Каховскій подалъ ему стаканъ съ чаемъ; часа черезъ два Суворовъ ушелъ къ себѣ, а въ горницу Каховскаго принесли цѣлый возъ соломы, разостлали по полу, закрыли коврами, на которые бросили нѣсколько сафьянныхъ подушекъ и такимъ образомъ составили обширную постель для гостей Каховскаго. Пожелавъ доброй ночи моимъ сослуживцамъ, я ушла въ трактиръ, гдѣ остановилась. Дочь трактирщика, панна Добровольская, отперла мнѣ стеклянныя двери, ведущія съ улицы прямо въ залу: я давно жду васъ ужинать, сказала она, у насъ сегодня никого нѣтъ; пойдемте ко мнѣ въ горницу! Я пошла съ нею въ ея комнату, куда принесли намъ рябчиковъ, яблоковъ, бѣлаго хлѣба, варенья и полбутылки малаги, которую мы всю и выпили.
Каховский подал ему стакан с чаем; часа через два Суворов ушел к себе, а в горницу Каховского принесли целый воз соломы, разостлали по полу, закрыли коврами, на которые бросили несколько сафьянных подушек и таким образом составили обширную постель для гостей Каховского. Пожелав доброй ночи моим сослуживцам, я ушла в трактир, где остановилась. Дочь трактирщика, панна Добровольская, отперла мне стеклянные двери, ведущие с улицы прямо в залу: «Я давно жду вас ужинать, — сказала она, — у нас сегодня никого нет; пойдемте ко мне в горницу!» Я пошла с нею в ее комнату, куда принесли нам рябчиков, яблоков, белого хлеба, варенья и полбутылки малаги, которую мы всю и выпили.
Обширныя залы Суворовскаго дома наполнены были блестящимъ обществомъ. Бездна лампъ разливали яркій свѣтъ по всѣмъ
Обширные залы Суворовского дома наполнены были блестящим обществом. Бездна ламп разливали яркий свет по всем
