Вы помните-ль меня? Когда друзей въ могилахъ
И въ глубинѣ темницъ хочу я перечесть,
Считаю я и васъ. Въ моихъ мечтахъ унылыхъ
Для вашихъ блѣдныхъ лицъ гражданства право есть.
Васъ нѣтъ теперь со мной. Рылѣевъ благородный,
Кого я обнималъ, какъ брата... О позоръ!
Задушенный петлей, повисъ, какъ трупъ холодный.
Безславіе устамъ, изрекшимъ приговоръ!
Рука Бестужева, сочувственнымъ пожатьемъ
Сжимавшая мою, отъ браннаго меча
И быстраго пера оторвана проклятьемъ
Жестокости людской... Моимъ въ подмогу братьямъ
Трудится, цѣпь свою и тачку волоча.
Но рокъ инымъ послалъ еще ужаснѣй долю.
Быть можетъ, не одинъ клейму подставилъ лобъ
И честь свою попралъ, на службу отдалъ волю.
И бьетъ у... ногъ поклоны, какъ холопъ.
И, братьевъ оскорбивъ насмѣшливымъ упрекомъ,
Слагаетъ гимнъ побѣдъ продажнымъ языкомъ,
И дерзко хвалится безстыдствомъ и порокомъ,
И кровь моей страны багровымъ льетъ ручьемъ.
Пускай же рѣчь моя изъ странъ свободы дальной
Домчится на рубежъ пустыни ледяной
И въ край изгнания далекий и печальный
Приносить съ воли вѣсть, какъ журавли весной.
Узнайте мой призывъ. Подъ бременемъ неволи
Я прятался, какъ змѣй, и голосъ свой таилъ.
Но молча я дѣлилъ страданье вашей боли,
И кротость голубя для васъ въ душѣ хранилъ.
Теперь я перелилъ всю горечь скорбной чаши,
Все пламя тайныхъ слезъ въ крылатой пѣсни звукъ.
Пусть васъ щадитъ она, но жжетъ оковы ваши.
То кровь моей страны, то вопли долгихъ мукъ.
Но тотъ, кто жалобой прорвется малодушной, —
Да будетъ онъ, какъ песъ, визжащій у крыльца,
Который такъ привыкъ носить ошейникъ душный,
Что скалитъ острый клыкъ рукѣ великодушной,
Срывающей съ него железный гнетъ кольца.
Танъ.
