Марья. Не это ль прикажете?
Княгиня. Ахъ нѣтъ! Да пора, пора мнѣ одѣваться, Машенька! Князь будетъ сюда обѣдать.
Марья. Молодой Честонъ? (показываетъ ей ленты).
Княгиня (смотря на ленты.) Не правда ли, что онъ хорошъ, какъ ангелъ?
Марья. Красавецъ! И какой съ нимъ ѣздитъ почтенный старичокъ!…
Княгиня. Котораго я терпѣть не могу.
Машинька. За что, княгиня? Г. Праводумъ такой умный…
Княгиня. Онъ тебѣ кажется за тѣмъ умнымъ, что ты дура; (указывая на ленты) вотъ хороши!
Марья (убирая шляпку). Можетъ быть, ваше сіятельство; однако не мнѣ одной этотъ старичокъ нравится. Братецъ вашъ родной, г. Прямиковъ, человѣкъ, конечно, разумный, самъ большого объ немъ мнѣнія.
Княгиня (указывая служанкѣ, какъ перьями убирать шляпку). Братецъ мнѣ родной, даромъ что онъ мнѣ большой, что я у него живу, и что много имъ обязана, братецъ мой — мужикъ бѣшеный. Въ разборѣ умовъ я ему не вѣрю. Онъ часто меня называетъ дурою, и съ такимъ чистосердечнымъ видомъ, какъ будто бы въ самомъ дѣлѣ была я превеликая дурища. Послѣ этого, ты сама разсуди, есть ли толкъ въ моемъ дядюшкѣ?
Марья. Послѣ этого я, конечно, знаю, что думать о вашемъ дядюшкѣ.
Княгиня. A propos! Дядюшка мой, я думаю, сегодня съ дачи воротится, куда изволилъ онъ вчера повезти твоего почтеннаго старичка. Слава Богу, что они, хотя на однѣ сутки, оставили насъ въ покоѣ. Я разскажу тебѣ, какъ безъ нихъ проводила я вчерашній вечеръ, чтобъ ты порадовалась веселью госпожи своей.
Марья. Разскажите, сударыня!
Княгиня. Ты знаешь, что я недавно сговорила Аннушку, мою племянницу, за унтеръ-офицера Дурашкина?
Марья. Знаю, сударыня, и очень объ ней жалѣю. Она такая милая, а вы выдаете ее по неволѣ, и за кого? за Дурашкина.
Княгиня. Ахъ, Боже мой! Это что такое? Онъ малый молодой, не убогъ. Выдаете по неволѣ! да что это значитъ? Я сама была за тремя мужьями: за первымъ по волѣ, за вторымъ по неволѣ, за третьимъ ни такъ, ни сякъ, а грѣшна передъ всѣми. Это все не потому, Марьюшка, а говорится какъ кому по натурѣ. Всего хуже не быть ни за кѣмъ. Вотъ теперь я третій разъ вдовѣю, а за четвертаго выйти нельзя. Стала, какъ ракъ на мели, (очень печально) признаться искренно. Я женщина слабая. Истинно, какъ вѣкъ доживать, не знаю.
Марья. Это подлинно жалко, да вы и позабыли разсказать мнѣ…
Княгиня. Да, да, да, я вчера вечеръ провела у родной тетки Дурашкина, у генеральши Халдиной. Гостей было множество. Мнѣ бы только не спускать глазъ съ моего ангела. Просидѣла до двухъ часовъ за полночь. Я осталась бы и долѣ, да всѣ дамы разъѣхались: и я принуждена была оставить князя тутъ за картами. Онъ игралъ съ Сорванцовымъ.
Марья. Да князекъ-атъ отвѣчаетъ ли вамъ?
Княгиня. Ахъ, Марьюшка, онъ такъ молодъ, такъ новъ, что я прихожу въ отчаяніе. Я бросала на него страстные взоры прямо, а онъ глядѣлъ въ сторону. Сколько разъ вчера, сидя подлѣ него, наступала я ему тихонько на ногу, а онъ всякій разъ извинялся въ слухъ, что своей ногой меня обезпокоилъ. Истинно боюсь, чтобъ вдругъ не обезумѣть, и при всей публикѣ не потерять благопристойности.
Марья. Ст… княгиня!