Земледелие и землевладение (в Библии). — Вся Библия, во всех ее частях — законодательной, исторической, дидактической и поэтической — доказывает, что палестинские евреи были преимущественно земледельческим народом. Наиболее ярким доказательством этого факта являются праздники, как они предписаны в особенно древних частях Библии (Исход, 23, 14—17 и 34, 18—23). Эти праздники носят чисто земледельческий характер и соответствуют трем моментам в годичном цикле земледельческих работ: началу жатвы, концу жатвы и сбору всех других плодов. Первый праздник — Пасха — происходит в месяце Абиб, т. е. колосьев, когда впервые созревает ячмень, из первых колосьев которого приносилась первая жертва Богу. Что Пасха прежде всего земледельческий праздник, это явствует из определения ее срока (Второзак., 16, 9): «Когда впервые появится серп на жатве». Следующий праздник называется просто קציר חטים, т. е. пшеничною жатвою. Третий праздник (Кущи) именуется חג האםיף — праздником сбора плодов (Исх., 16, 23). Последний праздник считался самым важным у древнего Израиля, что уже следует из его названия החג — определенный праздник, происходивший «в исходе года», т. е. по окончании всех земледельческих работ. Ему-то было присвоено имя «праздника Бога» (Суд., 21, 19; I Цар., 8, 2; 12, 32; даже у Иезек., 45, 25; Зехар., 14, 16 и Нехем., 8, 14). Земледелие оставалось основой др.-еврейской экономики в Палестине вплоть до разрушения второго храма, т. е. до потери политической независимости, как об этом свидетельствуют законодательство Мишны и Иосиф Флавий, между прочим, гордо заявляющий: «Мы занимаемся главным образом обрабатыванием нашей превосходной земли» («Против Апиона», кн. I, гл. 12). — Возникновение у евр. земледелия относится еще к тому времени, когда евреи стали оседлым народом. По библейским данным, уже Исаак (Быт., 26, 12) «занимался З.», но здесь идет речь о З., которое и теперь наблюдается у кочующих бедуинов, временно засиживающихся на одном определенном месте. Переход от кочующей к оседлой жизни сопровождался постепенным вытеснением скотоводства и замещением его З. в тех частях Палестины, которые были пригодны для этого. По народному представлению, сам Бог научил Израиля и вообще людей З. (Исаия, 28, 26). Но, с другой стороны, мы находим в самой Библии данные о том, что евреи явились в страну, уже обладавшую высокоразвитым З., «в страну с высеченными колодцами, с виноградниками и маслинами» (Второзак., 6, 10—11). Из Амарнских таблиц известно, что уже в 15 веке. до Р. Хр. Палестина обладала высокой культурой, связанной с З. Это обстоятельство крайне важно, так как оно объясняет сравнительную быстроту перехода древнего еврейства от исключительного скотоводства к преимущественному З. Однако из этого далеко не следует, что евреи перешли на готовое З. Несомненно, что в некоторых частях Палестины, особенно в области, заселенной позже коленом Эфраимовым, евреи должны были выкорчевать леса и приготовить почву для З. Когда «сыны Иосифа» жалуются Иошуе на недостаточность своего участка, он им заявляет: «Так как ты многолюден, то поднимись в леса и там в земле перизеев и рефаимов расчисти себе место». Распределяя страну, Иошуа определенно заявляет дому Иосифову: «Гора будет у тебя, на которой лес; ты расчистишь его, и он будет твоим до самого предела своего» (Иош., 17, 15—18). Очевидно, земледелие у евреев явилось результатом их оседлости в Палестине совершенно независимо от того, при каких условиях эта оседлость совершилась. — Характер еврейского земледелия обусловливался общими условиями страны — географическими, геологическими и климатическими. — Географические условия Палестины характеризуются тем, что страна не представляет широких равнин, удобных для развития крупного землевладения. Наоборот, благодаря своим горам она чрезвычайно изрезана. Во всей Палестине имеется только одна широкая долина — Изреельская. Благодаря тем же горам в Палестине очень рано развилась т. наз. Terrassenwirtschaft — З. на отлогих сторонах гор, требующее интенсивного труда собственника-земледельца и делающее крайне невыгодным наемный или рабский труд, каковой является основой крупного землевладения. В Палестине всегда господствовало мелкое З., даже в ту эпоху, когда появилось землевладение крупное. Употребление горных террас для земледелия имело громадное значение для всего народного хозяйства. Благодаря этому обстоятельству Палестина могла прокормить очень густое население (Schegg, Biblische Archäologie, 1887, 144). — Геологическая характеристика Палестины определяется вулканическим происхождением и богатством вулканических продуктов (базальта) на ее поверхности. Наиболее плодородны благодаря базальту Гауран, Восточная Галилея, Изреельская долина; менее плодородна глинистая и песчаная почва меловых гор. Но при достаточной влаге все местности дают хороший урожай. — Что касается климатических условий, то Палестина принадлежит к субтропической полосе, представляя в то же время резкое разнообразие, начиная тропическим климатом Иорданской долины и кончая умеренным климатом Галилейских гор. Средняя температура в Иорданской долине 24,1°, в Тивериаде 23°, в Иерусалиме 17°, в Хеброне 15,5°. Благодаря климатическим различиям Палестина пригодна для разнообразных культур, начиная ячменем холодных стран и кончая тропическим хлопком. В связи с климатом стоит наличность влаги, столь необходимой для З. Главным источником дождевых осадков в Палестине является Средиземное море; реки играют меньшую роль. Кроме дождей (см. Дождь), здесь играет роль роса, которая выпадает по ночам круглый год; но роса не может заменить дождя в летние сухие месяцы, хотя палестинская роса очень обильна. Хотя сама Библия определяет страну как «землю водяных потоков, где источники и озера выходят из долин и гор» (Второз., 8, 7), но, несмотря на это, урожай всецело зависел от дождей. Библия характеризует Палестину, в противоположность Египту, как страну, не нуждающуюся в искусственном орошении, ибо эта земля «наполняется водой от дождя небесного» (Второзак., 11, 10—12); однако, вопреки мнению многих ученых (Nowack и др.), несомненно, евреи чрезвычайно рано начали применять искусственное орошение, на что указывают упоминаемые в Библии каналы (Ис., 30, 25; 32, 2 — Palge Maïm; Псалм., 1, 3 и т. д.). Это мнение, защищаемое Мунком и Кайлем, вполне подтверждается новейшими исследованиями (Hölscher). Иерихонская долина, в древности славившаяся своей растительностью и плодородием, несомненно, издавна обладала искусственным орошением. Главным образом орошались горные склоны и вообще гористые местности, где дождевые осадки не могли проникнуть глубоко в почву, причем орошение производилось двумя способами: 1) посредством каналов и рвов, куда спускалась вода из естественного источника, или же из искусственного резервуара; иногда устраивались целые искусственные озера (Экклез., 2, 6); 2) водочерпательный метод состоял в устройстве колодца или резервуара, из которого вода вычерпывалась людьми или животными посредством ведер. Вероятно, что второй метод применялся, главным образом, на горных террасах и в садах. Впрочем, вокруг виноградников и оливковых рощ устраивались искусственные углубления, наполняемые водой. Но главным образом плодородие страны зависело от дождей, ибо резервуары и каналы получали воду не из постоянных рек, а от дождевых осадков. Поэтому молитва о дожде (и росе) занимает весьма видное место в религиозном культе древнего Израиля (см. Дождь).
Продукты палестинского земледелия. — На первом месте стояло производство хлебных злаков דגן, Dagan, или תבואה, Tebuah. — Пшеница (חטה, Chitah) служила главным образом для печения хлеба, но иногда употреблялась в пищу и в виде печеных зерон (קלי, Kali). Страна производила несколько сортов пшеницы, из коих особенно славилась пшеница из Миннит, по всей вероятности находившейся в южной части Гилеада. По сообщению Иезекиила (27, 17), евреи вывозили именно эту пшеницу в Финикию, точнее говоря, в Тир. Впоследствии различали белую и темную пшеницу. В Иудее особенно славились пшеницей области Вениамина и Эфраима (II Хрон., 13). Во время римского владычества палестинская пшеница славилась во всем мире (Плиний). Громадное экономическое значение именно этого продукта для др.-еврейского хозяйства обусловливалось тем, что он был главным предметом вывоза, как это следует из только что приведенной цитаты из Иезекиила, равно как из I кн. Царей, 5, 25. — Полба (כםמת, Kussemet). Под этим названием некоторые (Gesenius) предполагали так называемый журавлиный горох, однако сопоставление этого продукта с пшеницей (Исход, 9, 32) как «продукта позднего» с другими библейскими данными доказывает, что под этим термином надо понимать особый вид пшеницы, известный в ботанике под именем Triticum spelta и дающий чрезвычайно белую муку. Судя по словам Исаии (28, 25), это растение сеяли по краям полей. Но большого значения этот продукт вообще не имел. — Гораздо большую роль играл ячмень (שערה, Seorah), который служил для приготовления хлеба для бедных (Суд., 7, 13; II Цар., 4, 42), равно как кормом для скота (I Цар., 5, 8). Людьми он употреблялся в пищу и в виде жареных зерен, каковой обычай сохранился у арабов еще до сих пор (Руфь, 2, 14). Впоследствии славилась ячменем Иудея, в то время как раньше им особенно славилась страна аммонитов (II Хрон., 27, 5). Это, между прочим, доказывает сильное обеднение еврейской массы в последние века независимости. Ячмень имел и религиозное значение: в первый день праздника священнику приносили сноп от первых плодов, т. е. из ячменя (עומר, Omer; Лев., 23, 10—12). Ячмень никогда не служил предметом вывоза. — Кроме приведенных злаков, в Мишне упоминаются еще два вида, между прочим овес. Но, помимо пшеницы и ячменя, другие виды хлеба не играли существенной роли.
Стручковые растения (leguminosa). — Бобы (פול, Pul) употреблялись в пищу в вареном и жареном виде, но иногда ими пользовались и для печения хлеба (Иезек., 4, 9). Соответствует ли этому названию вид настоящих бобов или менее ценный, носящий теперь у арабов название fûl, решить невозможно. — Чечевица (עדשים, Adaschim) служила в древности (Бытие, 25, 29—34), как и теперь, любимым кушаньем в Палестине. В неурожайные времена ее употребляли для печения хлеба. Целые поля засевались чечевицей (II кн. Сам., 23, 11). — Все перечисленные до сих пор земледельческие продукты служили для прокормления древнепалестинского еврейства, что доказывается II Сам., 17, 28, откуда также следует, что мука производилась исключительно из пшеницы и ячменя. Лишь один раз во всей Библии (Иезек., 4, 9) упоминается также пшено (דחן, Dochan), и поныне называемое арабами dokhan. В незрелом виде оно служит кормом для скота, а в зрелом оно служило, как видно из Иезекиила (loc. cit.), даже для приготовления хлеба. Тот вид пшена, который теперь очень распространен в Палестине и известен под названием дурры, не упоминается в Библии. — Древняя Палестина производила также ряд огородных растений, употребляемых в пищу, напр. лук, чеснок, репчатый лук, огурцы, арбузы, дыни и т. д. Из растений, важных для изготовления одежды, в древней Палестине был известен лишь лен (פשתה, Pischta), который употреблялся исключительно для тканья материи (а не для производства масла). Несомненно, что и одежда священников изготовлялась из льна, как видно из Иезек., 44, 17. Библейское название שש, Schesch, не что иное, как особый вид льна, в чем сходятся Филон, Флавий и талмудисты. — Хлопок не был известен в Палестине до позднейших времен, во всяком случае до эпохи Иезекиила (27, 16), если отождествлять его с בוץ, Butz. Однако Мишна называет хлопок צמר גפן, т. е. «виноградная шерсть», и видит в Butz также особого рода лен. Во всяком случае, несомненно, что позднее хлопок произрастал в Палестине, специально около Яффы. — Громадное значение в земледелии играли и играют виноград и оливковое дерево, а в древности — также смоковница и гранатовое дерево. Библия так и характеризует страну: «И Я приведу тебя… в землю пшеницы, ячменя, виноградных лоз, смоковниц и гранатовых деревьев, в землю масличных деревьев и меда» (Второзак., 8, 8). Из благословения, которое Яков дает Иуде (Быт., 49, 11), можно заключить, во-первых, что всего больше славился своими виноградниками удел колена Иуды, и, во-вторых, что в Палестине уже в глубокой древности производилось главным образом красное вино. Вино, однако, не служило, по-видимому, предметом вывоза; поэтому выражение «сидеть под своей виноградной лозой и смоковницей» обозначало внутренний мир и довольство. — Оливковое масло имело значение для экспорта (Иезекиил, 27, 17 и II Хрон., 2, 9) и для собственного употребления. — Целый ряд других плодовых деревьев, упоминаемых в Библии, как финиковое, фисташковое, миндальное, яблоня, сикомора и другие, доказывает крайнее разнообразие флоры Палестины, что объясняется разнообразием ее почвы и климата. Но это показывает также, что древние евреи были знакомы и с наиболее интенсивными формами земледелия — с плодоводством, садоводством и огородничеством.
Техника земледелия. — Выше было сказано об искусственном орошении Палестины. Особенные старания прилагались к очищению почвы от камней (Исаия, 5, 2) не только на девственной земле, но в равной мере и на обработанных полях, находившихся у подошвы гор. Так же старательно очищалось поле от терновых кустарников и чертополоха, которые сжигались или же вырывались с корнями. Но особенно много труда тратилось на превращение горных скал в плодородные поля посредством устройства террас, следы которых видны до сих пор. Для этой цели делали из больших камней стены, постепенно поднимавшиеся снизу до верхних частей горы (Vogelstein). Террасы покрывались подходящей землей. Здесь сеяли пшеницу, ячмень, овощи; главным же образом тут разводили виноградники. Вопрос о том, применяли ли древние евреи искусственное удобрение своих земель, вызвал среди христианских ученых некоторые сомнения, так как в Библии не имеется на этот счет никаких точных указаний. Действительно, предписаний об удобрении почвы мы в Библии не находим, но она дает очень ценные указания об этом предмете в виде сравнений (II Цар., 9, 37; Исаия, 25, 10; Иерем., 8, 2; 9, 21; 16, 4; 25, 33; Псалм., 83, 11). Особенно интересно место у Исаии, 25, 10, указывающее, что удобрение, דמ, получалось путем смешения навоза с размельченной соломой (תבן, Teben). Другим методом удобрения служило сжигание жнива, т. е. недокошенной соломы и разных сорных трав, терна и чертополоха (Исаия, 10, 17; 5, 24; 47, 14; Иоиль, 2, 5). Наиболее важным видом удобрения земли был ее отдых каждый седьмой год (Исх., 23, 10—11). Как известно, этот закон не особенно строго применялся в эпоху первого храма (Левит, 26, 34 — 35; Иерем., 34; II Хрон., 36, 21). Но в эпоху второго храма отдых земли выдерживался очень строго — из-за чисто экономических причин: земля должна была отдохнуть, если хотели получить урожай с нее. Впоследствии стали пускать землю под пар даже каждый второй год или же обрабатывали ее несколько лет подряд и затем пускали под пар на несколько лет. Мишна регулирует все отношения, вытекающие из этого факта, особенно при аренде земли.
Обработка земли для хлебных злаков начиналась вспахиванием ее после того, как ранний дождь в конце октября немного смягчал почву. Плуг отличался примитивностью, сохранившейся до сих пор у местных арабов. С нижней стороны он имел железное острие, которое от времени до времени оттачивалось (I Сам., 13, 20—21, מחרשת, Machareschet). В плуг обыкновенно впрягалась пара волов (I Сам., 11, 7; I Цар. 19, 19; Амос 6, 12). Поэтому мерой земли принималась צמד שדה, Zemed sade, т. е. пространство земли, вспаханное парой волов (I Сам., 14, 14; Исаия, 5, 10) в один день, дневная вспашка. На более легкой почве работали ослы (Исаия, 30, 24; 32, 20). Чем объяснить запрет впрягать вола и осла в один плуг или в одно ярмо (Второзак., 22, 10), неизвестно. Хлебопашец погонял животных во время пашни особой палкой, заканчивавшейся железным острием (מלמד, Malmod; Суд., 3, 31). Вероятно, эта палка служила в то же время для раздробления глыб земли и для очистки плуга. Уже в древности были известны два рода плугов: את, Et, и מחרשת, Machareschet (последнее слово обозначает железную часть на плуге), хотя את обыкновенно переводится словом «заступ». Точное различие между этими двумя орудиями неизвестно. Несомненно лишь одно: оба орудия имели железные части, нуждавшиеся в оттачивании (I кн. Сам., 13, 21). Из разных мест Библии следует, что земля перепахивалась иногда по нескольку раз или же вспахивалась сразу несколькими плугами, следующими один за другим. Пророк Элиша «орал двенадцатью парами, а сам он при двенадцатой» (I Цар., 19, 19). Во времена Мишны полагали, что повторное вспахивание земли необходимо для хорошего урожая. Обыкновенно в эту эпоху поступали следующим образом: еще до дождей, в горячее время, землю вспахивали густо, но поверхностно, для того чтобы вырвать корни куколя и вообще сорных трав. Это называлось הפך — перевертывать. После первого дождя вспахивали во второй раз — редко, но глубже, причем особенно старательно раздробляли глыбы (פתיח — раскрывание); в третий раз пахали при сеянии: наконец, после сеяния поле перепахивали в четвертый раз для зарытия семени вглубь (חפר = закрывание), причем проводились канавки для отвода дождевой воды. Понятно, что этот метод применялся не везде: все зависело от почвы и от многих условий. Так, напр., террасы обрабатывались не плугом, а заступом. — Боронили ли вспаханную землю? Несомненно, что землю боронили (Исаия, 28, 24, еще точнее у Гошеи, 10, 11: «Иуда будет пахать, Яков — боронить, שדד); но как выглядела борона, существовала ли она вообще, неизвестно, потому что существительного для бороны нет в евр. яз. Из некоторых мест Библии следует лишь, что боронили при помощи животных и что работа была не из легких (Иов, 39, 10). Возможно, что или место бороны заступал плуг особого вида, или же что борона, как в Египте, представляла простую доску, нагруженную камнями. — Засеивание поля производилось различным образом, смотря по тому, что засеивали: стручковые плоды просто разбрасывались рукой, а более ценные злаки, как пшеница, рожь и полба, засеивались в борозды, чтобы скрыть их поглубже в земле (Исаия, 28, 25) для защиты семени от муравьев, птиц и засухи. Посевы продолжались два месяца, и все зависело от дождей. До покоса созревающие колосья подвергались различным опасностям: прежде всего, со стороны саранчи, опустошающее действие которой изображено много раз в Библии (Суд., 6, 5; 7, 12; Иерем., 46, 23; Псалм., 78, 4), муравьев и разных четвероногих животных, преимущественно из породы грызунов. Особенно боялись саранчи, в которой видели признак «Божьей кары». Наконец, атмосферические условия иногда подвергали посевы опасности; особенно дурно было влияние юго-восточного ветра, קדים, Kadim, который сжигал зеленые колосья, наконец, часто встречающиеся в Библии שדפון, Schidafon, обожжение, и ירקון, Jerakon, пожелтение (Второзак, 28, 22; Амос, 4, 9; I кн. Цар., 8, 37; Хаггай, 2, 17). Когда появлялись пожелтение и обожжение, в стране наступал голод. Характер и значение этих явлений неизвестны. Судя по Быт., 41, 6, под приведенными названиями надо понимать болезни растений — ржавчину или преждевременное высушивание, как следствие юго-восточного ветра. Против подобной напасти люди были бессильны. — Уборка хлеба начиналась жатвой со второго дня Пасхи, что подтверждается также Мишной. Прежде всего начинали с уборки ячменя (Исх., 9, 31), из первых колосьев которого приносилась жертва Богу, после чего всякий мог есть из нового урожая хлеб в форме опресноков или жареных колосьев (Лев., 23, 10). Само собой понятно, что благодаря разнице в климате страны уборка ячменя не всюду начиналась в один и тот же день; поэтому первые определения о праздниках не фиксированы в определенный день месяца (Исх., 23, 14—17; 34, 18 и 22). Праздники Пасхи и Шебуот обозначали, как уже упомянуто, начало и конец уборки хлеба, продолжавшейся семь недель: начинали уборкой ячменя и стручковых плодов и заканчивали уборкой пшеницы. В некоторых местах хлеб убирали еще до Пасхи (удостоверено Мишной), чтобы приготовить поле для нового летнего посева. Все время жатвы Израиль радовался, так что «радость в жатву» сделалась обычным выражением (Исаия, 9, 2). — Жатва производилась серпом, для которого имеются два выражения: חרמש, Chermesch (Второзак., 16, 9), и מגל, Magal (Иеремия, 50, 16). Вероятно, эти два названия соответствуют двум различным формам серпа в зависимости от того, отрезались ли колосья высоко или ближе к корню (Иошуа, 17, 5; Псалм., 129, 7). Некоторые плоды вырывались руками или же выкапывались вместе с корнями посредством заступа. — За косарем ходил «собиратель», מאםף, Meassef (Иерем., 9, 21), или сноповязальщик, מעמר, Meamer (Псалм., 129, 7), который связывал отдельные укосы в снопы, עמר, Omer, или אלמה, Alumah (Руфь, 3, 7; Быт., 37, 7; Псал., 129, 7). Из снопов составлялись копны и стога (גדיש, Gadisch, Исход, 22, 5), или же снопы складывались на возы (Амос, 2, 13) для перевозки на ток. Края полей, разбросанные колосья и забытые снопы оставались нетронутыми и принадлежали беднякам (Левит, 19, 9; Второз., 24, 19), «пришельцу, вдове и сироте». — Иногда зерно молотили на открытом поле (I Сам., 12, 16—17), но обыкновенно молотьба производилась на току (גרן, Goren, Числ., 15, 20; 18, 27), куда привозился весь скошенный хлеб. Ток устраивался под открытым небом, на каменистой почве (Суд., 6, 37). Молотьба продолжалась все лето вплоть до осенних дождей, а в особенно урожайные годы затягивалась до следующего посева (Лев., 26, 5). Производилась молотьба тремя различными способами: 1) незначительные количества хлеба, а также укроп, тмин и стручковые плоды выколачивались палкой (Руфь, 2, 17; Суд., 6, 11; Исаия, 28, 27); 2) самый элементарный способ, применявшийся и у многих других народов древности, состоял в следующем: по разостланным на току пучкам колосьев гнали скот — волов (Второз., 25, 4), коров и телят (Гошеа, 10, 11), вообще рогатый скот (Миха, 4, 13) и лошадей (Иошуа, 27, 28), и животные своими копытами отделяли зерно от соломы; 3) употреблялась молотилка без колес, которая с нижней стороны имела острия из камней или железа, как доказывается самим названием этого орудия, חרוץ, Choruz, что, собственно, означает нечто заостренное (ІІсаия, 28, 27; повозка называлась מורג, Morag, Исаия, 41, 5 или מרג, Morig, II Сам., 24, 22; Амос, 1, 3), По библейскому предписанию (Второзак., 25, 4) нельзя было «заграждать рта волу, когда он молотит». — Смолоченный хлеб провеивался для отделения зерна от мякины. Для этого вымолоченный хлеб собирали в кучу. Затем граблями, מזרה, Misreh (Исаия, 30, 24; Иеремия, 15, 7), или особою вогнутой лопатой подбрасывали зерна вверх. Эта процедура происходила обычно вечером или ночью (Руфь, 3, 2), когда дул морской ветер (Иер., 4, 11; 51, 2). Иногда же зерна очищались от примесей посредством просеивания через сито (Анос, 9, 9), каковую работу исполняли женщины. Провеивали по нескольку раз, пока вся мякина удалялась. Очищенные зерна собирались лопатой, רחת, Rachat, в кучки, около которых на ночь оставлялась стража (Руфь, 3, 7). Затем, до наступления дождей, вся жатва убиралась. Вымолоченный хлеб сохранялся в корзинах, мешках, цистернах, погребах и специальных подземельях (Иеремия, 41, 8) или же в амбарах, носивших разные названия: אוצרות, Ozaroth, מגורה, Megurah. В позднейшее время эти амбары устраивались с окнами, закрытыми густыми железными решетками для того, чтобы воздух мог проникнуть внутрь. Иногда такие амбары принадлежали нескольким владельцам. При храме также был склад зерна. — Что касается количества зернового хлеба, производимого Палестиною, то известно лишь, что его хватало не только для собственного употребления населения, но и для вывоза. Пытались (Movers, Schegg) даже произвести оценку вывозимого древними евреями хлеба, но едва ли полученные при этом результаты могут считаться достоверными. Несомненным представляется лишь, что земледелие вообще, а хлебопашество в особенности, служило главной основой древнееврейского хозяйства и всего социально-экономического строя Израиля. В земледелии лежала его сила, но из земледелия же впоследствии развились те социальные противоречия, о которых так красноречиво говорят все без исключения пророки. — Второй важной отраслью земледелия было виноградарство и плодоводство. О виноградарстве и виноделии см. соотв. статью. — Наконец, важной отраслью древнееврейского земледелия было производство оливкового масла (שמן, Schemen), так часто упоминающегося в Библии (Второзак., 8, 8; 32, 13). Палестина даже характеризуется как страна, богатая «произведениями полей», «медом (пальмовым) из камня» и «елеем из скалы кремнистой». Оливковое дерево (זית, Sait) было очень распространено в Палестине, особенно в юго-западной ее части, в долине Шефеле и вокруг Иерусалима (I Хрон., 1, 27, 28), равно как в области Ашера, который по благословению Моисея «окунет в елей ногу свою» (Второзак., 33, 24). Если оливковое дерево растет очень медленно, зато оно может существовать, постоянно давая плоды, до 200 лет, причем впоследствии почти не требует ухода. Оно может расти на песчаной и каменистой почве, но лучше всего процветает у морского берега, доставляющего ему необходимую влагу. Зрелые маслины дают больше масла, но зато не совсем зрелые дают масло лучшее. Поэтому плоды сбивались с дерева палкой раньше, чем они вполне созревали (Второзак., 24, 20). Собранные маслины складывались в корзины и выжимались, причем это масло, наилучшее по качеству, собиралось в сосуды (Исх., 27, 20 и 29, 40) или же выдавливались в давильнях (Миха, 6, 15). Какое значение имело оливковое масло для древнего еврея, лучше всего видно из проклятия, которым Моисей угрожает непослушному Израилю (Второзак., 28, 40). Оливковое масло служило не только для собственного употребления, но было важным продуктом вывоза (Иезек., 27, 17) и было непосредственным объектом товарообмена (I кн. Цар., 5—25 и II Хрон., 2—9), равно как ценным подарком иностранным царским дворам (Гошеа, 12, 2). — Наконец, садоводство было очень распространено в древней Палестине (Песнь, Песн., 2, 3, 4, 13—16); в связи с ним стояло пчеловодство; страна имела мед не только для собственного употребления, но и для вывоза (Иезек., 27, 17). — Само собою понятно, что существовало и огородничество (Амос, 4, 9; Второзак., 11, 10).
Социальный характер земледелия в Палестине. Никогда, по крайней мере во всю эпоху, о которой повествует Библия, не было у древнего еврейства общинной или коммунистической земельной собственности (Эд. Мейер). Нигде в Библии не находится указаний ни на общее пользование землей, ни на периодические переделы. Ни один из пророков ни разу не упоминает об этом. Ни субботний год, являющийся очень древним учреждением (в измененном виде он существовал и у вавилонян), ни юбилейный год, не являются доказательством наличности коммунизма у древних евреев. Социальный вопрос среди палестинского еврейства, как в Греции и Риме, сосредоточивался вокруг крестьянина-мелкого собственника. Идеал зажиточного собственника-земледельца проникает всю проповедь пророков. — Основной характер земельной собственности Израиля состоял в следующем: страна была распределена между родами с момента своего завоевания (Суд., 1). Род распределял землю (вероятно, по жребию) между своими семействами. Основным принципом служило закрепление земельной собственности за родом. Однако родовая собственность основывалась на частновладельческом принципе. Комбинация этих двух начал — родовая собственность, но распределенная между частными владельцами, — и создала законодательства о левиратном браке (в его позднейшей форме ср. книгу Руфь), о гоеле (Левит, 25, 25; Иеремия, 32), различные законы о рабе-еврее и даже само представление об идеальном распределении земли (Числа, 26, 54—56; ibid., 33, 54): «И разделите землю по жребию на уделы племенам вашим; многочисленному дайте больший удел, малочисленному же — меньший удел». Но то же распределение происходит внутри колен между родами, а внутри родов — между семействами. Родовой характер земельной собственности легче и лучше всего объясняет появление крупного землевладения. Уже Саул был крупным земельным собственником. По чисто естественным причинам более многочисленные семьи, забирая в свои руки собственность семей вымирающих, но принадлежащих к тому же роду, становились крупными землевладельцами. Этот процесс концентрации земли усилился со времен Соломона, с появлением военной аристократии и гражданской бюрократии. С созданием внешнего рынка для вывозимого хлеба и оливкового масла экономические причины еще больше ускоряют сосредоточение земли в руках отдельных лиц. Это вызывает социальные требования пророков, экономический идеал которых выражается в благоденствии еврейского земледельца — мелкого собственника. Все их стрелы направлены против «торговца хлебом», в котором они видят главного виновника обезземеления массы, и их увещевания направлены против грабежа мелкой собственности (Исаия, 5, 8; Миха, 2, 1—2; Амос, 8, 5—6 и далее; Нехемия, 10, 32; 13, 15). И когда законодательство царского периода пыталось приблизиться к требованиям пророков, оно было проникнуто стремлением укрепить мелкую собственность и бороться против латифундий. Это доказывается всем содержанием Второзакония, особенно гл. 15, 13—14 (когда раб-еврей уходит на седьмой год на свободу, то «не отпускай его ни с чем, а снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего», чтобы он снова мог сделаться самостоятельным хозяином); 23, 20 — запрещение брать лихву; 24, 6 и 10, 27, 17 — «Проклят передвигающий межу ближнего своего». Дальнейшее развитие по пути к концентрации земельной собственности не было приостановлено, однако в Израиле еще долго удержался класс мелких собственников. Поэтому Израиль не знал в своей истории восстаний рабов (как в Греции, Риме, Финикии) и мог дольше всех других народов бороться против могущественного Рима. Иосиф Флавий наглядно доказывает, что борцы за иудейскую независимость рекрутировались главным образом среди крестьян — мелких земледельцев и фермеров. Совершенно обезземеленный пролетариат создал христианство, провозгласившее коммунизм, крестьяне же создали зелотов, боровшихся с одинаковой страстностью против собственных крупных помещиков за свою экономическую самостоятельность и против языческого Рима за независимость политическую. Но что и в первые два столетия новой эры основой палестинско-еврейской экономики служило земледелие, доказывается не только Мишной, но и Евангелием (Schwalm, Le type social du paysan juif à l’époque de Jésus-Christ). Однако Рим очень быстро уничтожил последние остатки самостоятельного крестьянства.
Д. Пасманик.1.
Земледелие у евреев в талмудическую эпоху. — Одним из главных источников жизни у евреев, особенно в Палестине, было З. Чтобы доставить пищу многочисленному народонаселению (Флавий говорит, что в одном Иерусалиме жило свыше 2½ миллионов человек; «Иуд. войн.», 6, 9, 3; ср. Grätz, Gesch., III, 812, 4 изд.) в такой сравнительно малой стране со слабо развитой торговлей, очевидно, необходимо было широкое развитие З. при значительной доходности его. Что З. занимало видное место в жизни евреев, видно уже из того, что законам, связанным с З., исключительно посвящен один из шести отделов Талмуда, Зераим, в котором попутно разбирается много деталей земледельческого хозяйства. Кроме того, в других отделах Талмуда уделяется также много внимания законам о купле-продаже и аренде полей, о найме рабочих для полевых работ; много говорится и о «хазаке» (см.) при возбуждении спора о праве собственности на поле, и все это разрабатывается в связи с целесообразным ведением земледельческого хозяйства. Впоследствии, после падения Иерусалима, для урегулирования землевладения было необходимо издание так называемой «lex sicaria» םיקריקון, которая с течением времени претерпела некоторые изменения, вызванные требованиями жизни, что с несомненностью доказывает, насколько были важны для народного хозяйства землевладение и З. (М. Гит., 5, 6—7; Иер. Гитт., V, 47б). Понятно поэтому то значение, которое придавали в эпоху создания Талмуда молитвам и постам по случаю бездождия, о чем подробно изложено в первой главе трактата Таанит, так как от урожая зависело все благополучие населения страны.
Виды земледельческого хозяйства. — В талмудическую эпоху существовали все виды З. хозяйства: полеводство, садоводство, луговодство, огородничество и лесоводство; скотоводство не пользовалось сочувствием законоучителей и потому было развито в меньшей степени, особенно в Палестине, где почва отличалась особым плодородием; так как производительность почвы есть главный фактор преуспеяния земледелия, то жалко было занимать значительные площади земли для разведения скота. Вот почему законоучители для поощрения З. издали даже специальный закон, запрещавший разведение мелкого скота в Палестине (Мишна, Баба Кама, VΙΙ, 10), кроме пустынных местностей, хотя обыкновенно этот закон мотивируется тем, что мелкий скот производит потраву засеянных полей, а это равносильно грабежу. Что грабеж является, однако, только внешней мотивировкой закона, а не главной его причиной, видно из того, что вне Палестины, напр. в Сирии, разведение мелкого скота отнюдь не запрещается. В Вавилонии этот закон был введен только со времен Раба (Баба Кама, 80а), хотя сам Раб и держал для себя мелкий скот. Поэтому мы встречаем в Вавилонии, в городе Махузе, пастбищную систему, при которой продукты земледелия предназначены только для доставления подножного корма скоту (Баба Батра, 36а). По-видимому, земля сосредоточивалась в руках немногих лиц и преобладала крупная поземельная собственность. Владельцы обширнейших полей раздавали землю в аренду мелким фермерам. Поэтому в Талмуде очень подробно разбираются различные формы аренды полей (см. Аренда в талмудическом праве). Там же, в Вавилонии, был установлен закон о смежном владельце, «бар мецра», דינא דבר מצרא, по которому при продаже полевого участка сосед, желающий купить его, пользуется преимуществом перед другими. Ссылаясь на указание Библии «И делай все справедливое и доброе» (Второзак., 6, 18; Б. Меция, 108а), законоучители установили упомянутый закон во имя улучшения народного хозяйства и для избежания чересполосицы. — С особенной тщательностью был разработан в Мишне библейский закон о Килаим (см.) в целях предупреждения истощения почвы, которое может произойти вследствие одновременного посева разнородных культур; однако благодаря тому, что в Палестине земля часто нуждалась в искусственном орошении и вообще уходе, у евреев практиковались и системы интенсивного хозяйства. Из них отметим следующие: переложная система, т. е. после одногодичного или двухгодичного посева поле оставляется под паром и его только вспахивают (Баба Батра, 36б); плодосменная, т. е. чередование разного рода культур (Б. Мец., 107а; ср. Б. Батра, 56б); вольная система как высшая степень интенсивного хозяйства, состоящая в свободном выборе посева, практиковалась только в Вавилонии при более благоприятной почве, но не в Палестине (Б. Мец., 107а). Под культурой находилась вся площадь земли в Палестине, как равнины, так и склоны гор (Пеа, II, 2); это объясняется сравнительно малой площадью и большим народонаселением страны.
Обработка земли. — Для обработки земли требовалось приложение усиленного личного труда в мелком хозяйстве и много рабочих сил в крупном. Такой труд не всегда в должной степени вознаграждался, особенно при дроблении хозяйства. В Палестине, почва которой достигает весьма высокой производительности, труд земледельца окупается при наименьшей единице земледельческого хозяйства, именно при площади размером в девять «кабин» (М. Б. Батра, I, 7); в Вавилонии же, с менее производительной почвой, минимальной единицей хозяйства, которая может вознаградить затраченный на нее труд, считается площадь такой величины, что для засева или запашки ее требуется целый день работы (Б. Батр., 12а). Хотя в климатическом отношении Вавилония имела преимущество перед Палестиной и ее поля не нуждались в дожде (Таанит, 10), но зато большинство палестинских полей напаивались естественным дождевым орошением («бет габаал» в Мишне; Б. Батр., 19а), между тем как вавилонские поля требовали искусственного орошения, связанного с личным трудом (Б. Мец., 107б; Гитт., 60б; эти поля называются в Мишне «бет гашалхин»). Понятно поэтому, что земледельцы не могли уделить время изучению закона, что является обязательным для каждого еврея, а должны были довольствоваться чтением «Шема» (ср. Менахот, 99б). — Сохранились следующие указания о способах обработки полей. Предварительно поле очищалось от всяких терниев и камней (М. Шебиит, II, 3, ІV, 1; Моэд Катан, 10б), каменистые места и твердая горная почва разрыхлялись бороздниками (Шеб., ib.; Пеа, II, 2), затем для удобрения полей пользовались навозом, который привозили в готовом виде, предварительно выставив его в публичном месте, дабы его растоптали прохожие и животные (М. Баба Мец., X, 7; Б. Мец., 118б), или же полученным от скота, нарочно для этой цели оставленного на поле (М. Шебиит, III, 4). В кучу навоза обыкновенно вливали воду, чтобы куча вздулась, и разрыхляли ее с тем, чтобы навоз разлетелся по всему полю (Toc. Шеб., II, 4). В навоз превращали также оставшуюся от прошлой жатвы солому (Баба Мец., 103б); в качестве удобрения иногда служила и соль (Лук., ХІV, 34, 35). Вспахивание полей совершалось примитивным способом. По сообщению Плиния (Hist. natural., XVII, 49, 42), земледелец держал рукоятку плуга, не имевшего колес, и для того, чтобы не осталось невспаханных мест, должен был идти наклонившись вперед и постоянно смотреть за плугом (ср. Лук., IX, 62). Запашка в Сирии и Палестине была неглубокая, посев же производился во время боронения (Плиний, ib., 3; ср. Баб. Батр., 19а). В Палестине ввиду каменистой почвы требовалась после сеяния вторичная вспашка, для того чтобы покрыть землею брошенное семя (Шаб., 73б; ср. Б. Батра, 12а, где то же самое отмечается в Вавилонии). Для искусственного орошения полей воду приносили из ближайших источников или колодца, который либо принадлежал одному владельцу, либо являлся собственностью всей долины и все одинаково пользовались им. Второй прием орошения заключался в том, что от ближайшей реки к полю проводили искусственные канавы, по которым вода непосредственно спускалась к месту надобности (Гитт., V, 9; Моэд Катан, I, 1, 2 и др.). Засеивание поля и жатва производились в разное время, смотря по тому, что было посеяно, напр. пшеницу и рожь сеяли в месяце Хешвоне (приблизительно октябрь), а ячмень и горох в Адаре (приблизительно февраль). В общем Барайта устанавливает следующие сроки для сеяния и жатвы: общий посев производится в течение месяцев Хешвона и Кислева, а общая жатва — в течение месяцев Иара и Сивана (Б. Мец., 106б); но имеется и более поздний посев. Уборка полей не производится одновременно, даже одно и то же поле убирается полосами по мере созревания растений, которое в разных частях одного и того же поля наступает то раньше, то позже, в зависимости от производительности почвы (Пеа, III, 2; ср. ib., I, 2). В Вавилонии, по-видимому, уборка полей совершалась в другое время. Так, Талмуд сообщает, что не назначали судебных разбирательств на месяцы Нисан и Тишри, так как в продолжение этих месяцев производилась уборка полей (Баба Кама, 113а). Равва просил своих учеников не являться к нему в течение Нисана и Адара, чтобы им потом не приходилось нуждаться целый год, т. е. чтобы они получше в это время убирали свои поля (Берахот, 35б). Все это, в свою очередь, является новым доказательством, что большинство евреев в Вавилонии занималось земледелием.
Продукты земли. — В талмудической литературе много говорится о культурах, распространенных в Палестине, о Вавилонии же сведения не сохранились. Кроме обычных в наших странах злаков, стручковых и культурных растений, каковы пшеница, рожь, овес, ячмень, просо, полба, чечевица, горох, боб (из него также пекли хлеб), конопля, лен, рис (большими количествами вблизи озера Мерома) и горчица, в Палестине произрастали растения, требующие теплого климата, напр. «зун» (זון, по-арабски al-suan) — род пшеницы черного цвета и горького вкуса, опьяняющий (Мишна, Килаим, I, 1) «сопир», םפיר — род мелкого гороха, приятный на вкус (ibidem), и др., подробности о которых см. Флора в Палестине. Большое разнообразие видов и семейств растений, водившихся в Палестине, составляло предмет изучения и споров законоучителей о том, к какому виду и семейству отнести то или другое растение; это имело практическое значение в отношении закона о «Килаим» и др.; многие из них были отнесены в разряд овощей, которые также имелись в большом количестве. Особенно славилась Палестина качеством своих продуктов. Р. Иосе рассказывает, что ему была оставлена в наследство «саа» (клочок) земли, которая ему принесла пять «саа» (мера) муки: одну лучшего сорта, другую среднего, третью грубой муки, а четвертую и пятую — разного качества отрубей. Один философ-язычник (неправильно צדוקי) рассказывает, что из полученной им в наследство «саа» земли в Палестине он добывал масло, вино, хлеб и горох и, кроме того, получал еще корм для скота. В то время создалась поговорка, что «продукты Палестины жирнее молока и слаще меда» (Кет., 112а). Палестина славилась также своими плодовыми деревьями; среди них были такие, родиной которых считается именно Палестина, напр. «римин», רימין (Демай, I, 1), с плодами сладкими и шелухой наполовину красного, наполовину яблочного цвета (имеется также в Египте), равно как каперсы, נצפה (ibidem). Особое богатство страны составляли масличные деревья, пальмы финиковые и другие. Спелые оливки употреблялись как вкусная пища, а незрелые давали превосходное масло. Император Адриан, опустошая страну, обратил внимание на масличные деревья как на чрезвычайно важное богатство ее, но вырубал и уничтожал их. Однако после наступившего успокоения маслину стали вновь разводить в большом количестве (Иер. Пеа, VII, 1, 20а). Весенние финики ценились как освежающий плод, а летние обыкновенно сдавливались в круглую лепешку, «debelah», и подвергались сушке. Пальмовыми деревьями, а также виноградом особенно славились Перея и область близ Генисаретского озера. Виноград разводился в большом количестве. Путешественники рассказывают о виноградных гроздях весом в 12 фунтов (ср. Кетуб., 111б); ягоды были величиною в добрую сливу. Гордостью Палестины, по словам Плиния, был бальзаминный куст, который в то время произрастал единственно в этой стране. Помпей, возвратившись в Рим после осады и взятия Иерусалима, украсил свое триумфальное шествие бальзаминными ветвями. Богатое разнообразие культур показывает, что евреям были известны все виды земледельческого хозяйства. В Вавилонии, по-видимому, разводили больше всего лен, который представлял предмет обширной торговли (Хул., 85б; Б. Кама, 103а; ср. Б. Мец., 49а; Иер. Маас. Шени, V, 8, 56г).
Положение земледельца. — С развитием во времена Хасмонеев и Иродов военной и чиновной аристократии земля мало-помалу концентрировалась в руках крупных капиталистов и обрабатывалась арендаторами и съемщиками, אריםים, которые вместе с незначительным контингентом мелких собственников образовали земледельческий класс населения. Положение арендаторов и мелких землевладельцев было далеко не завидное. Они жили в крайней нужде, им часто не хватало средств для посева, так что они были вынуждены прибегать к займам в счет будущего урожая или к предварительной запродаже за низкую цену, что, конечно, в свою очередь очень неблагоприятно отражалось на их состоянии. Р. Гамлиил, как крупный помещик, ежегодно ссуживал съемщиков своих земель деньгами для покупки семян (М. Б. Мец., VII, 9). Поэтому Мишна и Талмуд подробно и всесторонне разбирают подобные явления в земледельческом быту и рассматривают разные виды таких займов и запродаж с точки зрения закона, запрещающего взимать проценты по займам (Левит, 25, 36—37; Мишна, Баба Меция, V). Уже одно это показывает, насколько упомянутые займы и запродажи урожаев были частыми явлениями ввиду крайней бедности землевладельцев. Этим объясняется, что законоучители в таких случаях всегда держались облегчительного толкования. Характерно, что по поводу одного вида аренды палестинские источники (Мишна и Барайта), склонные к облегчительному решению в земледельческом хозяйстве, вероятно оттого, что это было вызвано необходимостью, запрещают таковую в торгово-промышленном обороте. Вавилонские законоучители, однако, ввиду значительного развития торговли в стране разрешают это и в области торговли и промышленности (М. Б. Мец., V, 6; Иер. Баб. Мец., 10б; Бабл. Баб. Мец., 69б). Причиною бедственного положения является концентрация земли в руках нескольких крупных капиталистов, конкурировать с которыми мелкому владельцу не под силу, с одной стороны, равно как тяжелый гнет высоких податей, которыми римские императоры облагали иудейские земли, с другой. Эти подати, называвшиеся «арнона», ארנונא, взыскивались под страхом смертной казни (Иер. Санг., III, 21б; ср. Тосафот Санг., 26а); подати становились еще более тягостными, когда императорами назначались особые сборщики. Последние выколачивали последнюю копейку и незаконно взимали налоги свыше таксы (Санг., 25б). Р. Иегуда I, как глава народа, видя тяжелое положение еврейской земледельческой массы, угнетенной и обремененной высокими земельными податями, желал облегчить ее участь, причем имел намерение отменить закон о Седмице (Иер. Демай, I, 3, 22а), но задуманная им мера проведена была лишь впоследствии р. Яннаем, который разрешил обрабатывать землю в седьмой год, если это нужно было для уплаты подати; для этой цели разрешалось даже иметь в запасе продукты урожая этого года и торговать ими (М. Санг., III, 6). Не лучше обстояло дело с земельными податями в Вавилонии. Благодаря деспотизму персидских правителей подати взыскивались с сугубой строгостью. Многие, не выдерживая тяжести высоких податей, бежали, оставив свои поля необработанными; тем не менее, их подати ложились бременем на односельчан ввиду установленной правительством круговой поруки (Б. Кама, 113б; Гит., 58б; Баб. Мец., 73б). Часто правительственные чиновники продавали земли с аукциона за неплатеж подати (Б. Бат., 55а). Вообще персидское правительство смотрело на землю как на свою собственность и даже издало постановление о том, что право на пользование землею имеет тот, кто уплатил следуемую за нее подать (Б. Мец., 73б); это постановление опять-таки являлось исключительной привилегией крупных капиталистов. О формах землевладения, существовавших в то время как в Палестине, так и в Вавилонии, см. Аренда в талмудическом праве.
Взгляд талмудистов на З. — Многие амораи занимались З., лично обрабатывая свою землю в часы, свободные от занятий (Гит., 60б; Хул., 105а). В Талмуде имеются ценные изречения наставительного характера о З., из которых отметим наиболее характерные. «Кто служит земле своей, тот наедается хлеба досыта» (Сангедр., 58б). В особенности выдвигается преимущество занятия земледелием как более обеспечивающее и устойчивое, хотя и менее выгодное перед непрочным, но гораздо более прибыльным торговым промыслом. Рав завещал своему сыну: «Лучше иметь «каб» (малая мера) из земли, чем целый «кор» (большая мера) от чердака», т. е. от торговли (Пес., 113а). Позднее в Вавилонии под влиянием усиленного развития торговли взгляды, по-видимому, изменились. Рава говорит: «Сто «зуз» в торговле дают на весь день мясо и вино, сто «зуз» же в земле дают хлеб и соль, заставляют спать на земле, причиняют постоянные споры и ссоры» (Иеб., 63а). Противоречивые изречения аморая р. Элеазара о З., по всей вероятности, были им высказаны в разное время при различных условиях. Как указано выше, жители Вавилонии были менее склонны к З., чем палестинцы, следовательно, возможно, что взгляд вавилонского аморая на З. изменился после того, как он поселился в Палестине. Живя в Вавилонии, р. Элеазар говорил: «Нет ремесла хуже З.» (Иеб., ib.); «Землю может купить только крутой и сильный человек» (Санг., 58б); но, переехав в Палестину, под влиянием господствовавших в этой стране взглядов он утверждал совершенно другое: «Человек, лишенный земельной собственности, не может быть назван человеком». «Все рабочие и люди мастеровые возвратятся впоследствии к земледелию» (Иеб., 63а). — Что касается отдельных видов землевладельческого хозяйства, то в Талмуде имеется указание, что садоводство ставилось выше полеводства (Б. Батр., 7а). — Ср.: H. Vogelstein, Die Landwirtschaft in Palästina zur Zeit d. Mischna, Berlin, 1894; Zeit. Deutsch. Palästin. Ver., IX; «Саратов. епарх. вед.», 1866, 48; 1867, 2; תבואות הארץ; Schwarz, Jerusalem, 1900, стр. 385—400.
А. Карлин.3.