Долгое время, цѣлые вѣка, жили корейцы совершенно замкнуто; еще недавно всякому, будь то европеецъ, китаецъ или японецъ, угрожала смерть, еслибъ онъ вздумалъ поселиться въ качествѣ мирнаго земледѣльца на этой запрещенной землѣ.
Между Кореей и Китаемъ на границѣ существовала, по договору, широкая полоса земли, на которой никто не смѣлъ селиться; эта полоса была притономъ для китайскихъ и корейскихъ разбойниковъ, и горе было купеческому каравану, попавшему имъ въ руки. Всего лѣтъ двадцать пять тому назадъ китайскіе послы, ѣздившіе въ Корею поздравить короля съ его бракосочетаніемъ, не имѣли пристанища во время пути черезъ эту полосу, кромѣ ямъ, выкопанныхъ въ землѣ и прикрытыхъ рогожами; чтобы избѣжать нападенія волковъ и тигровъ, они должны были окружать свое становище горящими кострами.
Послѣднее время, однако, эта полоса стала постепенно заселяться, корейцы начали понемногу знакомиться съ другими народами и теперь, наконецъ, сознали необходимость завести торговыя сношенія съ европейскими государствами и рѣшились открыть для этого нѣсколько приморскихъ городовъ, между прочимъ и Чемуль-по, который находится какъ разъ посрединѣ западнаго берега Кореи и всего верстахъ въ шестидесяти отъ столицы.
Когда мы подходили къ Чемуль-по, начинался приливъ, и корветъ несло теченіемъ все быстрѣе и быстрѣе, несмотря на то, что машина работала очень медленно. Скоро впереди, на глинистомъ берегу, показались бѣлыя пятнышки: это и былъ корейскій портъ, цѣль нашего путешествія. Мы стали на якорь очень далеко отъ берега, даже въ бинокль трудно было разобрать что-нибудь. Погода окончательно испортилась, заморосилъ дождикъ, совсѣмъ какъ у насъ въ Петербургѣ, и окружающій видъ сталъ еще сѣрѣе, еще унылѣе.
Непривѣтливою казалась Корея снаружи.
Черезъ день послѣ прихода корвета командиръ, чиновники, прибывшіе съ нами, и нѣсколько офицеровъ отправились въ столицу сухимъ путемъ, мы же поплыли вверхъ по теченію рѣки Гана.
Погода, на наше счастье, была великолѣпная; яркое и горячее солнце постепенно поднималось все выше и выше, но это не было утомительно, — легкій вѣтерокъ отлично освѣжалъ и бодрилъ насъ. Скоро мы миновали маленькіе острова и вошли въ проходъ между двумя рядами большихъ гористыхъ острововъ; на каждомъ шагу, по обѣимъ сторонамъ, встрѣчались старыя полуразрушенныя каменныя крѣпости и стѣны: это — остатки когда-то, быть-можетъ, и грозныхъ укрѣпленій, возведенныхъ корейцами для защиты отъ китайцевъ и японцевъ. Корея вѣчно находилась въ зависимости то отъ однихъ сосѣдей, то отъ другихъ, а то такъ и отъ обоихъ вмѣстѣ; много дани принуждена она была платить китайцамъ и японцамъ. Послѣднее время у нея появился еще новый сосѣдъ — это мы, русскіе, и съ нами ей приходится считаться. Въ настоящій моментъ Корея подвластна Китаю, при чемъ зависимость ея выражается только тѣмъ, что она платитъ богдыхану ежегодную дань, а взамѣнъ этого получаетъ отъ него китайскій календарь.
Берега рѣки Гана мѣстами очень живописны; они окаймляются высокими разноцвѣтными скалами и горами. Вдали тянутся безконечныя цѣпи горъ; однѣ изъ нихъ покрыты густыми лѣсами, а другія совершенно голыя. Очень красивы и оригинальны мѣловые хребты; мѣстами цѣлые склоны ихъ сверкаютъ ослѣпительною бѣлизной на яркомъ солнцѣ. Корея вообще страна очень гористая, и горы ея богаты всякаго рода металлами. Золота много въ различныхъ частяхъ королевства, но добываніе его воспрещено, такъ же, какъ и разработка серебра, подъ страхомъ строжайшихъ наказаній. Корейское правительство боится, что если соберется большое количество рудокоповъ, то трудно будетъ устроить надзоръ за ними; кромѣ этой боязни есть еще и другая: они думаютъ, что сосѣди, прослышавъ о богатствѣ Кореи, охотнѣе станутъ нападать на нее.
Мѣди и свинца также много въ Кореѣ; что же касается до желѣзной руды, то она, говорятъ, образуетъ цѣлыя горы, и сильные дожди увлекаютъ ее по склонамъ въ такихъ количествахъ, что достаточно собирать нанесенную дождевыми потоками руду, чтобы въ избиліи снабжать заводы матеріаломъ для обработки.
Лѣса корейскихъ горъ состоятъ изъ вязовъ, ивы, березъ, сосенъ и елей, но нѣтъ бука и дуба. Вообще внутри Корея изобилуетъ лѣсами; почти весь строевой лѣсъ, употребляемый въ Пекинѣ и сѣверномъ Китаѣ, привозится изъ Кореи. Очень часто по берегамъ рѣки мы встрѣчали убогія корейскія деревушки; въ одну изъ нихъ мы зашли, желая достать какой-нибудь свѣжей провизіи: яицъ, курицу или мяса, — но попытка наша не увѣнчалась успѣхомъ. Корейцы приняли насъ непривѣтливо, объясняться съ ними было очень трудно; однако мы кое-какъ растолковали имъ, что намъ нужно, но когда дѣло дошло до расплаты, то они съ недоумѣніемъ смотрѣли на серебряный мексиканскій долларъ (около 2-хъ рублей), который находится въ обращеніи на всемъ азіатскомъ Востокѣ, и не хотѣли его брать. Такъ мы и разстались, ничего не получивши.
За три версты до конечнаго пункта нашего путешествія изъ-за поворота рѣки открылась очень красивая картина: оба гористые берега рѣки, которая здѣсь не широка, были сплошь покрыты бѣлыми домиками, живописно раскинутыми по склонамъ возвышенностей. Это ужъ была не деревня, а цѣлый городъ съ двадцатью тысячами жителей. Чѣмъ ближе мы подходили, тѣмъ болѣе возрастало наше любопытство. Бѣлые домики оказались просто глиняными мазанками съ соломенными крышами. Народа въ городѣ двигалось очень много: онъ копошился, какъ муравьи въ муравейникѣ. На рѣкѣ было большое оживленіе: сновали лодочки, и у незатѣйливыхъ двухъ-трехъ деревянныхъ пристаней шла оживленная нагрузка и выгрузка товара. Мы стали на якорь невдалекѣ отъ берега; тутъ сейчасъ же собралась толпа корейцевъ и съ большимъ удивленіемъ смотрѣла на нашу флотилію.
Когда, же мы съѣхали на пристань, то насъ окружили и смотрѣли, какъ на какихъ-то невиданныхъ заморскихъ звѣрей. Мы терпѣливо стояли на мѣстѣ и давали полную свободу разсматривать себя со всѣхъ сторонъ. Въ дѣлѣ осмотра корейцы очень похожи на нашъ простой народъ: глазамъ не вѣрятъ, до всего нужно дотронуться руками. Матерія, пуговицы, сапоги и въ особенности погоны ихъ странно удивляли.