Кавалерист-девица (Дурова)/1836 (ВТ)/Бал

[199]
Бал

Обширные залы Суворовского дома наполнены были блестящим обществом. Бездна ламп разливали яркий свет по всем [200]комнатам. Музыка гремела. Прекрасные польки, вальсируя, амурно облокачивались на ловких, стройных гусар наших. Суворов до крайности избалован польками. За его прекрасную наружность они слишком уже много ему прощают; он говорит им все, что вспадет ему на ум, а на его ум вспадают иногда дивные вещи! Видя, что я не танцую и даже не вхожу туда, где дамы, он спросил у меня причину этой странности; Ста́нкович, мой эскадронный командир и лихой, как говорится, гусар, поспешил отвечал за меня: «Он, ваше сиятельство! боится женщин, стыдится их, не любит и не знает ни но каким отношениям». — «В самом деле! — сказал Суворов, — о, это непростительно! Пойдем, пойдем молодой человек, надобно сделать начало!» Говоря это, он взял меня за руку и привел к молодой и прекрасной княгине Любомирской. Он представил меня этой даме, сказав: «À la vue de ses fraiches couleurs vous pouvez bien deviner qu’il [201]n’a pas encore perdu sa virginité». После этой, единственной в своем роде, рекомендации, граф пустил мне руку; княгиня с едва приметною усмешкою ударила его легонько по обшлагу своим веером, а я ушла опять к своим товарищам и через полчаса совсем оставила бал. Теперь более полуночи, а я привыкла рано ложиться спать; сверх того, я не люблю тех обществ, где много женщин. Ста́нкович не ошибся, сказав, что я боюсь их; я боюсь их в самом деле; довольно женщине посмотреть на меня пристально, чтобы заставить меня покраснеть и прийти в замешательство: мне кажется, что взгляд ее проницает меня; что она по одному виду моему угадывает мою тайну, и я в смертном страхе спешу укрыться от глаз ее!