгой системы.
Будучи отливаемы на различные кегли, квадраты бывают различной величины; будучи же различной величины, они имеют различные наименования.
В Русских типографиях различные наименования квадратов, а вместе с тем и различная величина их, определяются следующими словами: квадрат в 1/8 дол., полукруглый, круглый, тройник или полуквадрат, квадрат.
Принимая все сказанное за главные основания относительно спаций и квадратов, мы должны упомянуть, что много есть особенностей и частностей, которые вполне зависят от усмотрения (практического) самого мастера.
Шпоны (Durchschuß) суть металлические линейки, которыми разделяют строки. Они бывают различной толщины и длины.
В типографиях, где принято исчислять шпоны на цицеро, определяют их числом, сколько их пойдет на кегель, и таким образом говорят: 4, 6, 8 на цицеро; в тех же типографских заведениях, где этот расчет совершается по типографским точкам, что гораздо лучше и вместе с тем правильнее, из этого последнего расчета усматривается, что шпоны отливаются толщиною в 1, 1½, 2, 2½, 5, 4, 5, 6, 6 и 7 и т. д.
Вес шрифта (Gewicht) есть определенное количество какой либо меры весов по известному числу букв, отлитых на известный кегль известного шрифа.
Отлитые 100,000 букв составляют:
|
На кегль 6 или нонпарель около 100 фунтов. |
Квадраты и спации не входят в эту смету; но обыкновенно рассчитывают, что на 100 фунт. шрифта должно быть отливаемо 10 фунт. спаций и 10 фунтов квадратов.
Формат шрифтов означает, какой кегль шрифта какому формату страницы соответствует.
Что касается до форматов страниц, то они многоразличны и рассматриваются нами в статье о наборщиках. Здесь мы скажем только, что самый большой формат (maximum)[16] есть формат в листь (in-folio), а самый меньший (minimum) в 36-ю долю (en trente-six).
Выбор шрифта для печатания какого либо произведения довольно часто, и в частных типографиях сплошь и рядом, зависит от произвола автора. Желания и требования в этом отношении бывают весьма противоположны. Иногда хотят, чтобы сочинение было напечатано сжато (компактно), при других обстоятельствах напротив того хотят дать сочинению больший объем, стараясь оставлять большие пробелы и печатая сочинение крупным шрифтом при весьма малом формате; вообще такими желаниями руководит дух спекуляционный, не подчиняющий себя ни каким правилам искусства.
Справедливость требует, чтобы произвол в этом случае как самих типографий, так и печатающих в них свои сочинения, был огражден некоторыми правилами; в противном случае не редко выходят в свет безобразные издания, собственно потому, что формат страницы не соответствует росту шрифта.
Для ограничения этого произвола, здесь представляется таблица, составленная в следствие неусыпных изысканий и старательных сравнений и указаний, какие форматы каким шрифтам соответствуют.
Таблица форматам шрифтов:
|
Форм. in 18º для шрифт. на кегль 5, 6, 7, 8 и 9. |
Полис (Police, Gießzettel der Schriften) есть словолитный и вместе с тем и типографский расчет, по которому все буквы и знаки каждого шрифта должны состоять в определенном известном количестве.
Каждый шрифт, в отдельности рассматриваемый, отлитый или вновь отливаемый, имеет свой полис.
Впрочем должно заметить, что количество одного и того же шрифта не может иметь слишком большей определенности по один раз навсегда сделанному полису; напротив того полис одного и того же шрифта изменяется при разных данных и в следствие разных причин. Так иногда расчет этот совершается словолитчиком (что бывает и должно быть по большей части); иногда же он зависит от самого издателя; этот расчет совершенно изменяется как для печатания стихов, так и для печатания прозы, как для сочинений ученых, так и литературных. Произведения древних авторов, сравнительно с произведениями новейших, печатаются по совершенно разным полисам, хотя бы они печатались одним и тем же шрифтом.
Один и тот же шрифт, но для различных языков, имеет разные полисы.
Впрочем однажды сделанный расчет правильный и удачный всегда полезен, потому, что служит большою помогою при других подобных расчетах. Вот почему типографии должны принять за правило, чтобы все подобные расчеты хранились в трех экземплярах: у хозяина типографии, фактора и словолитного мастера.
Эта мера необходима как для заказов, справок, так и для вновь делаемых расчетов.
Главный механизм станков почти тот же самый и в настоящее время, каким он был при самом начале изобретения искусства книгопечатания.
Впрочем отдельные части станка, со времени его изобретения по наше время, получили большия и многоразличные изменения, равно как и самый механизм, в сущности оставаясь тем же самым, был различно устрояем.
Первоначально станки делались деревянные; мало-помалу для усовершенствования процесса тиснения ввели в употребление два железных кляпа, вместо же деревянного горшка с двумя винтами изобрели один железный середний винт, и каменный или деревянный фундамент стали заменять железным или медным. Наконец вполне уразумев, каким изменениям подвержено дерево и какие от того происходят вредные последствия, решились безусловно все деревянные части станка заменять железными, что обещало большую красоту, прочность и неизменчивость. Такие станки в новейшее время употребляются во всех государствах Европы[17].
Для отличия станков от машин, их называют ручными[18], что весьма правильно, потому, что они производят работу лишь при содействий двух работников. По свидетельству опытных и ученых типографщиков, ручные станки не могут быть заменены ни какими машинами, по причине их удобства и сподручности[19].
Типографские печатные машины отличаются от ручных станков тем, что при их совершенно другом устройстве и ином механизме нет ни какой необходимости в печатниках и батырщиках: Хотя при этих машинах и должны находиться работники, но единственно с целию приведения машины в движение; самый же процесс печатания совершается механизмом машины, без малейшего их содействия.
Вообще как по общеупотребительности, так и по древности изобретения, ручной станок занимает первое место в нашем изложении, сравнительно с другими машинами, а потому нам предстоит теперь исключительное рассмотрение ручных станков. О машинах будем говорить после.
Из предшествовавшего рассмотрения мы уже знаем, что такое есть ручной станок.
Они бывают деревянные и железные. Железные несравненно удобнее и прочнее: удобнее потому, что будучи с одним середним винтом, совершают печатание, не требуя слишком больших усилий печатника, который не редко изнемогает, работая за деревянным станком; прочнее потому, что сохраняются на самое продолжительное время, требуют менее и реже починок и способны к печатаниям всех родов; напротив того, деревянные подвержены скорой порче, требуют беспрестанных починок и поправок, и не для всякого рода печатания способны.
Притом эти станки, то есть деревянные и железные, вовсе не схожи в своем устройстве, что изложено уже было нами выше, и преимущество лучшего устройства без сомнения принадлежит железным станкам. Впрочем отдавая преимущество железным станкам перед деревянными, мы должны повторить, что ханизм их один и тот же, и что железный станок есть только позднейшее усовершенствование деревянного.
Но стремление к усовершенствованиям не остановилось на заменении деревянного станка железным; не находя возможности изобрести лучший механизм, стали находить неудобства в его устройстве, и в следствие того явилось множество изобретателей.
В новейшее время мы можем насчитать множество железных и чугунных станков с различно устроенными механизмами. Известнейшие из них суть: Стангопский, Климера, Коломба[20], Гофмана, Коха, Роверта, Блаевский, Рутвена, Медурста, Хое, Хавский, Ридлея, Проссера, Броуна, Танглиера, Коггера, Стаффорда, Хопе, Напира, Тредвелля, Ватса, Барцлея, Ханзарда. Лучшие из этих станков суть: Стангопский, Климера, Коггера, Напира и Хое. Еще немного позднее Американец Витт и Хагар[21] с компанией изобрели новый станок, бесспорно превосходящий все предыдущие. Устройство этого станка во всех отношениях превосходит даже устройство самого Стангопского; но странно, что Хагарские станки не имеют той славы, какою пользуются Стангопские, вероятно по причине дороговизны и трудности их выделки. Что же касается до других изобретений, то все они были или слабыми подражаниями, или неполными модификациями этих главных, уже поименованных нами.
Все станки, находящиеся в типографии, равно как и вновь поступающие, должны быть занумерованы, а всем вещам, к ним относящимся, равно как и составляющим их принадлежность, делается подробная опись. Опись эта наклеивается на картоне и вешается подле станка.
В обхождении со станками должна быть наблюдаема большая чистота и опрятность.
Сделав таким образом краткий обзор ручных станков вообще, мы перейдем теперь к более подробному рассмотрению некоторых из них в отдельности. Изо всех, вновь изобретенных станков, три более всего заслуживают нашего внимания, а именно: а) Стангопский, б) Коггеровский, в) Хагарский, и еще сюда же мы отнесем беглое рассмотрение батырной машинки которая может быть употребляема при всякого рода станках, заменяя батырщика.
Эти три станка составляют так сказать все учение о станках, потому, что все другие суть лишь легкие изменения, более или менее всегда в устройстве своем совпадающие с устройством помянутых трех.
Этот станок изобретен Лордом Стангопом в Декабре 1816 года и назван по имени изобретателя Стангопским.
Впрочем не должно думать, чтобы до 1816 года никто не имел ни малейшего понятия о Стангопских станках; правда, что лишь с 1816 года начали они входить в славу и делаться известными во всей Европе, следовательно и самое изобретение их, как полное и окончательное, может считаться лишь с этого года; но не менее того мысль о изобретении таковых станков, занимая изобретателя с давних пор[22], была осуществляема им еще гораздо ранее; так, еще в 1800 г. был окончательно сделан им первый экземпляр этого станка и испытан в заведении Бульмера[23], где и хранится по настоящее время. Этот экземпляр назван Шекспировским, потому, что при испытании его на нём отпечатаны были творения Шекспира. Но с 1800 по 1816 г., в продолжении шестнадцати лет, станок этот получил много изменений и улучшений. Собственно говоря о Стангопских станках, таковых, какими они теперь нам известны — они положительно являются лишь с 1816 года.
Но и после 1816 года Стангопский станок получил многоразличные изменения уже от других механиков и типографщиков; впрочем эти изменения касались не столько устройства станка, как способов его прочнейшей постройки: первоначально эти станки делали слишком тонкими, от чего они легко портились, как в отдельных частях своих, так и в самом корпусе; недостаток этот был вскоре усмотрен, и их стали делать твердыми и крепкими. С той поры они вошли еще в большую славу, сделавшись годными ко всякого рода печатаниям.
Стангопский станок состоит из следующих, тесно между собою связанных частей:
а) Крестец (das Kreuz).
б) Корпус (der Körper).
в) Рукоятка (die Kurbel).
г) Шины (die Schienen).
д) Шинный дрягиль (der Schienenträger).
е) Шпиндель или средний винт вместе с маткою (Die Spindel nebst Mutter).
ж) Головка шпинделя (der Spindelkopf).
з) Головка столбика (Der Säulenkopf).
и) Столбик (die Säule).
і) Бугель или пластинка, сквозь которую проходит столб (Säulenplatte).
к) Коромысло (Die Verbindungsstange).
л) Пиано (der Becher).
м) Отвес (das Gewucht).
н) Вилка (die Gabel).
о) Кука (der Bengel).
п) Нажим или тигель (der Tiegel).
п) Талер или фундамент (der Tisch).
с) Декель (der Deckel).
т) Регулатор (Der Regulator).
у) Кипсейка (der Farbestein).
а) Крестец (das Kreuz) состоит из двух, взаимно пересекающихся, крестообразно, плитовых полос дубового дерева, которые по средине свинчиваются деревянным винтом. На верхней стороне креста находятся четыре отверстия, два в короткой половине и два в длинной. В двух первых упирается корпус станка, а к двум последних привинчивается шинный дрягиль.
б) Корпус (der Körper) состоит из одного целого куска литого железа. Четыре вперед выдающиеся части корпуса суть так сказать четыре руки, которыми поддерживается талер (значение этого слова см. ниже), и на которых утверждаются шины. В корпусе находятся 12 отверстий для следующих винтов: 1) четыре для шин; 2) одно для бугеля (или пластинки), сквозь который проходит столбик; 3) одно для кипсейки (см. ниже); 4) четыре для оконечностей вилки (die Gabel), и наконец 5) два при подножиях станка.
В головной части корпуса есть еще весьма важное отверстие, называемое маткою шпинделя (Mutter der Spindel), потому, что средняя часть винта, называемая также маткою, покоится в этом отверстии, когда ставок находится в состоянии нормальном или в бездействии, что одно и тоже. Внутренние стороны этого отверстия должны быть сзаду наперед несколько косы и очень гладки, для того, чтобы шпиндель, при работе, мог там свободно совершать движение сверху вниз и снизу вверх.
в) Шины (die Schienen) суть две довольно длинные рейки, имеющие в средине углубления подобно желобам, по которым могли бы свободно двигаться блоки, на каковых утверждается талер или фундамент станка. Шины эти параллельны одна к другой, привинчиваются к выдающимся частям корпуса четырьмя винтами, а двумя другими к остриям дрягиля; сверх того на обеих оконечностях шины притягиваются косыми железками. При шинах находится рукоятка с валом.
г) Рукоятка (die Kurbel), см. описание талера или фундамента.
д) Шинный дрягиль (Schienenträger) имеет форму вилки и овальную ножку, которая посредством двух деревянных винтов привинчивается к длинной половине креста. На каждом острие находятся отверстия, в которые ввинчиваются кривые оконечности шин.
е) Шпиндель или средний винт (Spindel) состоит из трех частей: 1) верхняя часть; 2) середняя или матка; 3) нижняя или оконечность.
1) Верхняя часть шпинделя образует в три дюйма вышины правильный шестиугольник, или, чтобы лучше дать понятие о его форме, скажем, что стороны его состоят из шести правильных квадратов. На этом-то шестиугольнике утверждается головка шпинделя (der Spindelkopf); но чтобы шпиндель совершал безусловно правильное движение, не уклоняясь ни в ту, ни в другую сторону, то между головкою и шестиугольником опоясывается он железным бугелем.
2) Середняя или матка (Mutter). От более или менее правильного устройства этой части шпинделя зависит более или менее правильное его движение. Чтобы пояснить эту аксиому, скажем, что шпиндель, совершая двоякое движение, сверху вниз и снизу вверх, должен совершать его под прямым углом; точное исполнение сего условия требует, чтобы шпили, на которых он насаждается, приходились каждый раз, когда совершается таковая операция, в свои места. Малейшая ошибка в этом отношении может иметь весьма дурное влияние на механизм всего станка, а именно: от неправильного посаждения шпинделя в матку, головка шпинделя должна потерять свою нормальность, а вместе с тем и коромысло должно принять не надлежащее направление, в следствие чего кука теряет свою силу, одним словом, весь механизм расстроивается. Вообще при постановке Стангопских станков должен быть механик, который ex officio предусмотрит все то, что может способствовать к более правильному и успешному действию механизма.
3) Нижняя или оконечность. Эта часть шпинделя должна быть тщательно округлена, и этою-то оконечностью упирается он в кусок стали, лежащий на дне пияно.
При изготовлении станка к работе, старший печатник обращает особое внимание на качество шрифта, который в предстоящем случае должен быть отпечатываем, и смотря по большему или меньшему достоинству шрифта, иногда бывают в необходимости под этот кусок стали класть еще другой жестяный (см. ниже пияно (der Becher).
ж) Головка шпинделя (der Spindelkopf) имеет два отверстия: одно снизу, другое с боку. Первое образует шестиугольное отверстие, в которое вставляют уже упомянутый нами шестиугольник; с другой же стороны находится отверстие, куда вставляют коромысло. Головка и шпиндель составляют по видимому одно целое. Они приходят в движение одновременно, вместе с другими соприкосновенными к ним частями, при самомалейшем подергивании куки. Направление их чисто прямолинейное и движение одного совершенно одинаково с движением другого.
з) Столбик (die Säule). Нижнею частью своею он ввинчивается в втулку, которую нарочно для него просверливают на левой стороне станка; верхнею же проходит сквозь железный бугель (Säulenplatte). На столбике есть головка, в которую вдевают коромысло.
Столбик в одно и тоже время находится в тесной связи с кукою, коромыслом и головкою шпинделя. Из этой связи столбика с другими, столь важными частями станка усматривается, что он должен иметь большое влияние на весь процесс печатания, будучи проводником главной его силы. Действительно влияние это составляет одно из главных условий той силы и той правильности, с какими совершается процесс печатания на Стангопском станке.
и) Бугель (или пластинка), сквозь который проходит столбик (die Säulenplatte), имеет два отверстия: большим опоясывает он верхнюю часть столбика, меньшим же привинчивается к левой части корпуса. Бугель должен быть очень тщательно отделан, так, чтобы при соединении его с корпусом, он по видимому составлял с ним одно целое.
і) Коромысло (Verbindungsstange) есть железная тесьма, соединяющая головку шпинделя с головкою столбика. Коромысло находится совершенно в отвесном положении как к шпинделю, так и к столбику; с помощию лишь этого коромысла можно производить печатание при подергивании куки. Без коромысла станок оставался бы недвижим: значит коромысло здесь есть, так сказать, тоже проводник механизма от одной части к другой.
к) Пияно (der Becher) есть сосуд, в виде ящика, который находится на поверхности тигеля или нажима. Эта часть станка играет весьма значительную роль в процессе печатания, потому, что в ней-то собственно шпиндель или средний винт осуществляет всю свою силу, упираясь в кружок стали, лежащий на дне пияно.
При печатании должно строго наблюдать достоинство и качество шрифта. Если шрифт низшего достоинства, в таком случае на дно пияно кладут несколько жестяных кружков под кусок стали, с тою целью, чтобы нажим действовал с большою силою на набор; при высшем же достоинстве шрифта вынимают эти кружки, оставляя их гораздо в меньшем количестве, иногда же оставляется только один кружок стали.
Пияно должно быть как можно более вымазано рыбьим жиром. Нижняя часть пияно образует овальную ножку с четырьмя отверстиями для четырех винтов, посредством которых оно плотно свинчивается с тигелем или нажимом.
л) Вилка (die Gabel) обеими оконечностям своими охватывает пияно, а к ручке её привешивается отвес, так что чрез такое устройство пияно и тигель ни коим образом не могут отпасть.
м) Отвес (das Gewicht) бывает от 60 до 70 фунтов тяжести и имеет на верху по средине ушко, за которое он привешивается к ручке вилки; тяжесть его должна соответствовать той легкости, с какою процесс печатания необходимо должен быть совершаем.
н) Нажим или тигель (der Tiegel). Его не должно делать слишком тяжелым, но несколько упругим или на пружинах. В средине тигеля находятся четыре отверстия, которыми он свинчивается с пияно (dem Becher). Устройство нажима требует большего искусства механика. При хорошем устройстве нажима, под декель достаточно подкладывать один тонкий лист бумаги.
о) Талер или фундамент (der Tisch oder das Fundament). Верхняя часть талера должна быть тщательно отделана. При насаждении нажима на талер, обе эти части должны приходиться одна к другой в такой соразмерности и в таком виде, как будто они составляют одно целое, не имея между собою различия ни на волос. Талер утверждается на четырех блоках, которые бегают и вращаются по шинам.
При талере находится вал с ручкою, который, будучи опоясан ремнем, охватывающим также железные шпили талера, приводит его в движение, выдвигая вперед и потом, но покрытии его декелем, подводя под нажим, где по совершении тиснения он снова выдвигается без малейшего затруднения с большою быстротою. Пружины (die Federn), на которых посаждается талер, будучи опоясаны винтообразными гайками, имеют весьма выгодное и благодетельное влияние на доброту оттисков.
п) Декель (der Deckel) почти одинаков по своему устройству при всех станках. Большой декель устроивается на шарнирах с двумя ушками, которыми он прикрепляется к талеру; величиною своею он должен равняться величине талера. Декель имеет форму квадратной доски, будучи при Стангонских станках железным. Назначение декеля состоит в том, что при печатании на него кладется чистый лист бумаги, долженствующий быть отпечатанным, потом им накрывается талер, и вслед за тем совершается процесс нажимания. Чтобы дать лучшее понятие о декеле, рассмотрим ближе, как с ним обращаются при печатании. По выдвинутии талера из под нажима, что мы поясняли уже выше, декель подымается и раскрывается. Мы говорим раскрывается, потому, что каждый декель состоит из двух частей: верхней и нижней. Верхняя часть декеля есть железная доска, на которую собственно и кладется бумага, долженствующая быть отпечатанною. Нижняя его часть такой же величины, как верхняя, и есть картонный лист с вырезками, соответствующими формою своею и величиною формату и величине полос оттисняемого набоpa. И так, по раскрытии декеля, то есть по поднятии нижней его части[24], на верхнюю кладется бумага, под которую иногда подкладывают маклатуру, смотря по надобности, и затем совершается все то, о чём мы упомянули несколько строк выше.
Декели при Стангопских станках такие же, какие и вообще употребляются при Французских деревянных станках, с тою разницею, что здесь они делают железные, без малейшей примеси дерева.
p) Кука (der Bengel) составляет ту часть Стангопского станка, которая более всех других удостоверяет в его преимуществе. Благодаря её остроумному устройству, в работе сохраняется много времени и тередорщик не обременяется излишними усилиями. Разница между Стангопским станком и прежде у потребительными деревянными так велика, что тередорщик, постоянно работавший за станком прежнего устройства, не поверит, чтобы с такою легкостию, с такою непринужденностью, какие требуются от работника за Стангопским станком, можно было производить такие хорошие оттиски. Это предубеждение до тех пор его не оставит, пока он сам, собственным опытом, не убедится в том несколько раз. Главная причина легкости работы на Стангопских станках заключается в необыкновенном устройстве куки; однако легко может случиться, что тередорщик, по старой привычке, потянет к себе куку изо всей силы, отчего непременно почувствует волнение в груди и боль в руке, а потому может получить самое ошибочное понятие о новом станке. В избежание подобных случаев, изложим здесь правило, каким образом тередорщик, т. е. печатник, должен действовать, работая за Стангопским станком, и вообще это правило может быть применено и ко всем станкам последующих изобретений.
Это правило важно и в том отношении, что на нём опирается весь механизм рассматриваемаго станка, а именно: «тередорщик первоначально должен избрать для себя самое непринужденное и правильное положение, и потом слегка потянуть куку; коль скоро заметит он, что декель уже находится под тигелем (нажим), тогда делает некоторое усилие, притягивая к себе куку, и в тот самый момент, когда коромысло коснется головки столбика, он должен отдать куку назад, потому, что в это самое время процесс печатания уже совершился вполне». В этом правиле заключается важная тайна необыкновенного устройства куки, и с тех лор, как механики и типографщики с нею познакомились, Стангопский станок вошел в большую славу.
с) Кипсейка (der Farbestein). Еще выше мы упомянули, что в корпусе станка имеется одно отверстие для кипсейки; к этому отверстию привешивается или привинчивается доска, на которой батырщик беспрерывно, после каждого оттиска, растирает вальцею краску. Устройство кипсейки в Стангопском станке не имеет ничего отличительного от прочих ставков; тот же резервуар для краски, и тот же способ растирания.
т) Регулятор (der Regulator).
Постановка Стангопского станка равномерно, как и всяких других, должна быть поручаема механику, и этого дела не должно доверять людям несведущим.
Этот станок отличается от предыдущего столько же по устройству, как и по форме. Он весьма прочен и не подвержен ломке. Стенки его делаются из кованого железа, способного противустоять влиянию всякой силы; кроме того стенки эти еще обвивают чугунными полосами, за которыми следует толстая нижняя перекладина. Верхняя перекладина также очень толста.
Под последнею сосредоточивается весь механизм станка, действующий с возрастающей силой.
Середний винт (Hebel) со всеми его составными частями имеет форму косого рычага и в работе описывает дугу в четверть круга; действуя таким образом, он вполне выражает ту возрастающую силу, о которой мы тотчас упомянули.
К этому рычагу приделываются еще две стальные плитки с несколько заостреными оконечностями, так, чтобы ими мог он во время печатания упираться в выполированную дощечку, лежащую в пияно, на самой поверхности нажима. Цель этого устройства уже должна быть известна из сделанного нами описания Стангопского станка; но должно заметить, что упомянутая полированная дощечка вделывается в пияно посредством железной пластинки, имеющей форму ласточкина хвоста. Пияно есть отверстие, находящееся на поверхности тигеля,— при Коггеровских станках отверстие это наполняют костяным жиром (Knochenfett), для того, чтобы оконечность среднего винта была постоянно влажною.
Процесс печатания на Коггеровском станке сам по себе уже составляет весьма интересный предмет для изучения, будучи совершенно отличен сравнительно с другими станками. Это отличие может быть усмотрено при малейшем направлении тигеля или нажима (der Tiegel) к талеру (der Tisch): движение первого возрастает с необыкновенною быстротою и прекращается лишь тогда, когда тигель достигнет той точки, где процесс печатания должен осуществиться, — в этот момент быстрота исчезает и действует лишь одна сила.
Лучший железный станок, занимающий первое место после Стангопского, был изобретен Американцем Хагаром в Нью-Иорке. Он соединяет в себе все качества наибольших удобства и прочности, будучи в тоже время весьма прост.
Два железных болта, с обеих сторон имеющие овальные оконечности и взаимно пересекающиеся под косым углом во время печатания, приводятся в состояние прямолинейное силою весьма искусно устроенного механизма. Крепкие столбики из кованого железа образуют стенки. Талер не имеет ни каких пружин; не смотря на то, тиснение совершается с достаточною упругостию. Станок этот работает с большими удобством и скоростию.
По мнению опытных и ученых типографщиков, этот станок по причине его миниатюрности и удобству может превзойти все другие.
Батырная машинка (die Auftrag-Maschine) изобретена Американцем Хое в Нью-Иорке. Механизм её устроен превосходно и, будучи не многосложен, действует с большою точностью и с искусством превосходного батырщика[25].
Изобретение скоропечатного ставка (Schnellpresse, Presse mécanique), при котором работники заменяются самим механизмом машины, работающей с такою быстротою, что в один день она производит число оттисков, могу щее быть произведенным только на 8-ми станках, дало в некотором отношении и при известных условиях совершенно другое значение как печатанию, так и набиранию текста.
Мы обязаны этим изобретением двум Немцам, преодолевшим все трудности и достигшим наконец желаемой цели; но должно заметить, что цель эта была ими достигнута в Англии. Честолюбие Англичан нашло необходимым затмить славу изобретателей и приписать ее себе; однако не смотря ни на какие их уверения, доказано и известно, что основная идея этого изобретения принадлежит Кенигу, соединившемуся в последствии с Бауером. Первая машина их изобретения и строения была употреблена в 1814 году в типорафии Тима в Лондоне.
Важность и польза этого открытия требубуют непременно, чтобы мы с большею точностию определили, кому оно принадлежит и как совершилось.
«Весьма ученый типографщик Саксонец Кениг с давних пор имел мысль изобрести печатный станок совершенно другого устройства сравнительно с общеупотребительными, и с тем, чтобы этому станку придать наибольшую скорость в работе. Ободряемый надеждою на успех, он ничего не щадил, желая достигнуть предназначенной цели. Истратив бездну денег в своем отечестве, он увидел наконец себя без всякой помощи, в следствие чего в 1804 году отправился в Англию».
«В Лондоне Кениг советовался со многими типографщиками, но ни кто ему не верил, ни кто не одобрял его предприятия, и даже смеялись над его затеями. Кениг не унывал. В 1807 году познакомился он с знаменитым Бенслеем. Последний, бегло рассмотрев план Кенига, во всем с ним согласился, и они условились вместе домогаться получения привилегии на изобретение новой печатной машины. Один друг Кенига посоветовал ему обратиться к Нихольсону и, что касается до законных форм, во всем положиться на него. Бенслей и Кениг пожелали видеться с Нихольсоном и должны были отыскивать его в тюрьме, где он содержался за долги».
«Нихольсон объяснил Бенслею, что это дело неудобоисполнимо, что он уже семнадцать лет пытается привести в исполнение эту мысль, и уже получил на то привилегию, но до сих пор не достиг ни каких решительных результатов. Получив такой отзыв Нихольсона, Кениг немедленно отправился в Публичную Библиотеку, достал там план или проект Нихольсона, рассмотрел его и тотчас увидел, почему этот проект неудобоисполним. В справедливости всего здесь сказанного ссылаемся на сочинение Repertory of Arts and Manufactures vol. 5, p. 145—170, где план Нихольсона описан в подробности с приложением рисунка. Не смотря на то в последствии, когда машина Кенига была совершенно окончена и находилась уже в большом ходу, Хайзард сталь приписывать это изобретение Нихольсону. Однако такое присвоение осталось неудачным; сам Нихольсон, чувствуя неудобоисполнимость своего проекта, доказал, что слава изобретения такой машины вполне принадлежит Кенигу.»
«Несомненно также, что Кениг, беспрерывно трудясь над своим изобретением с 1811 по 1813 год, сделал наконец эту машину удобоприменимою. В 1814 году изобретена им точно такая же машина, только с двумя валами, для отпечатания как правой, так и левой стороны листа; в 1815 и 1816 годах эта машина испытана на деле; тогда многие спешили соединиться с Кенигом, преимущественно Купер, Аннлегат, Рут и Напир, но он им отказал.»
«В 1812 году Кениг соединился с своим другом Бауером, который готов был с ним действовать за одно, и к тому же имел довольно хорошее состояние. Неутомимая деятельность и искательность этих людей побудили их возвратиться в Германию, с целью открыть там заведение для приготовления скоропечатных станков. Мысль эта была исполнена. В 1825 году поселились они в обители Оберцелле (Kloster Oberzell) близ Вирцбурга и весьма успешно занимались производством своего дела до Января 1833 года, когда скончался Кениг; но и после его смерти, Бауер довольно долго занимался фабрикациею этих машин под прежнею фирмой.»
С тех пор усовершенствование этих машин сделало большие успехи; самые малейшие условия лучшего устройства их взяты в соображение и применены.
В 1829 году во Франции явилась такая машина (presse mécanique), сделанная Г. Гаво (Gaveaux), который при сем много содействовал к её усовершенствованию, за что и получил серебряную медаль на выставке 1834 года.
Эти машины могут быть приводимы в действие с одинаковым удобством людьми и мехами.
Приготовление типографской краски ни сколько не изменилось в главных своих началах и доселе остается почти в тех же пределах, как оно совершалось в начале при самом изобретении искусства; что же касается до очищения и варки масла, то будучи совершаемы в настоящее время многоразличными способами, они составляют предмет особого изучения.
Типографская краска приготовляется из олифы (Firniß) и сажи (Ruß). Рассмотрим способ их приготовления.
Олифа приготовляется из хорошего старого орехового или льняного масла. Масло это ставят на огонь и варят, пока оно получит густоту самого тонкого птичьего клея.
Варят его в железном или медном сосуде, с дугообразною ручкою над верхним отверстием и плотно закрывающеюся крышкой. Сосуд этот наполняют до половины маслом и ставят не закрытым в сильный огонь; но чтобы отделить жир от масла, кладут с весьма большою осторожностью на каждые 50 фунтов масла по ½ фунту черствой корки хлеба и от шести до семи луковиц, оставляя их вариться в масле, пока они обратятся в уголь.
Масло обыкновенно таким образом стоит на огне около двух часов, или до тех пор, пока оно само собою станет вспыхивать; тогда сосуд плотно закрывают крышкой, продевают толстую палку сквозь ручку и снимают его с огня, потом открывают и зажигают масло. Легко может случиться, что загоревшееся масло станет уходить, в таком случае сосуд быстро покрывают крышкою, и обматывают мокрыми тряпками. Маслу дают гореть не более двадцати минут, после чего гасят и ставят на слабый огонь, оставляя вариться еще около трех часов.
Чтобы вполне удостовериться, что масло действительно превратилось в олифу, достают одну каплю этой жидкости и, дав ей несколько остыть, пробуют пальцем, тянется ли она; если нет, то масло снова продолжают варить, пока наконец достигнут такого результата.
Лучшую сажу можно получать только с фабрик, на которых ее приготовляют: Саксонские и Тюрингенские пользуются в этом отношении предпочтением.
Сажа, предназначаемая для такого употребления, должна как можно менее заключать в себе жирных частиц, в противном случае приготовляемая из неё краска дурно сохнет и скоро желтеет.
В следствие этого берут хорошо вымуравленный и герметически закрывающийся сосуд, наполняют его сажею и ставят в сильный огонь; но не должно забывать, что если сосуд будет дурно закрыт и туда станет проходить воздух, то сажа может превратиться в золу.
На один фунт олифы кладут пять лотов сажи, тщательно смешивая их между собою; потом всю эту массу выливают на каменную плиту и растирают до тех пор, пока краска получит блестящий лоск. Краска образуется постепенно; сперва она бывает пузыреватою, потом густою, и наконец делается жидкою.
Чтобы придать этой краске более черноты, можно прибавить в нее немного синей Берлинской краски, но в самом малом количестве.
Точно таким образом приготовляют и Французы свою типографскую краску. Из этого легко каждый усмотрит, что разница между Французским и Германским способами приготовления типографской краски совсем не так значительна, как многие думают; важнейшее преимущество Французов в этом случае состоит в том, что они с большею рачительностию занимаются этим делом. Они превосходно очищают сажу, прилежно растирают краску, не щадя ни каких усилий (хотя это довольно часто делается посредством краско-растирательной машины), и если краска их пользуется преимуществом, то единственно в силу этих причин. Впрочем нельзя отвергнуть, что ореховое масло, которое вливают они в свою олифу, имеет также некоторое влияние на нежность их краски.
Вообще, чтобы иметь хорошую краску, требуется большое терпение при её приготовлении. Растирания краски не должно прекращать, пока она не получит того оттенка, какой должна иметь.
Сведения наши о приготовлении Английской краски почерпнуты из самых верных и лучших источников. При тщательном и внимательном изучении приготовления этой краски, мы непременно должны будем дать ей большое преимущество даже пред Французскою.
В состав Английской краски входят олифа из льняного масла, сосновая сажа, немного индиго и купорос (colcothar vilrioli).
Теперь займемся собственно рассмотрением их приготовления.
Употребляемая Англичанами сажа бывает всегда лучшая Тюрингенская или Саксонская сосновая сажа, которую после очищают гонкою и раскаливанием.
а) Гонка производится следующим образом: обыкновенно перегоняют сажу в крепкой простой водке, и когда таким образом перегнанная, она составит довольно густую массу, ее распускают в воде и промывают, пока она получит густоту молока; при таком промывании, песок и всякая нечистота, находившаяся в саже, непременно от неё отделяются. Дав устояться и слив воду, сажу сушат, но не совсем на сухо.
б) При раскаливании, имея в виду, чтобы цель этого процесса была вполне достигнута, поступают следующим образом: сперва сажу толкут в жестяной или медной ступке, которая внутри должна быть несколько влажною; потом в эту ступку опускают пресс, весом по крайней мере в 1½ фунта, который необходимо должен оседать вместе с осаждением сажи. К ступке должна быть приделана плотно закрывающаяся крышка. Из предосторожности, в крышку искусно вделывается клапан, для выпускания паров и воздуха, но отнюдь не для впускания. Ступка должна иметь от 2½ до 3 дюймов в диаметре и 8 дюймов в высоту. Она ни под каким видом не должна быть спаена, но напротив, отлита из одного цельного куска.
Наполнив до верху от двух до шести таких сосудов, ставят их в духовую лечь и оставляют до тех пор, пока сажа примет темно-красный или вишневый цвет; в таком положении она оставляется еще на полчаса, после чего ей дают время простыть.
На другой день, когда сажа сдѣлается суха, какъ березовый уголь, ее вынимаютъ изъ ступки; однако въ такомъ видѣ ее нельзя всыпать въ олифу, а предварительна должно смочить ее въ горячемъ винѣ и истолочь въ порошокъ столь мелкій, чтобы его можно было просѣять чрезъ полотно.
Три лота такой сажи замѣняютъ восемь лотовъ обыкновенной, и приготовляемая изъ нея краска получаетъ превосходное качество въ томъ отношеніи, что она скоро сохнетъ на бумагѣ и не имѣетъ желтизны.
Въ новѣйшее время на Саксонскихъ и Тюрингенскихъ фабрикахъ приготовляется превосходная сажа, которая однако прежде употребленія должна быть смачиваема въ горячемъ винѣ; въ противномъ случаѣ краска не можетъ получить надлежащею нѣжность.
Посредствомъ самой малой примѣси индиго придаютъ краскѣ необыкновенную густоту; однако должно замѣтить, что продажный индиго заключаетъ въ себѣ много нечистотъ, весьма вредныхъ для краски, почему предварительно его должно очищать. Очищеніе совершается слѣдующимъ образомъ; опредѣленное количество индиго опускают в простой, деревянный сосуд, имеющий форму кофейной мельницы. Для того, чтобы удобно было вертеть этот сосуд, к нему должна быть приделана ручка. В этот сосуд, вместе с индиго, кладут числом до 30 штук хорошо отшлифованой картечи, весом от 8—10 л., потом его плотно закрывают и начинают вертеть. Действие это обыкновенно продолжается целый час, после чего индиго бывает превращен в самый мелкий порошок. Порошок этот осторожно пересыпают в стеклянный сосуд, наливают на него чистой поташной щелочи, и все это хорошо смешивают. В продолжении суток щелочь превращается в липкую, грязную воду; ее сливают и заменяют чистою; когда и эта потемнеет, ее точно также сливают и наливают чистой сернистой щелочи.
Такое действие продолжается, пока усмотрят, что щелочь уже не принимает ни сколько краски. В последнем случае порошок процеживают, промывая его до тех пор, пока вполне удостоверятся, что он ни мало не отделяет от себя краски; потом его сушат.
Для сбережения времени, весьма полезно запасаться очищенным индиго, по крайней мере на год.
Обыкновенно такого очищенного индиго берут на один фунт сажи ½ лота, мелко растирают в винном спирте и прибавляют туда не много олифы, с которою его растирают еще мельче. Эту-то темно-голубую краску смешивают потом с черною сажевою.
Часто даже самую простую черную краску улучшают, прибавляя в нее немного индиговой.
В медный, с широким горлышком, сосуд наливают не много более половины хорошего, чистого, отстоявшегося льняного масла и ставят на огонь. По прошествии часа, осторожно черствою коркой хлеба снимают с масла излишний жир и продолжают варить, пока наконец масло получит известное достоинство хорошей олифы, а именно требуется, чтобы масло при пробе было достаточно густо (см. выше ст. олифа). Обыкновенно процесс варки продолжается от 9 до 10 часов, после чего масло достигает лучшего или худшего состояния. Масло не должно гореть, и если заметят, что оно вспыхивает само собою, тогда жар уменьшают. Когда олифа будет совершенно готова, ей дают простыть и ставят потом в сохранное место, где она остается неприкосновенною по крайней мере на три месяца.
В продолжении этого времени, она делается прозрачною, что необходимо для произведения хорошей краски.
В прозрачную олифу высыпают сажу посредством красильной лопаточки.
Краска в последствии достигает такой крепости, что при растирании требует больших усилий, почему и прибавляют в нее несколько капель скипидару, который, испаряясь, вместе с тем весьма облегчает растирание[26]; но надо очень остерегаться, чтобы вместо скипидару не употребляли сосновой смолы; в последнем случае краска будет расплываться и протекать на бумаге. Перед тем, как краску уже надо употреблять в дело, прибавляют, на каждый фунт её, один яичный белок, в котором растворяют ½ лота очищенного индиго и весьма незначительное количество лучшего купороса (colcothar vitrioli). Потом все это еще один раз тщательно растирают на камне. Такое приготовление краски с белком может быть делаемо в запас ни как не более двух дней; в противном случае краска получила бы затверделость.
Такая краска оттисняется превосходно, сохнет быстро, и один фунт её по числу оттисков равняется трем фунтам обыкновенной.
Мартини с комп. в Бирмингаме приготовляет превосходнейшую таковую краску, а в новейшее время Ширмейстер и Миллер такую же в Карлсруэ.
в типографских работах.
Все цветные краски, которые употребляются при известного рода печатаниях, требуют совершенно особенного приготовления. По большей части в состав многих таких красок не входит олифа из льняного масла, потому, что не будучи совершенно очищенною, она не редко отымает лоск у цветных красок.
Яркие краски бывают различных родов и сортов; они бывают отчасти или водяны, или тонки, густы и хорошо покрывают.
Другие также сильно яркие краски, но которые не столь густы, весьма часто употребляются в смешении с металлическими белилами. Вообще можно чрез смешение с этими белилами получать многоразличные изменения.
Ко всем цветным краскам должно быть примешиваемо вещество, чистое или прозрачное, как вода, и густое, с тем, чтобы оно препятствовало им садиться на дно, если они слишком вески.
Лучший способ, в этом отношении, для земляных красок, смешивать их и до тонка растирать с Копайским бальзамом (Balsam copaivae) и Венециянским мылом; но так как эти вещества слишком слабы, то к тонко-растертым краскам должно прибавлять еще самаго чистого, крепкого терпентину (двойного), чтобы они получили необходимую густоту.
В темные краски можно прибавлять иногда хорошо очищенную густую олифу, что и делают каждый раз, когда желают иметь особенно чистые оттиски.
Водяные краски смешивают также с Копайским бальзамом, который прежде того растирается в яичном белке или в воде, распустив в ней сперва не много gummi arabicum (камеди), и потом кладут в этот бальзам небольшое количество мыла и прибавляют несколько двойного терпентина.
Почти все цветные краски очень скоро сохнут и потому с ними должно обходиться бережно, содержа их в хорошо закупоренных банках.
Чтобы сохранить от порчи цветные краски, уже употребляемые, кладут их в нарочно для того приготовленный сосуд и обливают холодною водою, чем они сберегаются от плесени.
При приготовлении цветных красок должно их растирать с большою тщательностью, потому, что одним только растиранием можно дать этим краскам ту нежность, которую они должны иметь.
Печатание разноцветными красками требует соблюдения большой чистоты. Таким образом вальца, употребленная для печатания краскою известного цвета, не может быть годною для печатания краскою другого цвета.
Для каждой краски должна быть особая вальца, потому, что ни какое обмывание не может вполне очистить вальцу, на которой всегда остается некоторое количество краски, и таким образом если бы вальца употреблялась для печатания разными красками, то предшествующая краска вредила бы последующей.
Точно также вальца, употребляемая для печатания цветными красками, не может служить долее месяца, потому, что вбирая в себя слишком много краски, подвергается скорой порче.
Рамы, формы и марзан должны быть также содержимы в большой чистоте.
Для цветных красок, из краскорастирательных плиток предпочитаются мраморные или на подобие типографского камня.
По окончании работы, формы, марзань, мацы, вальцы, краскорастирательные камни и спации, должно обливать скипидаром; в противном случае краска может так присохнуть, что ни какими средствами нельзя будет отделить.
Из этого краткого обзора можно получить некоторое понятие о способах приготовления цветных красок, хотя каждая из них имеет еще особый способ приготовления; притом не излишне упомянуть, что краска должна быть гуще или жиже, соответственно достоинству бумаги.
Слово маца может быть рассматриваемо в обширном и в тесном смысле. В обширном смысле оно означает всякое орудие, посредством которого наводят краску на отпечатываемую форму; в тесном же смысле оно означает собственно только тот инструмент, о котором говорится в этой статье; но должно заметить, что этот род мац почти вовсе не употребляется, будучи заменен вальцами (см. гл. 9) или мацами же, только нового устройства.
Деревянные мацы делаются из орехового или букового дерева. Требуется, чтобы это дерево, будучи легко и сухо, имело достаточную крепость, и чтобы гвозди могли быть смело в него вколачиваемы, то есть, слой этого дерева должен быть такого покроя, чтобы от вколачивания гвоздей оно не трескалось. Потом мацы эти обтягиваются кожей и набиваются хорошо чесаною овечьею шерстью.
Кожа должна быть телячья или собачья, хорошо вымазанная ворванью; кожа собак мелкой породы в этих случаях пользуется преимуществом.
Телячья кожа гораздо дешевле и прочнее собачьей; за то последняя, будучи тонка и плотна, превосходит первую.
Излишне было бы распространяться в доказательствах и объяснениях пользы этого нового рода мац; каждый может убедиться в том, заметив, что вальцы почти везде исключительно употребляются при всякого рода типографских работах; но мы изложим здесь некоторые правила относительно их состава, отливки, приготовления к употреблению, случайностей при их употреблении, составных частей вальцы (т. е. формы-вальцы, в какую они отливаются), и также относительно составления литейного аппарата.
Вальца, употребляемая для оттисков большего формата, должна иметь длину от 22 до 24 дюймов; не много меньшего от 20 до 21 дюйма; для форматов in folio (в лист) и в четвертку (in octavo) требуется еще меньшая длина, для первой 12, а для последней 6 дюймов.
К малым вальцам приделываются ручки, которыми они зацепляются одна за другую, когда хотят употребить их для намазывания форм большего объема.
Вальцы, отличающиеся большою упругостию и ни сколько не изменяющиеся при умеренном их употреблении, приготовляются из хорошего, чистого, прозрачного кожевенного клея и лучшего сиропа, который в свою очередь должень быть чист и довольно густ.
Для вальцы обыкновенной величины потребно два фунта клея и четыре фунта сиропу; для большей три фунта клея и шесть фунтов сиропу[27].
Зимою должно более прибавлять сиропу, летом клея.
Способ варки этого состава известен почти уже во всех типографиях.
При употреблении новой вальцы в работу, предварительно должно ее еще раз вымыть мокрой губкой, чтобы на ней не оставалось ни одной капли жиру, и оставить просушиться по крайней мере на один день. Перед началом самой работы, за час, должно опять ее обтереть слегка мокрой губкой, и потом она уже может быть употреблена в дело.
Каждое утро, батырщик, прежде начала всякого другого дела и занятия, должень обмыть свою вальцу мокрой губкой; при неисполнении же этого условия, вальца легко может испортиться и сделаться совершенно негодною; притом он точно также должен наблюдать в продолжении работы, будет ли вальца годна к употреблению на будущее время.
Если не нужно более употреблять вальцы, то ее должно совершенно смыть губкою. В случае, если она так окрепнет, что мера эта будет не действительна, вальцу завертывают в мокрый лист бумаги и оставляют на ночь, в следствие чего к утру она размякнет.
Часто случается также, что вальца, долгое время находившись в употреблении, вдруг делается негодною, или потому, что дурно и неровно намазывает краску, или потому, что отпечатываемая бумага протекает. Это происходит иногда в следствие усильного обмывания вальцы, отчего она может отсыреть, или напротив того от жару, от которого она может разбухнуть; в последнем случае масса, ее составляющая, небольшими комками пристает к набору и кипсейке.
Это обстоятельство можно заметить при самом его начале, потому, что краска на кипсейке тотчас начинает дробиться и вальца делается комковатою и неровною, между тем, как в хорошем или нормальном состоянии, она имеет гладкую и блестящую поверхность. Лучшее средство к исправлению такого недостатка — очистить вальцу от краски и неровные места сгладить горячим утюгом, после чего оставить ее просохнуть в продолжении нескольких часов.
Чистка вальцы должна быть главным занятием батырщика, и ему должно быть вменено в обязанность прилагать к этому занятию всевозможную рачительность.
Вальца очень часто делается нечистою, покрываясь волокнами и пылью, точно также, как и другими нечистотами, заключающимися в краске и на форме, где эта нечистота накопляется от бумаги, и потом легко пристает к весьма чистой вальце; по этому вальцу должно обмывать каждое утро и хранить в футляре.
I. К первому роду форм, изобретенных Англичанином Хенвезаде и им же введенных в употребление в Германии, относятся формы, имеющие следующий состав:
1) Вальца или деревянный цилиндр с небольшими углублениями, величиною в ¼ дюйма, чтобы тем плотнее могла в них оседать отливаемая масса.
В длину всего цилиндра находится круглое отверстие, в которое легко может быть продеваема железная ось с подножием. Цилиндр этот в диаметре имеет 2¼, а в длину от 19 до 24 дюймов.
2) Железная ось, продеваемая в описанные цилиндр, вделывается в деревянную ножку с двумя уступами. Верхний уступ должен иметь совершенно одинаковый объем с объемом жестяной трубки, для того, чтобы они плотно свинчивались. В средине этого уступа находится углубление в ½ дюйма, куда вставляется цилиндр.
3) Верхняя часть оси делается винтообразною, так, что при составлении формы, продевая первоначально ось сквозь деревянный цилиндр, надевают после того на ось, с помощию винтообразной её части, небольшой медный или железный кружок или нажим. Крепко нажимают им деревянный цилиндр, с помощию привинчиваемой гайки.
Эта часть описываемой нами формы имеет различные наименования и различный вид. Некоторые машинисты называют крестиком, когда она имеет подобную форму, кружком и т. д.
4) К окончательному составу этой формы должно присовокупить, что форма эта еще состоит из двух, хорошо выглаженных железных или медных дугообразных досок, которых внутренние части должны быть тщательно отшлифованы и выполированы; обе доски должны быть цилиндрически согнуты, так, чтобы, будучи дугообразными, они при взаимном их соединении составляли правильный круг. Для удобнейшего смыкания обоих полукругов трубки, приделывают к краю одной из её частей, в длину всей трубки, железную полосу в дюйм шириною, с тем, чтобы, при смыкании, другой край трубки подходил под этот первый и тем скрывалась бы щель в месте смыкания. Для большей плотности и во избежание протекания отливаемого в форму состава, употребляется шарнир.
Форма эта имеет от 3½ до 4 дюймов в диаметре и от 26 до 30 дюймов в длину.
Вот полный состав первого рода форм; бросим теперь беглый взгляд и на другие формы.
II. Второй род форм состоит из железной или медной цилиндрически спаянной трубки, имеющей в диаметре от 3½ до 4 дюйм. и в длину от 26 до 30 дюйм.; значит такой же величины, как та медная трубка, о которой мы сейчас говорили.
К совершенно готовой вальце приделывается станок (das Gestell), делаемый из железа не слишком широкого и не слишком толстого. В ширину он должен иметь 1 дюйм, а в длину ½ дюйма. Ручки этого станка деревянные и совершенно подобны тем, какие употребляются при деревянных мацах.
Железная ось, посредством которой вальца приделывается к станку, должна быть круглая, гладко обтесанная и свободно продеваемая во внутреннее отверстие деревянного цилиндра; с одного конца она имеет головку, и предшествующая ей часть оси должна быть четырехугольная, чтобы тем плотнее приходилась в четырехугольное отверстие станка. С другого конца ось эта имеет форму винта, к которому посредством четырехугольной гайки привинчивается станок.
Обыкновенно, когда состав, приготовляемый для отливки вальц, бывает готов, приступают к составлению форм, в которые должно его отливать.
Это составление совершается следующим образом: берут жестяной цилиндр и, хорошо вымазав его костяным жиром, окружают и крепко на крепко свинчивают железными кольцами; потом, продевая сквозь цилиндр железную ось, опускают на нее деревянную вальцу так, чтобы она пришлась правильно в углубление, находящееся в верхнем уступе основания оси[28]. Самый железный или жестяной цилиндр ставится на нижний уступ, а потому верхний входит в цилиндр и совершенно плотно в нём заключается, будучи одинакового с ним объема. После этого надевается на ось нажим или крестик и как можно плотнее привинчивается к оконечной поверхности деревянной вальцы. Когда литейный аппарат таким образом будет готов, тогда отливают в него вышеупомянутый состав.
Принимая бумагу с фабрик или закупая ее в магазинах, типография должна обращать внимание на качество и прочность её.
Бумага должна быть чиста и без отливов, без скважин, наростов и волокон; также обращается внимание на большую или меньшую клейкость бумаги. Многие, прельщаясь дешевизною, делают запас бумаги не дорого стоющей, но дурного качества. В таком расчете заключается мнимая выгода, которая влечет за собою весьма значительный убыток.
Трата времени, краски, трудов и самой бумаги на множество негодных оттисков всегда бывают следствием употребления бумаги дурнаго качества.
Этого мало; бумага с упомянутыми недостатками имеет весьма вредное влияние на шрифт, и Германские типографщики, при всей своей расчетливости, утверждают, что не должно употреблять дурной или грубой бумаги даже для первых корректурных оттисков.
Дождевая вода есть лучшая для смачивания бумаги; но так как трудно всегда ее иметь в готовности, то употребляют чистую и прозрачную речную воду. Вообще должно очень остерегаться такой воды, которая заключает в себе много соляных частиц, в особенности колодезной воды, от которой бумага рыжеет.
Иногда в воду, предназначенную для смачивания бумаги, прибавляют небольшое количество квасцового раствора.
При смачивании должно обращать внимание на различие, существующее между клееною и неклееною бумагой. Первая весьма неудобна для печатания, по причине своей грубости; вторая превосходнее первой.
Доска (l’ais), на которую складывают бумагу после смачивания, должна быть еловая, но не дубовая, потому, что последняя оставляет пятна на бумаге.
Строго наблюдается, чтобы в кладовой не было сырости и излишней сухости, но умеренная температура.
Складывая бумагу, должно класть ее на аршин от стены и на два от полу.