Жених-разбойник (Гримм; Снессорева)/ДО
| ← Умница Эльса | Женихъ-разбойникъ | Куманекъ → |
| Оригинал: нем. Der Räuberbräutigam. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 236. |
Жилъ-былъ мельникъ и была у него красавица дочка. Какъ только поднялась дѣвушка на ноги, у мельника только и заботы стало, какъ бы дочку пристроить да жениха повыгоднѣе найти; и держитъ онъ про-себя думу:
«Посватается хорошій женишокъ, долго думать не стану: сейчасъ же и отдамъ дѣвку съ рукъ долой».
Недолго жениха ждали: явился проѣзжій купецъ, съ виду человѣкъ богатый, молодой да и не уродъ собою. Мельникъ смотритъ: укорить, кажись, не въ чемъ; взялъ старикъ да и ударилъ по рукамъ.
А между тѣмъ не лежитъ сердце невѣсты къ молодому жениху, не чувствуетъ она къ нему ни любви, ни вѣры; взглянетъ ли она на него или только подумаетъ о немъ — такъ у нея сердце и замретъ отъ страха.
Вотъ разъ и говоритъ ей женихъ:
— Вотъ ты и невѣста моя, и обручились мы съ тобою, а ни разу не пришла ты взглянуть на мое житье-бытье.
А молодая невѣста на то въ отвѣтъ:
— Да я не знаю, гдѣ ты живешь.
Женихъ опять говоритъ:
— Мой домъ стоитъ въ чащѣ лѣса.
Но невѣста все не рѣшалась идти, извиняясь, что дороги въ лѣсъ не знаетъ.
А женихъ все зоветъ да проситъ къ себѣ въ гости.
— Ну, хоть въ будущее-то воскресенье приходи; я назвалъ гостей; а чтобы ты не сбилась съ пути, такъ я всю дорогу вплоть до самаго дома посыплю золою.
Вотъ пришло и воскресенье; невѣста принарядилась и собралась идти къ жениху, а сердце у нея такъ и ноетъ; красная дѣвица сама не понимаетъ, что за причина такая. Однако дѣлать нечего: дала слово — надо исполнить. Только предъ уходомъ набила она себѣ полные карманы горохомъ да чечевицей. Въ лѣсу она скоро отыскала дорожку, посыпанную золою, и прямо по ней пошла. Идетъ она, а сама все бросаетъ, то направо, то налѣво, то горохъ, то чечевицу. Такъ шла она почти цѣлый день и наконецъ увидѣла: стоитъ домъ въ самой темной чащѣ лѣса. Очень что-то не понравился ей этотъ домъ: такой онъ мрачный да таинственный, словно что недоброе предвѣщаетъ. Дѣлать нечего, не бѣжать же назадъ. Она вошла въ комнаты — никого не видать и, какъ въ могилѣ, все тихо. Стоитъ она въ раздумьѣ и вдругъ слышитъ чей-то голосъ распѣваетъ:
«Вернись, вернись домой, бѣдная невѣста!
Попалась ты въ вертепъ злодѣя-людоѣда».
Невѣста оглянулась вокругъ себя — никого не видать, только какая-то заморская птица сидитъ въ клѣткѣ, висящей на стѣнѣ. А птица все поетъ свое:
«Вернись, вернись домой, бѣдная невѣста!
Попалась ты въ вертѣпъ злодѣя-людоѣда».
Видно не трусиха была красная дѣвица: пошла она впередъ изъ одной комнаты въ другую, такъ и обошла весь домъ, но живой души не встрѣтила. Она спустилась въ подвалъ и видитъ тамъ старую-престарую старуху, отъ старости и голова-то у нея все тряслась.
— Добрая старушка, — сказала ей невѣста, — не можешь ли ты сказать мнѣ, тутъ ли живетъ мой женихъ?
— О бѣдное мое дитятко! какъ это ты здѣсь очутилась? вѣдь ты попала въ разбойничій вертепъ! Ты думаешь, что у тебя есть женихъ, что ты невѣста и что скоро сыграютъ твою свадьбу, а того не знаешь, что ты ужь обручена смерти: твой женихъ хочетъ лишить тебя жизни. Посмотри-ка сама: мнѣ приказано налить этотъ котелъ полонъ воды и кипятить его, и какъ только ты попадешься къ нимъ въ руки, они тотчасъ же, безъ всякой жалости, разрубятъ твое бѣлое тѣло на мелкіе куски и сварятъ въ этомъ котлѣ, а потомъ съѣдятъ тебя — вѣдь они людоѣды. Погибла ты навѣки, если только я не сжалюсь надъ тобою и не спасу тебя.
Тутъ старуха подумала да и спрятала красную дѣвицу за большую кадку, а сама все приговариваетъ:
— Смотри же, не шевелись, а то пропала твоя головушка. Ночью же, какъ разбойники заснутъ, мы убѣжимъ съ тобою; ужь давно я приготовила все къ побѣгу.
Не успѣла красная дѣвица спрятаться за кадку, а шайка разбойниковъ ужь и вломилась въ домъ, а за собою тащутъ какую-то дѣвушку. Разбойники были уже пьяны и, не обращая вниманія ни на слезы, ни на мольбы бѣдной дѣвушки, принудили ее выпить три стакана вина: бѣлаго, краснаго и желтаго, отчего у нея сердце разбилось. Потомъ сорвали съ нея шелковыя одежды, разложили ее на столъ, разрѣзали на куски ея бѣлое тѣло и посолили.
Бѣдная невѣста, спрятавшись за кадку, дрожитъ всѣмъ тѣломъ, смекая, что и ей такая же участь готовится.
Одинъ изъ разбойниковъ замѣтилъ на мизинцѣ горемычной дѣвушки золотое колечко, и захотѣлось ему снять его съ пальца, да никакъ не могъ; тогда онъ схватилъ топоръ и хватилъ по пальцу: палецъ подскочилъ и упалъ прямо на колѣни къ невѣстѣ за кадкою. Разбойникъ взялъ свѣчу и давай всюду искать, только никакъ не могъ найти, а другой и кричитъ ему:
— Да ты пошарилъ бы за кадкою!
— Да ступайте же ужинать! — тутъ закричала имъ старуха, — палецъ, вѣдь, не убѣжитъ, завтра утромъ отыщется.
А разбойники на то:
— А вѣдь старуха правду говоритъ.
Они перестали искать и сѣли за столъ. Старуха подложила имъ въ вино соннаго порошку; разбойники напились и скоро растянулись, и захрапѣли.
Когда бѣдная невѣста услышала ихъ храпѣнье, въ ту же минуту потихоньку встала и вышла изъ-за кадки и должна была перешагнуть черезъ всѣхъ разбойниковъ. Ужь какъ же она и боялась разбудить ихъ! Но Господь помогъ ей благополучно пробраться черезъ нихъ. Вмѣстѣ съ старухою взошли онѣ по лѣстницѣ въ домъ, прошли чрезъ всѣ комнаты, отворили ворота и давай Богъ ноги изъ вертепа разбойниковъ.
Вѣтеръ развѣялъ золу, что была на дорогѣ, а горохъ и чечевица пустили корни, взошли, и показывали дорогу, такъ и свѣтились при лунномъ свѣтѣ. Шли бѣдняжки цѣлую ночь и только на зарѣ пришли на мельницу. Тутъ невѣста разсказала отцу все, что съ нею случилось.
Насталъ день, назначенный для свадьбы; женихъ пришелъ-таки, какъ ни въ чемъ не бывало. Мельникъ нарочно пригласилъ всѣхъ родныхъ и друзей. Въ концѣ обѣда гости стали разсказывать поочереди разныя исторіи, а невѣста все сидитъ и молчитъ, даже не пошевельнется. Тутъ женихъ говоритъ:
— Теперь твоя очередь, раскрасавица моя, разскажи и ты намъ что-нибудь.
А невѣста въ отвѣтъ:
— Ну если ужь ты такъ хочешь, такъ и я, пожалуй, разскажу какой видѣла страшный сонъ.
«Шла я по лѣсу и вижу въ самой чащѣ стоитъ домъ; я вошла въ домъ — нѣтъ ни одной живой души, только на стѣнѣ виситъ клѣтка, а въ клѣткѣ сидитъ заморская птица. Вдругъ птица запѣла:
„Вернись, вернись домой, бѣдная невѣста!
Попалась ты въ вертепъ злодѣя-людоѣда“.
И пропѣла она это два раза».
— Не бойся, другъ мой, вѣдь это я видѣла во снѣ.
«Я прошла черезъ всѣ комнаты; вездѣ пусто и такъ мрачно и уныло, что ужасъ меня такъ и охватилъ. Вотъ спустилась я наконецъ въ подвалъ; вижу, сидитъ тамъ старая-престарая старуха, и голова у нея трясется.
Я и спрашиваю у нея:
— Не здѣсь ли живетъ мой женихъ?
А она отвѣчаетъ:
— Бѣдное ты дитятко! какъ ты здѣсь очутилась? вѣдь ты попала въ вертепъ разбойниковъ. Точно, твой женихъ тутъ живетъ, но онъ хочетъ тебя убить и разрѣзать на части твое бѣлое тѣло, а потомъ прикажетъ сварить въ котлѣ и съѣстъ съ своими товарищами, такими же людоѣдами».
— Не бойся, дружокъ, вѣдь это только сонъ.
«Не успѣла старуха спрятать меня за кадку, какъ вдругъ вломились разбойники, таща за собою молодую дѣвушку, которую принудили выпить три стакана вина: одинъ стаканъ съ бѣлымъ, другой съ краснымъ, третій съ желтымъ, такъ что сердце у горемычной разбилось».
— Не бойся, дружокъ, вѣдь это сонъ, только сонъ.
«Вдругъ одинъ изъ разбойниковъ увидѣлъ на мизинцѣ горемычной дѣвушки золотое колечко; но снять его не могъ; взялъ онъ топоръ и хватилъ по пальцу; палецъ отскочилъ и полетѣлъ за кадку, прямо къ невѣстѣ на колѣни».
— Вотъ вамъ палецъ, вотъ и колечко.
Разбойникъ поблѣднѣлъ какъ полотно, вскочилъ съ мѣста и хотѣлъ бѣжать, но гости схватили его и отдали въ судъ.
И скоро этотъ страшный женихъ-людоѣдъ и со всею своею шайкою получилъ достойную казнь за свои злодѣйскія дѣла.