Чтимъ Дѣву мы святую —
Величья образецъ;
Въ звѣздахъ ея вѣнецъ
Іеговы одесную.
Сей день посвящаемъ, о Дѣва, тебѣ.
Блесни намъ во храмѣ, гдѣ, трепета полный,
Въ усердной, сердечной мольбѣ
Народъ предъ тобою склонился, безмолвный!
Сей голосъ Пророка: «звучитъ мой органъ,
Но пѣнье земное убого:
Для Божіей славы гласъ надобенъ Бога».
Блесни намъ во храмѣ сквозь дальній туманъ!
Воззри на насъ ангельскимъ окомъ!
Божественнымъ духомъ мой духъ воспали!
Да гимнъ мой несется надъ прахомъ земли
Небесъ громозвучнымъ потокомъ!
Содѣй, чтобъ могла моя слабая грудь
Тѣмъ труднымъ архангела гласомъ дохнуть,
Который въ день судный и мертвыхъ разбудитъ, —
Тѣмъ гласомъ, что вырветъ изъ мрачныхъ гробовъ
И встать къ новой жизни принудитъ
Пыль міра, ниспавшую въ бе́здну вѣковъ!
Пусть гимнъ мой промчится сквозь всю безконечность
Къ пролету сквозь адъ и сквозь звѣзды могучъ!
Да будетъ онъ столько живучъ,
Чтобъ могъ пережить онъ и самую вѣчность!
Какое свѣтило, мы видимъ, встаетъ?
То Дѣва идетъ на вершину Сіона,
Какъ всходитъ денница изъ лона
Морскихъ свѣтло-зе́ркальныхъ водъ.
Какъ облако тѣмъ лишь бѣлѣй, что денница
Лучомъ золотымъ въ него бьетъ на-откосъ,
Такъ Дѣвы одежда бѣлѣйшею зрится
Подъ златомъ ея свѣтозарныхъ волосъ.
Іегова воззрѣлъ — и въ ней самъ отразился
И небо разверзлось, и голубь явился,
И бѣлыя крылья торжественно онъ
Простеръ, осѣняя Сіонъ, —
И перья тѣхъ крылій съ ихъ пухомъ сребристымъ
Нависли вѣнцомъ надъ челомъ ея чистымъ.
Молнія! Громы!
Шлетъ вѣсть
Неизрекомый:
Будь! Есть!
Сынъ отъ чрева
Самъ Господь.
Мать — Дѣва;
Богъ — плоть.
