Дивьи жены внушаютъ намъ страхъ.
Почему?
Вспоминаемъ ли саванъ при видѣ ихъ бѣлыхъ рубахъ?
Пробуждаетъ ли бѣлый тотъ цвѣтъ въ нашемъ сердцѣ безвѣстную тьму?
5 Или людямъ встрѣчать неуютно
Въ тѣнистыхъ лѣсахъ
Не людей?
Человѣкъ съ человѣкомъ, какъ съ птицею птица, мелькаютъ попутно,
Все удобно, знакомо, хоть встрѣть я разбойника между вѣтвей,
10 Знаю, какъ поступить:
Я слабѣй — быть убитымъ, сильнѣе — убить,
Или что-нибудь, какъ-нибудь, ну, ужь я знаю, какъ быть.
Тутъ принять намъ возможно рѣшенье.
А вотъ какъ поступить, если встрѣтишь ты дивью жену?
15 Чуть посмотришь на бѣлое это видѣнье,
Вдругъ тебя, непредвидѣнно, клонитъ ко сну,
И впадаешь въ забвенье.
Ты заснулъ. Просыпаешься — лѣсъ ужь другой.
На могилахъ невѣдомыхъ ветлы верхушками машутъ,
20 Словно старой сѣдою изсохшей рукой, —
Убѣги, молъ, скорѣй, убѣги, убѣги. Но видѣнія бѣлыя пляшутъ.
И лучиной зажженною свѣтятъ они,
И приходятъ, уходятъ, и бродятъ огни.
Убѣжать невозможно.
25 Дивьи жены сковали, хотя и не клали цѣпей.
Сердце бьется тревожно.
Разорвется пожалуй. Бѣги, убѣги поскорѣй.
Убѣжать невозможно.
Превратишься въ березу, въ траву, въ можжевельникъ, въ сосну.
30 Если во́-время ты заговоръ противъ нихъ не вспомянешь,
Такъ въ лѣсу, межь лѣсными, въ лѣсной западнѣ и застрянешь.
Не смотри, проходя межь деревьевъ, на дивью жену!
