Под жгучей синевой полуденных небес,
Равниной грозною синея на просторе,
Необозримое раскинулося море.
Вот парус промелькнул, как чайка и — исчез 5 В сияющей дали, залитой ярким блеском.
А там у берега, с однообразным плеском,
Среди безветрия и знойной тишины,
Лениво плещется волна о валуны.
У белых валунов, в тени скалы прибрежной, 10 Откуда ей простор виднеется безбрежный,
Больная, прислонясь к подушке головой,
Откинувшись назад в своём глубоком кресле
Глядит задумчиво и грустно пред собой.
Печален взор её, рассеянный, и если 15 В нём оживление мгновенное мелькнёт,
Похожее на луч, который придаёт
Усопшего чертам подобье жизни бледной, —
Она, как этот луч, исчезнет вмиг бесследно.
Меж тем, страдалица годами молода,
20 Ни труд, ни ранние заботы, ни нужда,
Ни горе — юных сил её не подорвали.
Любовь?… Узнать её могла она едва ли,
Повсюду, где любовь, — там также и борьба,
А слишком для борьбы душа её слаба. 25 Она — растение, цветок оранжерейный,
Предмет и цель забот и гордости семейной.
Ей не пришлось ни жить, ни думать за себя,
Родные обо всём заботились, любя.
Она и пожелать была не в состояньи, 30 Затем, что всякое малейшее желанье
Предупреждалось там, — и так же как труда —
Она усилия не знала никогда.
Наряды, выезды — завиднейшая доля,
Но, вместе с этим, в ней была убита воля, 35 И жизнь, которая, казалося, была
Такою лёгкою, — ей стала тяжела:
Она зачахла вдруг, без видимой причины.
Родные, вне себя от горя и кручины,
Спешили увезти страдалицу на юг, 40 Но он не исцелил таинственный недуг,
Который жизнь её подтачивал собою.
И перед этою равниной голубою,
Пред светом и теплом — в унынии своём
Она безропотно слабела день за днём. 45 И с равнодушием, устало безучастным,
Покоясь в знойный день под этим небом ясным
И холодно следя, как в розовой дали,
Белея парусом, мелькают корабли,
Она, которая так рано жить устала, 50 Устами бледными с усилием шептала:
— О, Боже! если б мне скорее умереть! —
А там, где близ камней просушивалась сеть,
В лохмотьях нищая у берега присела.
Сквозь платье рваное просвечивало тело. 55 Больная не смотря на сильный солнопёк,
Дрожала, кутаясь в разорванный платок.
Семнадцать — двадцать лет могло ей быть, не боле,
Но в заострившихся, измученных чертах,
В улыбке горестной, блуждавшей на устах — 60 Как много скрытых мук о безнадёжной доле!
Увы! Ей жизни жаль — суровой, трудовой,
И неба южного с глубокой синевой,
И скромных радостей! Ей жаль родного моря,
Ей причинявшего так много мук и горя: 65 Ведь, море сделало крестьянку сиротой.
Больной, измученной недугом, нищетой
Ей жизнь является отрадной и желанной,
Живёт она, и жизнь не может не любить!
И сидя у камней, среди косы песчаной, 70 Больная, побледнев, с улыбкой шепчет странной!
— О, Боже, если б я могла ещё пожить!
См. также одноимённые страницы.