Другу (Андреевский)
См. также одноимённые страницы.| ← Отъезд Марии Стюарт из Франции. | Другу. | Силуэт → |
| Из цикла «Стихотворения. 1878-1887.». Опубл.: 1886. Источник: С. А. Андреевский. Стихотворения. 1878-1887. Издание второе. — С.-Петербург: Типография А. С. Суворина. Эртелев пер., д. 13, 1898. — С. 46—54. |
«Кто посеял со слезами — пожнет с радостью».Болгарская поговорка[ВТ 1]
Давно ли я покинул вас
В тяжелый день, в угрюмый час?
С какой усталостью во взоре
В последнем нашем разговоре
Роптали вы на свой удел:
«Не тьма забот, не груда дел
Меня тревожат и смущают,—
Мне силы сердца изменяют
И в усыпленьи стынет ум.
Противен мне столицы шум,
Ее бездушное приличье
И это пресное безличье,
Которым славен здешний люд.
Смотрите, как они снуют,
Рабы мишурного стремленья,
Толпы́ больного населенья!
Какой их праздник оживит?
Какая встреча изумит?
И где тут чернь, и где — особы?
Не все ль заделанные гро́бы
Меж ними холодно плывут?
Какие драмы потрясут
Их души, чуждые тревоге?..
Плетясь по избранной дороге,
Ни негодуя, ни любя,
Живет здесь каждый для себя…
И стынет кровь: былая вера
Без ободренья и примера
Тупеет в сердце молодом,
И в дуновенье ледяном
Цветы надежды увядают…
Бесследно годы протекают,
А сколько сил и светлых грёз
Сюда я некогда принес!..
Пускай иной, не зная боли,
Убьет мечом железной воли
Порывы сердца — и найдет
Призванье, чуждое забот,
И обаянье славы громкой:
Такой безжалостною ломкой
Не всякий может заплатить
За право временно царить
В глазах толпы неприхотливой…
Есть суд иной — и суд правдивый!
Его награда не в одном
Благополучии земном;
Практичный век ему не внемлет,
Его закон лениво дремлет;
Немногим страшен, как топор,
Его суровый приговор,—
И, право, здесь, в стенах столицы,
С невинным сердцем голубицы
Как раз окажешься глупцом…
Что делать! Видно, наглецом
И аферистом в новом роде
Я быть бессилен по природе.
Работать я готов и рад,
Но тяжек внутренний разлад
Без облегчающего вздоха,
А этих улиц суматоха
Мне сколько лет уж не дает
Душевный выслушать отчет
И сверить прошлого итоги.
Возню и мелкие тревоги
Желал бы кинуть я на срок,
Укрывшись в тихий уголок!
Я каюсь вам: мечтой ревнивой
Берег я долго миг счастливый,
Когда без горького стыда,
Со славой видного труда,
Я мог бы, бодрый и довольный,
Под небо родины привольной
Отсюда вырваться на юг,
И в этот радостный досуг,
В обмене дружеских суждений,
Набраться новых поощрений…
И вот как видите: увы!
Я все у берега Невы
Теряю волосы и годы
И жду приветливой погоды…
Ушел сейчас бы: да — беда!
Грозится издали нужда, —
Совсем заели неудачи…
Теперь — весна… Убогой дачи —
И той не в праве я иметь;
Да и не хочется смотреть
На эти жалкие картины:
Туман, бестравные равнины,
Дождливо-серый небосклон,
И, может, я предубежден, —
Но мне мучительно-несносны
Везде чернеющие сосны…
А самый город! Боже мой! —
От переделок мостовой,
От вечно мокрых тротуаров,
Мундиров, вывесок, швейцаров —
О, как желал бы я отсель
Бежать за тридевять земель!..»
И мы простились… Друг коварный —
Спешил я, трижды благодарный,
На Николаевский вокзал,
Где скорый поезд поджидал
Больных искателей свободы.
Чрез миг — решетчатые своды
Свисток прощальный огласил —
И пар вагоны покатил.
Не стану вам писать отчета
О впечатленьях перелета
От Петербурга до Москвы, —
Его не раз свершали вы.
Скажу лишь вам: в столице древней
Уже повеяло деревней —
Встречались с кучей узелков
Фигуры смуглых толстяков;
У всех — цветистее наряды,
Теплее лица, проще взгляды,
И вы, при виде москвичей,
Невольно смотрите бодрей.
Но дальше, дальше… Воздух новый
Сгоняет с сердца мрак суровый;
Неся на крыльях от забот,
Машина мчит меня вперед
И уж сулит из отдаленья
Давно желанные виденья.
Какая ночь! Волшебный мрак
И запах леса: верный знак,
Что близок юг и скрыто далью
Южан томящее печалью
Мерцанье северных ночей…
При свете утренних лучей
Открылись степи… Хороши
Они в простой своей тиши!
Как их ковер пушист и зелен,
Простор — могуч и беспределен!
Прохладой нежится лицо;
Одно, как точка, деревцо
Вдали, кудрявое, чернеет;
А там, как парус, конь белеет,
Иль ниткой тянется обоз!..
О, вы бы тронулись до слез,
Когда б, нужды покинув цепи,
Могли опять увидеть степи!
Все чище, ярче цвет небес…
Приветь тебе, знакомый лес!
Уж нет растительности хвойной:
Сосну сменяет тополь стройный,
И, вот, раскинулась, видна
Благословенная страна,
Где наша юность протекала.
Вот милый город… Ты слетала
Не раз, далекая мечта,
Ласкать любимые места!…
Я отдохнул. — В тени акаций
Досуг студенческих вакаций
Я будто снова пережил
И с вами мысленно делил
Отраду новых впечатлений.
Какую смену наслаждений
Дает провинция тому,
Кто кинет давящую тьму
И гул столичного хао́са,
Где неумолчные колеса
Гремят о вечной суете!
Как, долго стиснутый в бинте,
Зевает маленький ребенок,
Освободившись от пеленок,
И хочет ручки потянут, —
Так рад бывает отдохнуть
В среде затишья и привета.
И думал я: «Зачем без света,
Без этих рощей и долин,
Мы доживаем до седин
На нашем сумрачном болоте
В борьбе, лишеньях и работе?
Зачем стремимся мы туда,
Где гибнут силы без следа?
Здесь чище нравы, лучше — люди,
У всех вольнее дышат груди, —
К чему страдать! Нельзя ли тут
Найти спасительный приют?..»
Но, видно, юное похмелье
Еще горит во мне. Безделье
Не тешит жизни молодой:
Мне здешний тягостен застой…
Здесь мало бодрых, много — спящих,
И нет умов руководящих.
Легко здесь можно приобресть
Значенье видное, но честь —
Не в этой славе, а в заслуге:
Куда ж у вас, в обширном круге
И сил, и поприщ всех родов, —
Возможно более плодов
Принесть полезных и отрадных!
Условий много неприглядных
У вас для сердца и души, —
Зато задачи хороши!..
В покое вольном, без завета,
Провел я мирный праздник лета
Под лаской радужных лучей,
Среди приветливых полей,
Залитых блеском изумруда, —
И что ж? — Поверите ль? — Отсюда
Опять болезненно манит
Меня ваш северный гранит!