Человѣчество обречено, повидимому, переживать періодически то торжественный подъемъ духа, окрыленнаго свѣтлой радостью жизни, то его упадокъ подъ бременемъ тоски и разочарованія. Это замѣтилъ еще Вольтеръ, сказавъ, что человѣчество живетъ «либо въ судорогахъ тревоги, либо въ летаргіи скуки», и — въ этомъ заколдованный кругъ человѣческой жизни. Позднѣе Карлейль уподобилъ всю исторію судорожному поворачиванью съ боку на бокъ больнаго на своей койкѣ, разумѣя подъ больнымъ родъ людской.
Но никогда, однако-же, пессимизмъ не имѣлъ такого распространенія и такой убѣжденной, настойчивой проповѣди, какъ въ наши дни. Въ наши дни онъ выросъ и созрѣлъ въ цѣлую философскую доктрину, твердо поставленную и глубокомысленно аргументированную такими первостепенными, серьезными умами, какъ Шопенгауэръ и Гартманъ. И хотя болѣе спокойные, оптимистически настроенные мыслители ограничиваютъ царство пессимизма даннымъ переходнымъ историческимъ моментомъ и вѣрятъ въ наступленіе спасительной ему реакціи въ болѣе или менѣе близкомъ будущемъ, тѣмъ не менѣе мракъ отчаянія все гуще залегаетъ на душу современнаго человѣка, все болѣе окрашиваетъ собой и литературу и искусство, и даетъ господствующій тонъ общественному настроенію. Такимъ образомъ, являются опасенія, что, пока солнце взойдетъ, эта ѣдкая роса пессимизма, какъ ржавчина, переѣстъ всѣ нравственныя скрѣпы, на которыхъ міръ держится.
Опасенія эти находятъ для себя разительное подкрѣпленіе, между прочимъ, въ статистикѣ сумасшествій и самоубійствъ. Дознано, что и тѣ и другія повсемѣстно въ культурныхъ странахъ увеличиваются въ ужасающей прогрессіи. Извѣстный итальянскій статистикъ Морзелли доказалъ, какъ непреложный фактъ, что почти во всей Европѣ число самоубійствъ возрастаетъ, сравнительно, гораздо быстрѣе, чѣмъ число населенія. Въ такой-же прогрессіи возрастаетъ и количество случаевъ душевной болѣзни, находящихся въ прямомъ отношеніи къ числу самоубійствъ, какъ ихъ главнѣйшій мотивъ. Геттингенскій ученый, Людвигъ Мейеръ, высчиталъ, что въ Англіи за двадцать лѣтъ (съ 1863 г. по 1883 г.) число умалишенныхъ возросло съ 34 т. до 70-ти т.; во Франціи въ 1835 г. одинъ умалишенный приходился на 3,600 жителей, а въ 1882 г. уже одинъ на 770 ж., въ Америкѣ-же одновременно приходился одинъ сумасшедшій на 299 здравомыслящихъ; въ Пруссіи возростаніе числа этихъ несчастныхъ выражается 4—5% относительно увеличенія населенія.
То-же печальное явленіе замѣчается и у насъ — преимущественно въ большихъ центрахъ, главнѣе-же въ Петербургѣ. Число сумасшедшихъ въ петербургскихъ больницахъ втеченіе десятилѣтія (съ 1866 по 1876 г.) болѣе чѣмъ удвоилось: съ 200 оно перевалило за 400. А сколько-же еще лечилось ихъ на дому?!
Распространеніе душевныхъ болѣзней ставится мыслителями въ зависимость отъ развитія цивилизаціи. Такъ думалъ еще Ж. Ж. Руссо. Знаменитый психіатръ Рейль высказалъ, въ видѣ общаго положенія, такую мысль, что человѣчество «шагъ за шагомъ, все больше приближается къ дому умалишенныхъ, по мѣрѣ того, какъ подвигается впередъ по пути матеріальной и интеллектуальной культуры». Происходитъ это отъ распространенія пессимизма и крайняго недовольства жизнью и ея формами. Несомнѣнно, что потрясающіе современное общество соціальные и политическіе перевороты, потеря вѣры и идеаловъ, смѣняющіяся, по закону реакціи, скептицизмомъ, разочарованіями, апатіей и скукой жизнью, имѣютъ въ этомъ отношеніи громадное значеніе, какъ, съ другой стороны, имѣютъ неменьшее значеніе постоянно усложняющіяся общественно-экономическія условія жизни, дѣлающія ее для многихъ индивидуумовъ трудной и печальной до невыносимости.
Кромѣ того, развитіе цивилизаціи, хотя и приноситъ человѣчеству огромныя выгоды, но въ то-же время чрезмѣрно возбуждаетъ эгоистическія стремленія, жажду наживы и наслажденій, погоню за роскошью и новизной. Всѣ эти факторы порождаютъ массу людей недовольныхъ, несчастливыхъ, съ разстроенными нервами и разбитымъ здоровьемъ.
Морзелли опредѣленно, на основаніи фактовъ, доказываетъ что сумасшествія и самоубійства, подобно преступленіямъ, являются послѣдствіемъ борьбы за существованіе. Самоубійства и преступленія вполнѣ аналогичны по своему происхожденію. Разница между ними только въ качественномъ отношеніи. На преступленія идетъ субъектъ безнравственный, самоубійствомъ кончаетъ человѣкъ, брезгающій зломъ; но и преступникъ и самоубійца одинаково, говоритъ Морзелли, удаляются изъ жизни, какъ побѣжденные, слабые, не выдержавшіе ея борьбы.
Увеличеніе самоубійствъ находитъ себѣ объясненіе и въ Мальтусовомъ законѣ, ибо, какъ доказано цифрами, оно находится въ прямой зависимости отъ оскудѣнія, дороговизны, умноженія бѣдности и т. д. Чтобы возстановилось равновѣсіе между числомъ потребителей и количествомъ продуктовъ необходимо, чтобы извѣстное число людей умерло. Жребій падаетъ на тѣхъ, разумѣется, кто менѣе способенъ къ борьбѣ и работѣ, кто слабъ силами и характеромъ, словомъ, кто не съумѣетъ отвоевать себѣ приборъ за пиршественнымъ столомъ жизни. Эти-то оставшіеся безъ приборовъ и кончаютъ съ собою тѣмъ или инымъ путемъ: одни умрутъ отъ голода и болѣзней, другіе впадутъ въ преступленія, третьи сойдутъ съ ума и наложатъ на себя руки.
Зависимость числа самоубійствъ отъ цѣнъ на хлѣбъ и отъ общественныхъ потрясеній доказана статистикой неопровержимо. Такую зависимость между повышеніемъ цѣны на хлѣбъ и возростаніемъ числа самоубійствъ въ Петербургѣ вывелъ г. Кони. Потомъ, по наблюденіямъ статистиковъ, трудный для Россіи годъ войны (1877-й) тоже выразился увеличеніемъ самоубійствъ по-крайней мѣрѣ, въ Петербургѣ. Такое-же разительное увеличеніе умопомѣшательствъ и самоубійствъ было замѣчено у насъ въ моментъ печальной памяти катастрофы 1-го марта.
Вообще, вліянія, производящія самоубійства, Морзелли разбиваетъ на три группы: 1) космическія или естественныя; 2) этническія или демографическія; 3) соціальныя; и 4) личныя біопсихологическія.
Относительно космическихъ вліяній Морзелли пришелъ къ заключенію, что на число самоубійствъ оказываютъ нѣкоторое дѣйствіе перемѣны температуры по временамъ года и что на сѣверѣ самоубійствъ больше, чѣмъ на югѣ. Изслѣдованіе этническихъ и демографическихъ вліяній, а также вліяній степени цивилизаціи и промышленности, не привели къ яснымъ результатамъ, исключая того, что городскіе жители болѣе подвержены самоубійствамъ, чѣмъ сельскіе, протестанты болѣе, чѣмъ католики, и менѣе всѣхъ евреи, тамъ, гдѣ эти три элемента живутъ вмѣстѣ въ значительныхъ пропорціяхъ. Что касается біопсихологическихъ вліяній, то оказывается неоспоримо, что женщины убиваютъ себя менѣе мужчинъ въ 3 или 4 раза; что самоубійства увеличиваются съ возрастомъ, до крайнихъ предѣловъ жизни, что браки оказываютъ уменьшающее вліяніе, особенно у мужчинъ, а безбрачіе и особенно вдовство усиливаютъ самоубійства. Общественныя условія и профессіи, кажется, также имѣютъ вліяніе, но не было достаточнаго числа фактовъ, чтобы выяснить это съ должной опредѣленностью. Что касается мотивовъ, то свѣдѣнія оффиціальной статистики весьма недостаточны, хотя есть возможность сдѣлать нѣкоторые интересные выводы, напр., тотъ, что мотивы самоубійства у женщинъ болѣе возвышенны, великодушны, носятъ большій отпечатокъ высокой нравственности, чѣмъ у мужчинъ. Женщины крайне рѣдко употребляютъ холодное или огнестрѣльное оружіе для самоубійства; по большей части онѣ или бросаются въ воду, или удушаются угольнымъ газомъ.
Затѣмъ, что касается общаго числа самоубійцъ, то тотъ-же ученый высчиталъ, что въ одной Европѣ число ихъ простирается ежегодно до 22 т. Въ частности прогрессія самоубійствъ выразилась такими цифрами: во Франціи съ 1827 по 1874 г. число самоубійствъ увеличилось на 78 проц. (въ 1827 г. на 10,000 жителей самоубійствъ было 4,8, а въ 1884 г. — 15,4), — въ Пруссіи съ 1871 по 1877 г. — на 59 проц. и т. д. Такое-же возрастаніе самоубійствъ замѣчено въ Бельгіи, Италіи, Даніи, Россіи, Австріи и другихъ государствахъ.
Въ Россіи съ 1803 по 1879 г. замѣчается общее возрастаніе цифры самоубійствъ, въ первомъ десятилѣтіи средній процентъ на милліонъ жителей былъ 17,6; въ 1879 — 29,2; въ 1803 г. было 582 случая самоубійствъ, въ 1877 — 1664. Но въ то время, какъ въ Россіи вообще число самоубійствъ, по Морзелли, въ 10 разъ менѣе, чѣмъ въ Саксоніи, въ 3 раза менѣе, нежели въ остальной Германіи, почти въ 5 разъ, чѣмъ во Франціи, и т. д., Петербургъ въ данномъ отношеніи стоитъ вполнѣ на высотѣ европейскаго уровня. Петербургъ «въ этомъ отношеніи, — говоритъ г. Кони, — можетъ занять одно изъ первыхъ, если не первое мѣсто послѣ Парижа» (Въ Парижѣ на 1 мил. жит. 402 самоубійства, а въ Петербургѣ — 206, тогда какъ въ Берлинѣ, напр., 170, въ Лондонѣ — 87 и т. д.).
Самоубійства въ Петербургѣ начали видимо увеличиваться съ 1864 г. До этого года число ихъ колебалось между 40 и 60 случаями; но затѣмъ оно начинаетъ быстро и постоянно увеличиваться. Къ концу шестидесятыхъ годовъ оно достигаетъ до 100 слишкомъ случаевъ, а въ теченіе первой половины семидесятыхъ, въ среднемъ разсчетѣ, самоубійствъ въ нашей столицѣ происходитъ болѣе 150-ти въ годъ. Оказалось, что въ теченіе одного десятилѣтія цифра самоубійствъ въ Петербургѣ утроилась. Замѣчательно, при этомъ, что увеличеніе это произошло отчасти на счетъ женщинъ. Съ 1858 по 1869 г. среднимъ счетомъ самоубійцъ было 61,18 и въ томъ числѣ женщинъ 9 или 14,7%, а въ семидесятыхъ годахъ изъ 151,6 самоубійцъ было женщинъ уже 29,6 или 19,2%. Интересно сравнить увеличеніе самоубійствъ съ ростомъ населенія. Съ 1863 по 1867 г. населеніе въ Петербургѣ возросло только на 8%, а число самоубійствъ — на 76%; съ 1868 по 1872 г. населеніе увеличилось на 15%, а самоубійства на 111%. И еще одно, не лишенное значенія, сравненіе: въ теченіе обозрѣваемаго десятилѣтія предметы первой необходимости (хлѣбъ, мясо, дрова и пр.), вздорожали въ Петербургѣ на 20% приблизительно, вздорожали также квартиры слишкомъ на 35%; между тѣмъ самоубійства увеличились на 300%. Одновременно съ возрастаніемъ числа самоубійствъ, повышалось въ нашей столицѣ, хотя въ меньшей степени, число сумашествій. Такъ, за пятилѣтіе, съ 1869 г. по 1873 г., самоубійства увеличились на 65%, а сумасшествія на 35%, но не слѣдуетъ забывать, что въ число послѣднихъ вошли только тѣ случаи, когда больные были или освидѣтельствованы въ губернскомъ правленіи, или помѣщены на излеченіе въ больницы.
Относительно причинъ самоубійствъ, изучавшій ихъ въ Петербургѣ, д-ръ Паномаревъ («Самоубійства въ З. Европѣ и въ Россіи» — «Сборникъ сочиненій по судебной медицинѣ», 1880 г., т. III) даетъ слѣдующія указанія. Самоубійцы налагали на себя руки изъ за болѣзней, пьянства, бѣдности, разстройства дѣлъ, долговъ, любви, ревности, семейныхъ раздоровъ, боязни суда, сумасшествія и — наконецъ, изъ подражательности. Больше всего случаевъ самоубійства происходитъ въ Петербургѣ изъ-за пьянства и умопомѣшательства. Другой изслѣдователь даннаго явленія, д-ръ Гюбнеръ, подробно изучивъ причины самоубійства въ 298 случаяхъ, нашелъ, что въ этомъ числѣ было: 114 жертвъ сильнаго пьянства, перешедшаго въ бѣлую горячку, 112 умалишенныхъ, 21 удрученныхъ тѣлесными болѣзнями и только 15 несчастливцевъ, огорченныхъ «разными домашними разстройствами».
Въ физіологіи умопомѣшательствъ самоубійства являются какъ-бы кровавой иллюстраціей: близкая связь между этими двумя паталогическими фактами общественной жизни неразрывна, доказана медициной и подтверждается статистикой. Такъ, по свѣдѣніямъ санитарнаго вѣдомства въ столицѣ, за десятилѣтіе (1858—1868 гг.), 37,58% всего числа случаевъ самоубійствъ произошло отъ умопомѣшательства и 38,30% — отъ пьянства, аналогичнаго и весьма родственнаго, по своей сущности, умопомѣшательству. Слѣдовательно, болѣе трехъ четвертей случаевъ (75,88%) самоубійствъ совершено завѣдомо не въ нормальномъ состояніи душевныхъ способностей. Но есть основаніе думать, что и въ остальной суммѣ случаевъ умственное разстройство играло главную, если не единственную роль, въ силу весьма вѣроятнаго мнѣнія, что всякій самоубійца приходитъ къ роковой развязкѣ подъ вліяніемъ душевной болѣзни. Въ матеріалахъ, служившихъ для нашего изслѣдованія, остальное число самоубійствъ за означенное десятилѣтіе классифицировано весьма неопредѣленно. Такъ 17,10% случаевъ мотивировано «разными болѣзнями, касающимися (?) домашней жизни», и 7,02% — «тѣлесными болѣзнями». Какія это могутъ быть болѣзни, касающіяся домашней жизни, понять очень трудно, и самая загадочность эта, а также крайняя ненаучность термина ясно говорятъ, что истинные мотивы въ этой рубрикѣ самоубійствъ не были, почему либо, точно изслѣдованы.
Да и дѣйствительно, такъ называемый, нервозизмъ — эта новая болѣзнь нашихъ дней, распространеніемъ которой ученые объясняютъ увеличеніе душевныхъ болѣзней и самоубійствъ, — до сихъ поръ мало выясненъ. По словамъ ученыхъ, нервозизмъ есть «общее нервное разстройство, не подходящее ни подъ понятіе объ истерикѣ, ни подъ понятіе объ ипохондріи»; это — болѣзненное состояніе, «представляющее рядъ болѣе или менѣе многочисленныхъ функціональныхъ разстройствъ въ сферѣ интеллектуальной, чувствительной, двигательной и даже внутреннихъ органовъ». Можно судить по этому, какъ неясны очертанія этой болѣзни, и какъ легко не замѣтить ее у человѣка.
Достовѣрно одно только, что нервныя разстройства и психическія страданія чрезвычайно усилились въ послѣднее время въ культурныхъ слояхъ общества и у насъ и въ З. Европѣ. По наблюденіямъ Бушю и другихъ спеціалистовъ нервныхъ болѣзней, — нервозизмъ составляетъ болѣе и болѣе частую болѣзнь во всемъ современномъ обществѣ. Чрезмѣрная раздражительность, мускульная слабость, неправильное пищевареніе, безпокойный сонъ — составляютъ обычное явленіе между населеніемъ большихъ городовъ. Въ дальнѣйшемъ развитіи такое состояніе можетъ повести къ потерѣ нравственнаго равновѣсія, ослабленію или извращенію воли, галлюцинаціямъ, меланхоліи и, наконецъ, къ самоубійству.
Любопытно, съ этой точки зрѣнія, распредѣленіе самоубійствъ по сословіямъ, степенямъ культурности и родамъ занятій. Такъ въ Петербургѣ за разсматриваемый періодъ самоубійствъ, въ среднемъ разсчетѣ, приходилось на сто тысячъ разночинцевъ — 36,3, крестьянъ — 20,3, ремесленниковъ (мѣщанъ) — 34, чиновниковъ и дворянъ — 22,1, военныхъ — 18,9, купцовъ — 17 и представителей либеральныхъ профессій — 8,8.
Что касается возрастовъ, то болѣе всего самоубійцъ оказывается въ цвѣтущихъ и зрѣлыхъ лѣтахъ — отъ 20 до 40 л.; гораздо рѣже налагаютъ на себя руки старики, но этого нельзя сказать о дѣтяхъ. Хотя въ дѣтскомъ возрастѣ, сравнительно со зрѣлымъ, число самоубійствъ меньше, однако-жь, въ послѣднее время въ Петербургѣ цифра дѣтскихъ самоубійствъ чрезвычайно увеличилась. Такъ, по вычисленіямъ д-ра Пономарева съ 1869 по 1878 г. въ Петербургѣ 57 дѣтей, отъ 8 до 16 лѣтъ (въ томъ числѣ 42 мальчика и 15 дѣвочекъ), изобличались въ покушеніяхъ на самоубійство и изъ нихъ въ 18-ти случаяхъ достигли цѣли, т. е. кончили смертью. 23 изъ этихъ малолѣтковъ покушались наложить на себя руки изъ-за боязни наказанія и жестокаго съ ними обращенія родителей, воспитателей и хозяевъ-ремесленниковъ; въ остальныхъ случаяхъ причины были разныя. Изъ числа 57 дѣтей, покусившихся на самоубійство, 49 человѣкъ, т. е. 87%, приходилось на долю дѣтей изъ низшихъ сословій: крестьянъ, мѣщанъ и разночинцевъ, и только 8 человѣкъ, т. е. 13%, на долю привиллегированныхъ сословій. Послѣдними, вѣроятно, являлись, столь участившіяся въ послѣднее время, жертвы дѣтской «меланхоліи», порожденной учебными неудачами въ одолѣніи классической премудрости.
Въ выборѣ орудій самоубійства тоже играетъ роль степень культурности. Въ то время, какъ простолюдины прибѣгаютъ къ грубымъ, примитивнымъ способамъ — къ петлѣ, ножу, утопленію, интеллигенты часто на этотъ счетъ очень изысканны, но всего болѣе предпочитаютъ быстро дѣйствующее «благородное» огнестрѣльное оружіе, либо сильный ядъ. Въ общемъ-же числѣ петербургскихъ самоубійцъ преобладаютъ висѣльники и утопленники, а уже послѣ нихъ слѣдуютъ, по численности, застрѣлившіеся. Вотъ болѣе подробная роспись петербургскихъ самоубійствъ по ихъ способамъ за два года (1873 и 1874-й).
| мужч. | женщ. | всего. | |
| Утопилось | 53 | 24 | 77 |
| Повѣсилось | 61 | 17 | 78 |
| Застрѣлилось | 43 | 3 | 46 |
| Зарѣзалось | 28 | 5 | 33 |
| Отравилось | 9 | 13 | 22 |
| Бросилось с высоты | 9 | — | 9 |
Бываютъ, кромѣ того, очень исключительные и замысловатые способы самоубійства. Напр., одинъ лакей, служившій у гвардейскаго офицера, вздумалъ взорвать себя на воздухъ и съ этой цѣлью заперся въ комнатѣ, соорудилъ мину, изъ нѣсколькихъ фунтовъ пороха и девяноста ружейныхъ патроновъ, и поджегъ ее, но отдѣлался одними увѣчьями. Одинъ крестьянинъ распорядился еще хитрѣе: онъ подложилъ свою голову подъ ножку тяжелой кровати и — она его раздавила до смерти. Затѣмъ, нѣкоторые самоубійцы употребляютъ сложные способы, напр., кастрируютъ себя, или, принявъ отраву, въ добавокъ стрѣляются, или, нанеся себѣ раны ножемъ, бросаются изъ окна, и т. под.
