Гаргантюа назначен был главнокомандующим армией, а отец его остался в своей крепости. Он ободрял всех ласковыми словами и обещал богатые дары тем, которые совершат какие-нибудь подвиги. После того армия дошла до Ведского брода и с помощью барок и лёгких понтонов перебралась на тот берег реки. Осмотрев местоположение города, которое было возвышенное и очень выгодное, всю ночь совещались о том, что предпринять. Но Гимнаст сказал:
— Господин, характер и природа французов таковы, что они хороши только для скорого и дружного натиска. Тогда они хуже чертей. Но если им приходится ждать, они становятся хуже баб. Я того мнения, чтобы вы немедленно, дав только вашим людям немного отдохнуть и поесть, шли в атаку.
Совет нашли добрым. Гаргантюа выстроил всю свою армию в боевом порядке, а подкрепления заняли горные скаты. Монах взял с собой шесть отрядов пехотинцев и двести рейтаров и поспешно перебрался через болота и выехал, повыше Пюи, на Лудюнскую дорогу. Между тем атака продолжалась, и люди Пикрошоля не знали, что — лучше: сделать вылазку и идти навстречу врагу, или ждать, не трогаясь, в самом городе. Но сам Пикрошоль с несколькими отрядами своей лейб-гвардии произвёл отчаянную вылазку, но был встречен целым градом ядер из пушек, которые поставлены были на высотах; войско же Гаргантюа отступило в долину, чтобы предоставить артиллерии свободное поле действия. Оставшиеся в городе оборонялись, как только могли, но их выстрелы пролетали над головами осаждающих, не задевая никого. Некоторые из отряда Пикрошоля, уцелевшие от пушечных выстрелов, храбро бросились на наших людей, но их попытка не увенчалась успехом, и им грозила опасность быть окружёнными и смятыми. Видя это, они хотели удалиться обратно в город, но тем временем монах отрезал им отступление и этим вынудил их обратиться в беспорядочное бегство. Некоторые хотели их преследовать, но монах их остановил, из боязни, чтобы, преследуя бегущих, его люди не расстроили свои ряды, и чтобы из города не ударили им в тыл. Прождав некоторое время и видя, что неприятель не показывается, монах послал герцога Фронтиста предупредить Гаргантюа, чтобы тот занял холм налево и отрезал бы Пикрошолю отступление в город через ближайшие ворота. Гаргантюа поспешно исполнил это и послал четыре легиона из отряда Себастиана, но те не успели ещё занять холма, как натолкнулись на Пикрошоля и его беспорядочную банду.
Они атаковали её с азартом, но понесли значительный урон от городского гарнизона, выстроившегося на стенах и пускавшего в них и стрелы и артиллерийские снаряды. Заметив это, Гаргантюа поспешил им навстречу с значительными силами и направил все старания своей артиллерии на эту часть стены, вследствие чего все силы города были сосредоточены на этом месте.
Монах, видя, что та сторона города, которую он осаждал, пуста и никем не обороняется, пошёл на приступ со своими людьми, справедливо полагая, что неожиданное нападение произведёт сильнейшую панику, нежели неприятель, с которым бой уже завязался. Но он постарался произвести приступ бесшумно и незаметно, пока все его люди не оказались на стенах города, за исключением двухсот рейтаров, которых он оставил вне ограды, на всякий случай.
После того они подняли страшный крик и, не встретив никакого сопротивления, перебили стражу у ворот и отперли их для рейтаров и затем все вместе с азартом ринулись к восточным воротам, где происходила схватка. И, напав с тыла на врага, разбили его на голову.
Когда осаждённые увидели, что Гаргантюисты заняли город, они сдались монаху безусловно. Монах, обезоружив, загнал их в церкви, отобрал оружие и приставил стражу к дверям. Затем, отперев восточные ворота, вышел на помощь Гаргантюа. Пикрошоль же подумал, что это идёт ему подкрепление из города, и смелее прежнего бросился в битву, пока Гаргантюа не вскричал:
— Брат Жан, друг мой, брат Жан, добро пожаловать!
Тогда Пикрошоль и его люди, увидев, что всё погибло, обратились в беспорядочное бегство. Гаргантюа преследовал их до Вогодри, разя и убивая; затем велел трубить к отбою.