ИВАНЪ ДОРОГОКУПЛЕННЫЙ.
Жилъ-былъ старикъ со старухой пожилыхъ лѣтъ (sic!). У нихъ на старости лѣтъ, Богъ имъ далъ сына; только всѣхъ дѣтей было. И думаютъ: «какой бы его наукѣ научить, чтобъ хорошо ходили, легко работали, сладко ѣли?» Старикъ искалъ такихъ мастеровъ: нигдѣ нѣтъ. «Пойду я, говоритъ, старуха, поведу его на базаръ.» Взялъ онъ съ собой хлѣба и взялъ на дорогу денегъ.
Вдругъ старикъ шелъ, шелъ; сѣлъ отдохнуть, да при старости лѣтъ и говоритъ: «охъ усталъ!» Вдругъ выходитъ къ нему старикъ-волшебникъ. «На что ты меня кличешь?» говоритъ волшебникъ старику.—Тотъ старикъ говоритъ: «я тебя не кликалъ; я не знаю, что ты за человѣкъ!» Онъ говоритъ: «меня зовутъ Охъ; а ты сказалъ: «охъ!» Куда ты мальчика ведешь?»—Вотъ хочу отдать его наукѣ, чтобъ хорошо было ходить, легко работать, сладко ѣсть.—«Отдай, говоритъ, его мнѣ: у меня легко работать, хорошо ходятъ, сладко ѣдятъ; за мою науку денегъ мнѣ ассигнаціями одинъ рубль.» Отдаетъ старикъ деньги и мальчика. «Гдѣ же, говоритъ, мнѣ тебя искать?»—Черезъ годъ, говоритъ, приди на тоже мѣсто, сядь и скажи: «охъ!», я передъ тобой и буду. Когда узнаешь сына, возьмешь; не узнаешь, еще рубль отдашь на другой годъ.—Старикъ пришелъ домой, разсказалъ своей старухѣ, что̀ съ нимъ было. Проходитъ годъ. Беретъ старикъ рубль денегъ, идетъ на тоже мѣсто. Пришелъ на тоже мѣсто, говоритъ: «охъ!» А Охъ передъ нимъ и стоитъ, и говоритъ: «что, старикъ, за сыномъ?»—За сыномъ.—«Пойдемъ со мною!» Привелъ его въ трехъэтажный домъ; напоилъ, угостилъ старика. И выводитъ онъ двѣнадцать жеребцевъ: единомастные всѣ, волосъ въ волосъ, ростъ въ ростъ. Не можно познать никакъ. «Узнавай, говоритъ, твоего сына; сынъ твой тутъ!» Старикъ смотрѣлъ, смотрѣлъ, не могъ узнать и говоритъ: «нѣтъ не узнаю.» Когда ты, говоритъ, не узналъ сына, давай еще рубль денегъ, оставляй на другой годъ.—Отдалъ старикъ деньги; пришелъ домой, разсказалъ все старухѣ.
Приходитъ на второй годъ; беретъ денегъ, отправляется. Приходитъ на тоже мѣсто, говоритъ: «охъ!» Охъ выходитъ, стоитъ передъ нимъ. «Что, за сыномъ пришелъ?»—За сыномъ.—«Ну, пойдемъ со мной.» Привелъ его въ трехъэтажный домъ; угостилъ его. Вывелъ передъ него шесть паръ голубей. «Вотъ говоритъ, узнавай: тутъ твой сынъ. Узнаешь?»—Нѣтъ, говоритъ. «Ну, коли нѣтъ, такъ давай еще рубль, оставляй еще на годъ.—Старикъ отдалъ рубль; пошелъ домой. Сынъ обернулся голубемъ; нагналъ отца, ударился о землю, сдѣлался человѣкомъ. «На слѣдующій, говоритъ, разъ узнавай меня: я буду лѣвую заднюю ногу волочить.»
На третій годъ старикъ опять приходитъ на тоже мѣсто, говоритъ: «охъ!» Охъ передъ нимъ и стоитъ. «Что за сыномъ?»—За сыномъ.—Вотъ онъ его угостилъ и вывелъ передъ него двѣнадцать хортовыхъ (борзыхъ) кобелей; говоритъ ему: «узнавай своего сына; сынъ твой тутъ». Старикъ сталъ смотрѣть, видитъ одинъ кобель заднюю лѣвую ногу волочитъ и говоритъ: «вотъ этотъ мой сынъ.» Тутъ старикъ-волшебникъ и приказываетъ: «ну, говоритъ, сдѣлайся молодцемъ.» Онъ сейчасъ ударился о землю, сдѣлался молодцемъ. Говоритъ старикъ-волшебникъ: «ну, старикъ, сынъ твой въ наукѣ хорошъ, силы могучей. Дѣлай что хочешь; только не обманывайте въ своемъ городѣ людей.» Старикъ-волшебникъ и говоритъ сыну: «ну, ступай отправляйся, да слушай мое приказанье. Если мнѣ попадешься, на вѣки пропадешь.»
Идутъ они съ сыномъ путемъ-дорогой; перепёлокъ ловятъ. Перепёлокъ много; ястреба не берутъ. Онъ говоритъ отцу: «я сдѣлаюсь ястребкомъ, буду перепёлокъ гонять—только успѣй убирать. Увидятъ охотники, будутъ торговать ястребка; ты продавай за 25 рублей, только шнурочекъ съ ноги сними.» Ударился о землю, сдѣлался ястребкомъ, гонитъ перепёлокъ—только старикъ успѣваетъ убирать. Увидали это охотники и говорятъ: «продай намъ ястребка!»—Ладно, говоритъ; ястребка за 25 рублей продамъ, а шнурочекъ долой съ ноги!» Они ему говорятъ: «что это за шнурки? Возьми себѣ ихъ. Будетъ у насъ служить, такъ мы золотые повѣсимъ.» Старикъ получилъ деньги, пошелъ въ свой путь; а охотники пошли въ свою сторону. Вдругъ эти охотники взошли въ такую степь: перепёлокъ премножество. Ястребокъ гонитъ ихъ; трое не успѣютъ за нимъ убирать перепёлокъ. Вдругъ ястребъ погнался за одной перепёлкой и улетѣлъ у нихъ изъ глазъ. Охотники поискали; не нашли.
Нагоняетъ ястребъ своего отца, ударился о землю, сдѣлался молодцемъ. Вдругъ идутъ они чистою степью; охотники гонятъ лисицу; собакъ много, а не догоняютъ лисицу. Этотъ сынъ и говоритъ отцу: «сдѣлаюсь я кобелемъ; ты меня продавай, только ожерелокъ съ шеи не продавай.» Вдругъ онъ пустился за лисицей; и въ тужь минуту ее поймалъ. Охотники хотѣли у старика лисицу отнять; говорятъ: «наша лисица,—мы ее выгнали.» Старикъ говоритъ: чистое поле—всякому охотиться воля.—«Ну, такъ продай намъ твоего кобеля.»—Извольте купите: только ожерелокъ долой сниму.— «Эка невидаль ожерелокъ; мы ему золотой купимъ.» Продалъ онъ его за 50 рублей. Старикъ пошелъ въ свой путь, а охотники на охоту. Вдругъ встрѣчаютъ такое множество лисицъ, зайцевъ; онъ ни одной собакѣ ходу не далъ, все самъ ловитъ. Пустился за одной лисицей въ дальнюю сторону и убѣжалъ у нихъ съ глазъ. Стали его искать, не нашли.
А онъ нагналъ своего отца, ударился о землю, сдѣлался молодцемъ. Вотъ повелъ его отецъ въ ярмарку жеребцемъ. Сынъ и говоритъ: «батюшка! проси за меня три тысячи рублей; меня продавай, а узды не продавай!» Даютъ цѣну хорошу, а трехъ тысячъ никто не даетъ. Вдругъ увидалъ его старикъ-волшебникъ, который училъ его. Вдругъ говоритъ онъ старику: «что, старикъ, продаешь жеребца?»—Продаю. «Что просишь?»—Три тысячи рублей.—Ну, старикъ сейчасъ по рукамъ; деньги даетъ; отдалъ деньги. Старикъ и говоритъ: «уздечку долой.» А волшебникъ говоритъ: нѣтъ, эдакой конь безъ узды не покупается никогда. Вдругъ пошли они въ Нижній Земскій Судъ: какъ прикажутъ?—Старикъ говоритъ: «я продавалъ безъ уздечки»; а волшебникъ говоритъ: «я съ тѣмъ покупалъ». Судъ приказалъ ему отдать пять рублей асс. за уздечку и увесть коня. Вотъ и пошелъ старикъ со слезами домой.
А волшебникъ сѣлъ на жеребца; началъ его мучить, гонять. Пріѣхалъ домой, привязалъ на конюшнѣ безъ корму, безъ водопою. А самъ волшебникъ легъ спать. Вдругъ вышла сестра волшебника посмотрѣть на жеребца. Сестра и думаетъ: «братъ не скоро встанетъ; поведу я, напою его.» Привела къ рѣчкѣ поить. Моетъ у этой рѣчки дѣвица платье. Вдругъ жеребецъ встрепенулся; соскочила съ него узда; онъ бросился въ воду, сдѣлался ершомъ рыбою. Сестра испугалась, прибѣжала домой; а онъ (ершъ) вышелъ изъ воды, сдѣлался молодцемъ и говоритъ дѣвицѣ, что̀ мыла платье. «Красная дѣвица, сдѣлаюсь самъ я тебѣ на середній палецъ перстнемъ, дорогимъ камнемъ съ жемчужными зернами. Когда волшебникъ будетъ спрашивать: «откуда?» ты говори, что нашла. (Потому онъ его узнаетъ, какъ хочешь оборотись). Станетъ тебѣ говорить: «отдай!», ты не отдавай; будетъ деньги давать 1.000 р., не бери. Будетъ Судомъ стращать, ты не бойся, не отдавай. Когда въ Судъ приведутъ, тебѣ скажутъ: «отдай такъ перстень, когда денегъ не надо!» Ты возьми съ пальца сними, да слово скажи, брось о землю: «не доставайся ни ему; ни мнѣ». А какъ я разсыплюсь мелкими зернышками, ты на одно наступи; а когда я подъ ногой забьюсь, то отпусти.» Сказалъ это, бросился въ воду, сдѣлался ершомъ.
Проснулся старикъ-волшебникъ, который обучалъ его. Сестра и говоритъ: «конь въ воду бросился, поплылъ и потонулъ.» Старикъ только ахнулъ: «что жь ты меня давно не разбудила?» Прибѣжалъ онъ къ рѣчкѣ, сдѣлался щукою; давай ерша искать. Нашелъ ерша; а ершъ оборачивается къ нему хвостомъ: «хотя, говоритъ, ты щука востра, да не возьмешь ерша съ хвоста.» Вдругъ выскочилъ онъ на берегъ, сдѣлался у дѣвицы перстнемъ. Старикъ выскочилъ изъ воды и говоритъ: «гдѣ, дѣвушка, взяла перстень?»—Нашла. «Отдай: онъ мой.»—Не отдамъ. «Ну хоть продай; на̀ тебѣ тысячу рублей.»—Нѣтъ, не продамъ.—Повелъ онъ ее въ Судъ; Судъ присудилъ: когда денегъ не надо, такъ такъ отдай. Она взяла, съ пальца кольце сняла, ударила о землю. «Не доставайся же ни ему, ни мнѣ.» Перстень разсыпался мелкими зернышками. Она наступила на одно. Старикъ ударился о землю, сдѣлался пѣтухомъ; давай эти зерна клевать. Вдругъ онъ подъ ногой у дѣвицы забился. Дѣвица отпустила; онъ обратился соколомъ, ударилъ пѣтуха и убилъ его на смерть, этого своего учителя. Вылетѣлъ и прилетѣлъ къ отцу.
Приходитъ онъ съ отцомъ къ своей матери; мать ужасно рада была. Пожилъ онъ малое время дома. Сдѣлалась въ этомъ городѣ ярмарка, въ которомъ волшебникъ запрещалъ ему торговать. И говоритъ сынъ отцу своему: «теперь меня на вѣки продай въ видѣ человѣка, а не какимъ волшебствомъ. Проси за меня сто рублей.» (Тогда вѣдь это до́рого было, какъ нынче сто тысячъ). Повелъ онъ его на ярмарку. Встрѣтились съ нимъ королевскіе люди, которыхъ король послалъ, сказалъ: «на первой встрѣчѣ что̀ стрѣнется, то и купите; что̀ будутъ просить, то и давайте.» Встрѣтили они его. «Здравствуй, старикъ!»—Здравствуйте.—«Нѣтъ ли чего продать?» Есть; вотъ веду сына продавать.—«Что просишь?» Сто рублей.—Они подумали про себя: «хотя дорого, да король не велѣлъ торговаться; надо дать.» Ну и купили.
Привели его къ королю во дворецъ. Король приказалъ ему во дворцѣ жить и спросилъ его: «какъ тебя звать?» Онъ говоритъ: я не знаю.—«Звать его Иванъ Дорогокупленный! дорого купили.» Самъ царь, значитъ, имя ему назначилъ. А онъ волшебную имѣлъ великую силу и хитрость; зналъ такую силу, что не то что было, а зналъ что впередъ будетъ.—А въ Индѣйскомъ королевствѣ королевна была сильная волшебница, и было у ней обѣщанье за̀мужъ идти. У ней обѣщанье такое: 12 жениховъ будутъ ее сватать; съ двѣнадцати жениховъ голову долой; а за тринадцатаго за̀мужъ идти. И головы всѣ на тычинкѣ въ саду постановить. Были двѣнадцать тычинъ въ саду; на одиннадцати есть головы; на двѣнадцатой быть этому королю, у котораго живетъ Иванъ Дорогокупленный. Этотъ король пишетъ къ ней газеты, хочетъ ее въ супружество. Она къ нему пишетъ наоборотъ: «если я пришлю къ тебѣ лукъ и стрѣлу, которая еще не стрѣляна, попробовать ее. Если ты выстрѣлишь, дашь мнѣ о томъ знать, то иду за тебя за̀мужъ. Который я пришлю лукъ, тотъ лукъ привезутъ шесть паръ воловъ; а стрѣлу три пары воловъ.» Вдругъ когда онъ послалъ къ ней посланника: «радъ, съ охотой; могу!» Когда прислали лукъ и стрѣлу королю въ дворецъ, король собралъ всѣхъ генераловъ, сенаторовъ, думчихъ всѣхъ. «Кто можетъ симъ орудовать и выстрѣлить, тому отдамъ полцарства; мѣсто ему одно противъ меня, другое рядомъ со мной, а третье гдѣ угодно.» А самъ не могъ орудовать. Собрались всѣ; не могли никто изъ нихъ выбраться не то, что выстрѣлить, и поднять, чтобъ на лукъ наставить.—Услыхалъ объ этомъ Иванъ Дорогокупленный. (А онъ давно зналъ: самъ волшебникъ). «Эка, пускай доложатъ королю; не желаю я впредь отъ него ничего, увидитъ заслугу, самъ меня пожалуетъ. Я могу сей стрѣлой орудовать.» Вдругъ со смѣхомъ докладываютъ царю; сами смѣются. Король говоритъ ему: «ну, Иванъ Дорогокупленный: если ты это дѣло сдѣлаешь, то первый будешь у меня; если похвастаешь, то голова будетъ отсѣчена.» Вдругъ Иванъ Дорогокупленный взялъ натянулъ лукъ, направилъ стрѣлу. Стрѣла полетѣла въ Индѣйское царство и сшибла второй этажъ у королевскаго дворца. Королевна рада и испугалась, какъ будто нашла противъ себя сильнѣе.
Вдругъ пишетъ она ему второе письмо. «Пришлю я тебѣ неѣзжаннаго жеребца, который неѣзжанный, и если объѣздишь, то прошу покорно на немъ пріѣхать на законный бракъ.» И въ этомъ письмѣ писано: «приведутъ этого коня шесть богатырей на шести цѣпяхъ желѣзныхъ.» Вдругъ король задумался, собралъ онъ всѣхъ придворныхъ. «Кто можетъ сослужить эту службу, не то что половину королевства, что ему угодно, то и отдамъ.» Никто избранникъ не нашелся. Взглянуть страшно. А Иванъ Дорогокупленный говоритъ: «я, говоритъ, не на эдакихъ коняхъ ѣзжалъ!»—Доложили царю. Царь говоритъ: «правда это, что ты говоришь,—можешь коня выѣздить?» Могу!—Ведутъ жеребца. Онъ сѣлъ на него; собралъ всѣ шесть цѣпей въ руку; давай его между ушами цѣпями бить. До тѣхъ поръ ѣздилъ (т. е. билъ), покуда конь за̀мертво палъ. Онъ слѣзъ съ него, наступилъ на конскія плечи и оторвалъ ему голову долой вмѣстѣ съ шестью цѣпями. Взмахнулъ, бросилъ эту голову съ цѣпями королевнѣ прямо во дворецъ.
Вдругъ посылаетъ королевна посланника: «приказала пріѣзжать; согласна на законный бракъ.»—Вдругъ король сбирается съ великою радостью; собираетъ всѣхъ генераловъ, думчихъ, а Ивана Дорогокупленнаго не беретъ. Вдругъ Иванъ Дорогокупленный и говоритъ: «хотя король меня не беретъ, но ему живому тамъ не быть безъ меня!» Король объ этомъ узналъ и велѣлъ призвать его къ себѣ. «Иванъ, правда что ты говоришь?»—Истинно.—Король приказалъ его взять вмѣсто лакея. Подъѣзжаютъ къ королевскому дворцу, увидали огромнѣйшій садъ; въ немъ стояло 12 тычинъ сухихъ. Иванъ Дорогокупленный и говоритъ: «видите садъ?»—Вижу.—«Сколь прекрасенъ?» Я не видалъ такихъ. Очень прекрасенъ садъ.—«А видите 12 тычинъ сухихъ?»—Вижу.—«Что на нихъ? На одинадцати человѣчьи головы; на двѣнадцатой—вашей бы головѣ быть.» Пріѣзжаютъ они во дворецъ.
Поѣхали въ соборъ получать законный бракъ. Вдругъ Иванъ Дорогокупленный и говоритъ королю: «когда пріѣдете отъ вѣнца, не ложитесь съ нею спать; прикажите мнѣ.» Король видитъ, что онъ правду говоритъ; повѣрилъ его словамъ. Король свою одёжу на него надѣлъ; повели ихъ на отдыхъ. Только легли опочивать; она волшебной силой наложила на него руку (одной рукой душила она жениховъ-то). Вдругъ онъ какъ ударилъ ей руку объ стѣну; вся спальня задрожала. «Душенька, она ему и говоритъ, что вы такъ кидаетесь?»—Тѣло отяготѣло на мнѣ.—Онъ призаснулъ; она сама на него взвалилась, хотѣла его задавить. Онъ ударилъ ее объ стѣну такъ, что два камня изъ стѣны выскочили. А у него были заготовлены съ собой прутья. Закричалъ онъ своимъ слугамъ: «подайте мнѣ желѣзные прутья!» Слуги подали. Началъ онъ ее бить. Вдругъ она стала его умолять, что было въ ней по двѣнадцати всякихъ силъ; проситъ его: «оставь хоть мнѣ третью часть силы!» Онъ говоритъ: «нѣтъ, женщины не имѣютъ такихъ силъ; а оставлю тебѣ женскую силу самую плохую!» Оставилъ ей силу женскую самую плохую. Самъ вышелъ во дворецъ и говоритъ королю настоящему; и говоритъ: «ваше величество, ступайте, велите ей встать. Ударьте по щекѣ, сшибете съ-разу, то ложитесь спать. А не сшибете, опять вонъ выходите!» Вдругъ король переодѣлся въ свое одѣяніе; приходитъ; ударилъ ее по щекѣ—она и упала. Тогда онъ переночевалъ съ нею.
На другой день приближніе присылаютъ: «подите, приберите тѣло; думаютъ, что она его задавила.» Приходятъ они; она закричала: «выйдите вонъ; тутъ нѣтъ вашего дѣла.» Стали, взошли сейчасъ во дворецъ, попили, погуляли, отправились въ свое королевство.
Пріѣхавши домой, король пожаловалъ Ивана Дорогокупленнаго выше всѣхъ. Сенаторы и генералы узнали, что все дѣлалъ Иванъ Дорогокупленный и говорятъ волшебницѣ: «какъ бы Ивана смерти предать?» Имъ съ ненависти, что онъ выше ихъ сталъ. Придумали, чтобъ сдѣлалась королева больна, что будто видѣла она сонъ, что зарѣзать Ивана Дорогокупленнаго, вынуть, изжарить его сердце, я буду здрава. Вдругъ король посылаетъ королевѣ всякихъ докторовъ; никто не можетъ ее излечить. Она и говоритъ: «видѣла я во снѣ, что если зарѣзать Ивана Дорогокупленнаго, вынуть, изжарить его сердце, я буду здрава.» Король сожалѣлъ и не хотѣлъ Ивана смерти предать, а потомъ согласился. Приказалъ вывесть его въ чистое поле и зарѣзать и принести сердце. Но королева приказала: «выньте изъ него сердце и по-колѣнъ ноги отрубите.» А то не вѣритъ еще. Вывели его въ чистое поле, хотятъ его рѣзать. Иванъ Дорогокупленный и говоритъ: «ахъ, братцы, пощадите душу мою!—Ноги вы у меня отрубите, а заколите собаку и выньте изъ ней сердце.»—Они исполнили его прошенье, отрубили у него ноги; у собаки взяли сердце; принесли королевѣ. Она приказала сердце это бросить собакѣ: «пускай собака собачье съѣстъ.» Сама нашла волшебныя книги, начала волшебствомъ заниматься, силою сбираться.
Иванъ Дорогокупленный ползкомъ уползъ въ темный дремучій лѣсъ; легъ подъ огромнымъ дубомъ. Лежалъ подъ дубомъ; человѣкъ мимо его бѣжитъ, земля дрожитъ. Онъ говоритъ: эй, братъ! куда скоро бѣжишь? Провѣдай меня!—Онъ вдругъ воротился и говоритъ: «кто ты такой?»—Я Иванъ Дорогокупленный, былъ у короля въ славѣ; но теперь, по грѣхамъ моимъ, отсѣкли у меня ноги.—«Ну что жь! грѣхи у насъ съ тобой равны.» А у него отсѣчены руки, которой бѣжалъ-то.—Ты какъ прозываешься?—«Марко Швыдкій (проворенъ бѣгать: и конь его не догонитъ, и птица не долетитъ). Давай будемъ жить вмѣстѣ. У тебя нѣтъ рукъ; а у мена нѣтъ ногъ!» Согласились. Стали жить. Гдѣ что надо, сейчасъ Иванъ Дорогокупленный сядетъ на Марку Швыдкаго; Марко Швыдкій побѣжитъ, Иванъ Дорогокупленный схватитъ; и никакая почта не можетъ ихъ догнать.
Услыхали они: въ одномъ мѣстѣ у одного короля неизлечимая дочь была болѣзнями своими. Король ежедневно кличъ кликалъ: «кто бы изыскался мою дочь вылечить, половину царства отдалъ бы.» Марко Швыдкій и говоритъ: «поѣдемъ въ это королевство, королевну увеземъ и вылечимъ.»—Какъ же мы ее увеземъ?—«А она сама раздаетъ милостыню; я подбѣгу, ты ее схватишь, и увеземъ.»—Подбѣгаютъ они; народу, нищихъ многое множество. Королевна и говоритъ: «что за диво! Я эдакихъ больныхъ не видала; я своей рукой имъ милостыню подамъ.» Подошли они къ ней подъ окно. Иванъ Дорогокупленный взялъ ее за руку, подхватилъ подъ мышку; а Марко Швыдкій побѣжалъ. Король разослалъ по всѣмъ дорогамъ почты; не то, что ихъ догнать; не видали, куда и поѣхали.
Вдругъ привезли ее въ лѣсъ въ землянку; назвали ее сестрой и говорятъ ей: «сестра, отчего ты больна? Мы тебя вылечимъ.» Она призналась: «ко мнѣ змѣй летаетъ, грудь сосетъ!»—Это въ нашихъ рукахъ. Гдѣ жь онъ къ тебѣ летаетъ?—«Въ трубу». Вотъ сейчасъ Марко Швыдкій говоритъ Ивану Дорогокупленному: «ты сядь у двери; а я стану у трубы, не пущу; а ты поймай». Вотъ прилетѣлъ змѣй въ глухую полночь въ трубу. Иванъ Дорогокупленный и поймалъ его; хотѣли ему голову отсѣчь. «Не сѣките, говоритъ; я найду вамъ такое озеро, что у одного будутъ ноги, а у другаго руки выростутъ.»—Покажи намъ то озеро!—Взялъ Иванъ Дорогокупленный змѣя подъ мышку; сѣлъ на Марка Швыдку, и пошли къ озеру; прибѣжали къ озеру. Марко хотѣлъ броситься въ озеро. Иванъ Дорогокупленный и говоритъ: «нѣтъ, постой; не кидайся. Дай я сломлю вотъ этотъ зеленый дубъ!» Сломилъ одной рукой дубъ и бросилъ его въ озеро; не то, что пожелтѣлъ, весь дубъ въ озерѣ сгорѣлъ. Они хотѣли змѣю голову оторвать и туда же въ это озеро бросить. Змѣй опять сталъ просить: «не бросайте; будутъ у васъ руки и ноги. Я вамъ покажу озеро.» Прибѣжали къ этому озеру; Марко Швыдкій опять хотѣлъ броситься. Иванъ Дорогокупленный говоритъ: «погоди; дай сломлю сухой дубъ!» Сломилъ дубъ, бросилъ въ озеро; дубъ сталъ зеленѣть и пустилъ листья. «Ну, кидайся!» Марко бросился въ озеро, лѣзетъ назадъ съ руками: руки выросли.—«На̀-ка подержи змѣя!»—Иванъ Дорогокупленный бросился въ озеро, сдѣлался съ ногами. «Ну, повеземъ теперь сестру къ королю!» Привезли близко ко дворцу и пустили ее во дворецъ; а сами вернулись назадъ и пошли всякій въ свой путь.
Эта королева, послѣ Ивана Дорогокупленнаго, собралась съ большею силою; эта, которая приказала его зарѣзать-то. Послѣ заставила короля не только ее почитать, а и коровъ стеречь; дала ему двѣнадцать коровъ бѣлыхъ: если у одной будетъ шерсть замарана у коровы, то смертью казненъ будетъ. То идетъ Иванъ Дорогокупленный, подходитъ близко къ тому королевству и находитъ короля; стережетъ король двѣнадцать бѣлыхъ коровъ. Король нашелъ человѣческую кость, выкопалъ яму и хочетъ похоронить ее. Иванъ Дорогокупленный подошелъ близко къ нему, поклонился ему и спрашиваетъ: «что ты дѣлаешь?»—Вотъ, говоритъ, хочу похоронить кость: не друга ли моего прежняго, Ивана Дорогокупленнаго, на этомъ мѣстѣ зарѣзали?—«Да, хорошо ты объ немъ думаешь и помнишь его память. Чьи же это коровы и кто ихъ пасетъ?»—Пасу я; коровы моей королевы. Она собралась послѣ Ивана Дорогокупленнаго съ большой волшебной силою.—«Что же ты?—Пора тебѣ домой гнать!» Нѣтъ еще: перемою ихъ вотъ въ озерѣ, тогда домой погоню.—«Ну, мой же ты коровъ, да безъ меня домой не гоняй; а я пойду въ лѣсъ!» Король перемылъ всѣхъ коровъ, а Иванъ Дорогокупленный нарубилъ лыкъ; свилъ себѣ толстый и долгій кнутъ. Подошелъ къ королю, говоритъ: «гони коровъ домой, да не тамъ, гдѣ ты гонишь, а гдѣ я прикажу». Погналъ ихъ по болоту, вымаралъ въ грязи, стегалъ кнутомъ, измаралъ всѣхъ коровъ. Король и говоритъ: я счелъ тебя за добраго человѣка, а ты сыскалъ мнѣ лютую смерть. Теперь я сказненъ буду.—«Не бойся; будешь меня помнить и станешь по старому жить. Когда подгонишь коровъ близко ко дворцу и выскочитъ королева за тобою, ты бѣги отъ нея прямо въ баню; я тебя тамъ буду поджидать.» Иванъ Дорогокупленный изготовилъ себѣ въ банѣ желѣзные, волшебные прутья. Когда подогналъ король коровъ, увидала королева, что коровы въ грязи; выскочила и бросилась на него, хотѣла сказнить. Онъ отъ нея бѣжать; она за нимъ. Добѣжалъ до бани, вбѣжалъ въ баню; она и говоритъ: «ну не далеко ты ушелъ.» А Иванъ Дорогокупленный говоритъ: «да не́куда дальше и бѣжать. Ты сама нашла прежнее свое счастье? Что, супостатка, меня хотѣла злой смерти предать и короля заставить скотину стеречь!» И говоритъ своимъ помощникамъ: «давайте прутья!» Подали ему желѣзные, разогрѣтые прутья; начали ее наказывать; началъ онъ изъ нея всѣ волшебныя силы выгонять. Всѣ волшебныя силы изогналъ; оставилъ одну только женскую и ту самую плохую. Съ тѣхъ поръ Иванъ Дорогокупленный во дворцѣ у короля жилъ и во первыхъ почтенъ былъ.
