Король дроздова-борода (Гримм; Снессорева)/ДО
| ← Птичій найденышъ | Король дроздова-борода | Бѣлоснѣжка → |
| Оригинал: нем. König Drosselbart. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 285. |
Была у одного короля дочка такая красавица, что перомъ не написать и, притомъ, такая гордая спѣсивица, такая разборчивая невѣста, что всѣ женихи были ей не подъ пару; мало, что отказывала всѣмъ, да еще всѣхъ на смѣхъ подымала и въ глаза насмѣхалась надъ ними.
Вотъ и задалъ король пиръ на весь міръ и крикнулъ онъ кличъ: собирались бы къ нему всѣ женихи, издалека или по сосѣдству — все-равно. Собрались женихи и поставили ихъ въ рядъ по чину и роду: впереди всѣхъ стояли короли, за ними герцоги, князья, графы и бароны, въ послѣднемъ ряду стояли простые дворяне.
Повели королевну по рядамъ, но во всякомъ женихѣ находила она что-нибудь неподходящее: одинъ былъ слишкомъ толстъ — она назвала его «винной бочкой»; у другого черезчуръ длинныя ноги — «долговязый журавль»; у третьяго шея коротка — «коротышка, что твоя кочерыжка»; четвертый слишкомъ блѣденъ — «точно блѣдная смерть»; пятый черезчуръ красенъ — «экой красный пѣтухъ!»; шестой не довольно прямъ — «скорчился какъ сырое дерево за печкою». И такъ проходила разборчивая невѣста между рядами жениховъ и во всякомъ находила что-нибудь похулить; но больше всѣхъ досталось одному бѣдному королю, который стоялъ впереди всѣхъ и имѣлъ подбородокъ немножко на сторону.
— Ай! — закричала царевна, разсмѣявшись, — у него борода ни дать, ни взять что твой клювъ у дрозда.
И съ той поры такъ и осталась при молодомъ королѣ кличка: король дроздова-борода.
Видитъ старый государь-батюшка, что дочка его дѣла не дѣлаетъ, а только издѣвается надъ добрыми людьми и на смѣхъ подымаетъ честно сватавшихся жениховъ, видитъ и сильно прогнѣвался на свою спѣсивую дочку; онъ тутъ же поклялся, что отдастъ ее за перваго нищаго, который подойдетъ подъ окно просить милостыни.
Прошли два дня; подъ окномъ сталъ играть ходячій музыкантъ, чѣмъ и выпрашивалъ себѣ милостыню. Король услыхалъ его жалкую музыку и сказалъ:
— Приведите-ка этого музыканта ко мнѣ сюда.
Привели музыканта въ грязныхъ лохмотьяхъ; онъ пропѣлъ предъ королемъ и его дочерью, а кончивъ свою пѣсню, попросилъ милостыню.
— Твое пѣніе такъ мнѣ понравилось, — сказалъ король, — что я отдамъ за тебя мою дочь.
Принцесса перепугалась, а король продолжалъ:
— Я поклялся, что отдамъ тебя за перваго нищаго, и слово свое сдержу.
Тутъ ужь было не до споровъ, ничего не помогало: привели пастора и король приказалъ ему перевѣнчать принцессу съ музыкантомъ. Когда все покончилось, король сказалъ своей дочери:
— Неприлично тебѣ, женѣ нищаго, оставаться въ королевскомъ дворцѣ; можешь убираться вонъ съ своимъ мужемъ.
Нищій взялъ жену подъ руку и увелъ ее съ собою. Что тутъ дѣлать? пришлось ей идти съ нимъ пѣшкомъ. Пришли они въ большой, дремучій лѣсъ, она и говоритъ:
— Ахъ! кому-то принадлежитъ этотъ прекрасный лѣсъ?
— Королю дроздова-борода. Вотъ коли бы ты взяла короля, была бы королевой и твой былъ бы этотъ прекрасный лѣсъ.
— Ахъ, я бѣдная избалованная дѣвушка! зачѣмъ я не взяла короля дроздова-борода!?
Вышли они на лугъ, принцесса опять спросила:
— Кому принадлежитъ этотъ прекрасный зеленый лугъ?
— Королю дроздова-борода. Взяла бы ты короля, твой былъ бы лугъ.
— Ахъ, я бѣдная избалованная дѣвушка! зачѣмъ я не взяла короля дроздова-борода!?
Вотъ пришли они и въ большой городъ; принцесса опять спросила:
— Кому принадлежитъ этотъ прекрасный большой городъ?
— Королю дроздова-борода. Взяла бы ты короля, твой былъ бы и городъ.
— Ахъ, я бѣдная избалованная дѣвушка! зачѣмъ я не взяла себѣ короля дроздова-борода!?
— Послушай, — тутъ сказалъ ей мужъ, — мнѣ совсѣмъ не нравится, что ты все себѣ желаешь другого мужа, да чѣмъ же я не мужъ для тебя?
Наконецъ пришли они къ маленькой избушкѣ на курьихъ ножкахъ. Принцесса говоритъ:
— Ахъ, какой невзрачный домишка! кому принадлежитъ эта дрянная лачужка?
— Это нашъ домъ, гдѣ мы съ тобою будемъ жить, — отвѣчалъ музыкантъ.
Принцессѣ пришлось нагнуться, чтобы пройти въ дверь — такъ она была низка.
— Гдѣ же наши слуги? — спросила принцесса.
— Вишь что выдумала! какіе тебѣ будутъ слуги? Ты сама должна себѣ служить и дѣлать все, что потребуется. Разведи-ка огонь да поставь котелъ съ водою, чтобы сварить мнѣ что-нибудь поѣсть; я усталъ и проголодался.
А принцесса и понятія не имѣла какъ надо разводить огонь и какъ люди кушанья готовятъ. Пришлось тому же нищему приняться за дѣло, чтобы что-нибудь приготовить. Поѣли они своего скуднаго кушанья и легли спать. Но нищій не далъ ей заспаться, а ранехонько разбудилъ ее, чтобы заняться хозяйствомъ. Такъ прожили они нѣсколько дней — нельзя сказать, чтобъ очень хорошо. За это время вышло у нихъ все, что было въ запасѣ. Тогда мужъ и говоритъ:
— Жена, такъ нельзя жить. Мы хотимъ ѣсть, а ничего не заработываемъ. Тебѣ надо хоть корзины плесть.
Нищій вышелъ изъ дома, нарѣзалъ много ивовыхъ прутьевъ и принесъ ихъ домой. Дѣлать нечего, стала принцесса корзины плесть, а жесткія ивы до крови раздираютъ ея нѣжныя руки. Мужъ смотритъ на нее и говоритъ:
— Вижу, что это дѣло не ладно у тебя идетъ; попробуй лучше прясть: авось дѣло пойдетъ на ладъ.
Принцесса сѣла прясть, но грубая нитка такъ и рѣжетъ ея нѣжные пальчики, такъ что кровь потекла.
— Ну вотъ, — сказалъ мужъ, — ты видно ни на одну работу негодна! Эхъ, какъ я неудачно женился! Однако надо еще попытать счастья: начну торговать горшками и глиняной посудой, авось будетъ лучше; ты будешь сидѣть на рынкѣ и продавать товаръ.
«Ахъ! — подумала принцесса, — какъ придутъ на рынокъ подданные моего государя-батюшки, да увидятъ меня за горшками, словно послѣднюю торговку, какъ же они станутъ насмѣхаться надо мною!»
Однако дѣлать нечего, надо было покориться, чтобы съ голоду не умереть. Первое время все шло хорошо; народъ охотно покупалъ товаръ у такой хорошенькой торговки, и давали ей плату, какую она хотѣла, а многіе давали ей деньги и не брали горшковъ. Такъ они проживали этими деньгами, пока всѣ деньги вышли; тогда мужъ опять купилъ новую посуду. Принцесса сѣла въ уголокъ съ товаромъ, разставила его вокругъ себя и стала продавать.
Вдругъ, откуда ни возьмись, пьяный гусаръ на лошади, такъ и несется прямо на ея посуду, все разломалъ и въ дребезги перебилъ. Принцесса расплакалась, не зная, что дѣлать со страха.
— Ахъ! что теперь мнѣ достанется? — сказала она, — что-то скажетъ мой мужъ?
Она побѣжала домой и разсказала мужу о своемъ несчастьи.
— Кто же садится на углу рынка съ глиняной посудой? — сказалъ мужъ. — Перестань же рюмить, дѣлу не поможешь слезами; а я только вижу, что ты не годна ни на какую порядочную работу. Вотъ я былъ во дворцѣ нашего короля и спрашивалъ, не нужна ли имъ судомойка на кухнѣ. Мнѣ сказали, что нужна, и обѣщали взять тебя судомойкой, за что будутъ отпускать тебѣ кушанья на домъ.
Вотъ наша королевна сдѣлалась служанкой на кухнѣ, должна была прислуживать повару и исполнять самую трудную черную работу. Она къ обоимъ карманамъ привязала по горшечку, куда прятала всѣ объѣдки, которые доставались на ея долю; этимъ она себя и мужа кормила.
Въ это время случилась у короля свадьба: онъ женилъ своего старшаго сына. Бѣдная служанка тоже пошла наверхъ и стала у дверей залы: ей хотѣлось посмотрѣть на балъ.
Свѣчи ярко горѣли, гости приходили одни за другими, одни прекраснѣе другихъ; все сіяло великолѣпіемъ и красотой. Съ сокрушеннымъ сердцемъ подумала принцесса о своей судьбѣ, и прокляла свою гордость и спѣсивую разборчивость, которыя довели ее до такой крайней степени униженія и нищеты. Лакеи проносили мимо вкусныя кушанья и, изъ жалости, бросали ей иногда кусочки, которые она прятала въ свои горшечки, чтобъ послѣ отнести домой. Вдругъ вышелъ королевичъ въ бархатѣ и шелкѣ, съ золотою цѣпью на груди, и увидѣвъ красавицу-судомойку у дверей, схватилъ ее за руку и хотѣлъ съ нею танцовать. Но она съ ужасомъ попятилась назадъ, потому что узнала короля дроздова-борода, который когда-то просилъ ея руки и получилъ презрительный отказъ. Однако ея сопротивленіе дѣлу не помогло: король потащилъ ее въ бальную залу. Вдругъ, разорвался шнурокъ, на которомъ висѣли ея карманы, горшки упали, а изъ нихъ супъ потекъ ручьями, лакомые кусочки всюду разлетѣлись. Какъ увидѣли это гости, поднялся общій хохотъ, и посыпались на нее насмѣшки. Бѣдняжкѣ до того было стыдно, что ей казалось лучше бы провалиться сквозь землю. Она бросилась къ дверямъ и хотѣла бѣжать, но на лѣстницѣ кто-то догналъ ее и притащилъ опять въ залу; она посмотрѣла и опять увидѣла предъ собою короля дроздова-борода. Тутъ онъ сталъ ласково уговаривать и утѣшать ее.
— Успокойся, — говорилъ онъ, — вѣдь это я, тотъ нищій музыкантъ, который жилъ съ тобою въ дрянной лачужкѣ на курьихъ ножкахъ; изъ любви къ тебѣ я игралъ эту роль; и пьяный гусаръ, который наѣхалъ на твою посуду и перебилъ ее въ дребезги, былъ тоже я. Все это я дѣлалъ только для того, чтобы преклонить твою гордость, исправить тебя отъ спѣси и наказать за презрѣніе, которое ты мнѣ оказывала.
Принцесса горько заплакала и сказала:
— Я сознаюсь, что очень дурно поступала и недостойна быть твоею женою.
А король дроздова-борода ей на то сказалъ:
— Утѣшься: прошли чорные дни, теперь и солнышко проглянуло, и мы отпируемъ какъ слѣдуетъ нашу свадьбу.
Тутъ явились горничныя и надѣли на молодую королеву прекраснѣйшіе наряды. Пришелъ старый король, ея отецъ, со всѣмъ своимъ дворомъ и всѣ принесли поздравленія королевѣ по случаю ея бракосочетанія съ королемъ дроздова-борода. Тутъ только началось настоящее веселье и настоящіе свадебные пиры. Какъ бы мнѣ хотѣлось, чтобъ и ты со мною вмѣстѣ попировалъ тамъ!