Несмотря на то, что Корея находилась долгое время подъ культурнымъ вліяніемъ Китая, бытъ ея народа представляетъ много своеобразнаго. Уже внѣшній видъ совершенно отличенъ: въ то время, какъ въ Китаѣ (и въ Японіи) замѣчается въ костюмахъ преобладаніе темныхъ (синяго и чернаго) цвѣтовъ, здѣсь, въ Кореѣ, въ одеждѣ народа преобладаетъ цвѣтъ бѣлый. Грязный народъ среди грязной обстановки и въ бѣломъ костюмѣ — одна изъ типичныхъ особенностей Кореи, по словамъ одного англійскаго наблюдателя. Фигуры корейцевъ, — замѣчаетъ тотъ же писатель, — при взглядѣ на нихъ издали, если онѣ неподвижны, можно принять за какія-то могильныя изваянія, а если онѣ движутся, то — за стаю лебедей. Одежда мужчинъ состоитъ изъ рубашки съ полуоткрытою грудью, широкихъ шароваръ, чулокъ и веревочныхъ (или изъ рисовой соломы) башмаковъ; сверху надѣвается куртка или халатъ съ широкими рукавами, подбиваемый зимою ватой; волосы собираются въ одинъ пучокъ и связываются шишкой вверху головы (у дѣтей и холостыхъ — свѣшиваются сзади косой); на голову надѣвается иногда шляпа съ большими полями, плетеная изъ камыша, бамбука или сдѣланная изъ лакированной матеріи и т. д., но такъ, что едва покрываетъ голову. Женщины носятъ по нѣскольку юбокъ, родъ корсета или широкаго пояса, доходящаго до груди, и накидку па плечахъ, не закрывающую груди, и зимою — тоже ватные халаты; прическа ихъ схожа съ китайскою, причемъ волоса зачесываются шиньономъ назади и на вискахъ. Высшее сословіе, чиновники, военные, одѣвается богаче и пестрѣе; у чиновниковъ одежда большею частью шелковая, голубого цвѣта съ желтимъ и краснымъ, у знатныхъ — еще съ золотыми украшеніями; солдаты и полицейскіе одѣты въ темносинія куртки съ лакированными черными шляпами, украшенными красной шишкой наверху и красною волосяною кистью сзади; въ костюмѣ женщинъ и дѣтей преобладаетъ зеленый, розовый и др. цвѣта. Въ дождь носятъ еще непромокаемые плащи изъ вощеной матеріи желтаго цвѣта, сравнительно весьма дешевые и потому находящіе себѣ сбытъ и у насъ во Владивостокѣ. Дома крестьянъ и большей части жителей въ городахъ — мазанки, снаружи обложенныя камнями, которые, за неимѣніемъ или дороговизной известки, прикрѣпляются соломенными веревками къ составляющимъ остовъ дома рѣшеткамъ и обмазываются глиною; крыша соломенная, у богатыхъ чсрепичатая. Внутреннее помѣщеніе — маленькое, иногда имѣются два — зимнее и лѣтнее. Окна домовъ выходятъ во дворъ (обнесенный плетнемъ или камнемъ); вмѣсто стеколъ они оклеены бѣлой просаленной бумагой. На улицу обращены только небольшія отверстія для выхода дыма изъ печей, которыя чаще устроены внутри помѣщенія, но въ богатыхъ домахъ и казенныхъ зданіяхъ печи топятся снаружи, причемъ трубы ихъ (оклеенныя толстой бумагой) проходятъ поломъ по всему дому и выходятъ въ противоположной стѣнѣ. Вслѣдствіе того, что отверстія трубъ открываются на улицу недалеко отъ земли, стѣны домовъ снаружи закопчены и улицы утромъ и вечеромъ, даже въ Сеулѣ, заволочены дымомъ. Богатые дома въ городахъ большихъ размѣровъ, каменные или деревянные, съ высокими черепичатыми крышами, снабженными лѣпными украшеніями, и внутреннее помѣщеніе въ нихъ раздѣлено перегородками на нѣсколько комнатъ, стѣны коихъ оклеены бумагой или обоями, собственной, корейской, выдѣлки и весьма хорошаго качества.
Въ противоположность Китаю, не знающему сословныхъ привилегій, въ Кореѣ сословія выражены весьма рѣзко. Во главѣ общественной лѣстницы стоять дворяне, которыми замѣщаются всѣ сколько-нибудь важныя должности, которые свободны отъ обязательной военной службы, пользуются разными другими привилегіями и владѣютъ крѣпостными (рабами); богатство ихъ опредѣляется, главнымъ образомъ, по состоящему при нихъ штату служителей и рабовъ и по количеству арендуемыхъ ими королевскихъ земель. Затѣмъ слѣдуютъ чуйны, родъ средняго класса, сравнительно немногочисленный; сюда относятся разные мелкіе чиновники, переводчики, королевскіе служители, доктора и т. п. Къ низшему классу относятся всѣ остальные: купцы, ремесленники, земледѣльцы, причемъ самую низшую ступень занимаютъ духовные, носильщики и рабы; рабство въ послѣднее время подверглось ограниченію, тѣмъ не менѣе рабы еще имѣются, какъ казенные (изъ преступниковъ и ихъ потомковъ), такъ и частные, у отдѣльныхъ дворянъ-помѣщиковъ.
Со времени воцаренія нынѣшней династіи, въ XIV в., буддизмъ утратилъ въ Кореѣ значеніе оффиціальной религіи и замѣнился у привилегированнаго сословія почитаніемъ Конфуція и его морали. Буддійскіе жрецы были изгнаны изъ столицы и не имѣютъ права и теперь въ нее показываться; тѣмъ не менѣе, нѣсколько буддійскихъ монастырей еще сохранилось въ горахъ и даже въ окрестностяхъ Сеула, и, очевидно, они продолжаютъ пользоваться нѣкоторой поддержкой со стороны народа. Но религія въ Кореѣ не играетъ большой роли; высшій классъ лишь въ болѣе важныхъ случаяхъ обращается съ жертвами къ сянъ-тей (небу, высшей силѣ), къ ся-тсикъ (патрону Кореи), къ тѣнямъ предковъ, а народъ держится, повидимому, грубаго идолопоклонства и старается оградить себя отъ злыхъ духовъ, насыпая кучки камней на вершинахъ, вѣшая ленты и тряпки на деревья въ горахъ и ставя около деревень деревянные столбы, съ вырѣзанной на нихъ, на подобіе человѣческой, страшной и скалящей зубы головой. Впрочемъ, о религіозныхъ вѣрованіяхъ корейцевъ положительнаго извѣстно еще весьма мало. Одну изъ самыхъ существенныхъ нравственныхъ заповѣдей составляетъ почитаніе родителей, особенно выражающееся во внѣшнихъ признакахъ уваженія при жизви и въ продолжительномъ глубокомъ траурѣ послѣ ихъ смерти; неповиновеніе или оскорбленіе родителей считается едва ли не самымъ крупнымъ преступленіемъ, достойнымъ тяжкаго наказанія и даже смертной казни.
Корея, какъ государство деспотическое по преимуществу, можетъ служить нагляднымъ примѣромъ полнѣйшаго безучастія народа къ судьбамъ своей страны, руководимымъ дворцовыми интригами и борьбой партій въ средѣ привилегированнаго класса. Многовѣковой административный гнетъ и произволъ не могли не наложить своего отпечатка на характеръ народа, отличительными чертами котораго, по словамъ нѣкоторыхъ наблюдателей, являются недовѣрчивость, подозрительность, приниженность, вѣроломство, лѣнь и апатія. Впрочемъ, въ мнѣніи о характерѣ корейскаго народа не всѣ наблюдатели согласны между собою: иные находятъ въ немъ и симпатичныя черты, или приводятъ основанія для извиненія его недостатковъ. Такъ, относительно лѣни, нѣкоторые путешественники свидѣтельствуютъ, что корейцы съ большимъ стараніемъ обрабатываютъ свои участки и извлекаютъ изъ нихъ все, что можно добыть при данныхъ условіяхъ. Если же народъ и выказываетъ себя часто лѣнивымъ и непредпріимчивымъ, то слѣдуетъ имѣть въ виду, что такое качество можетъ, во многихъ случаяхъ, объясняться его положеніемъ: излишняя предпріимчивость и трудъ безполезны, когда плодами ихъ трудно воспользоваться, и всякій достатокъ способенъ возбудить только алчность чиновниковъ. Что касается апатіи, то если у корейцевъ не всегда проявляется сознательная любознательность, за то любопытство развито сильно: русскіе путешественники, проѣзжавшіе по странѣ, осаждались всюду толпами туземцевъ, которые лѣзли въ фанзу, протыкали пальцами бумагу въ окнахъ, все разглядывали и щупали, отважно выдерживая даже палочные удары блюстителей порядка. Вообще народъ относится довольно радушно къ иностранцамъ, а высшій классъ, чиновники — отличаются вѣжливостью и посильнымъ гостепріимствомъ.
_page57.jpg)
Корейцы.