В это самое время жители Бесса, Маршевьё, местечка Сен-Жак, Трено де Парилье[1] и других соседних мест прислали послов к Грангузье, поручив сказать ему, что они осведомлены о вреде, причиняемом Пикрошолем ему и их союзу, а потому они предлагают ему свою помощь, как людьми, так и деньгами, и всякими военными припасами. Денег они присылали ему со всех штатов сто
_p._93.png)
тридцать четыре миллиона два с половиной золотых экю.
Войско состояло из пятнадцати тысяч тяжело вооружённых рейтаров, тридцати двух тысяч лёгкой кавалерии, восьмидесяти девяти тысяч стрельцов, ста сорока тысяч пехоты, одиннадцати тысяч двухсот артиллерийских орудий различного калибра и сорока семи тысяч пионеров; жалованье людям и провиант для них были обеспечены в продолжение шести месяцев и четырёх дней.
На это предложение Грангузье не дал своего согласия, но и не отказался от него.
Поблагодарив их от всего сердца, он сказал, что докончит эту войну такими средствами, что не нужно будет беспокоить стольких добрых людей. И послал лишь за легионами, которые содержал обыкновенно в своих крепостях Ла-Девиньер, Шавини, Граво и Кенкене, и численность которых доходила до двух тысяч пятисот рейтаров, шестидесяти шести тысяч пехотинцев, двадцати шести тысяч стрельцов, двухсот крупных артиллерийских орудий, двадцати двух тысяч пионеров и шести тысяч лёгкой кавалерии, разделённых на отряды, из которых каждый насчитывал своих казначеев и маркитанток, кузнецов, оружейников и других людей, необходимых в военном деле, опытных в военном искусстве, хорошо вооружённых, прекрасно Дисциплинированных и верных своему знамени, понятливых и послушных своим вождям, неутомимых в маршировке, смелых в нападении и осторожных в действии, напоминавших своей стройной организацией скорее органную гармонию или ход заведённых часов, нежели армию или жандармерию.
Тукдильон, вернувшись в крепость, представился Пикрошолю и пространно пересказал ему о том, что делал и что видел. В заключение посоветовал, в очень сильных выражениях, помириться с Грангузье, который при ближайшем знакомстве оказался прекраснейшим человеком в мире; он прибавил, что не благородно и не разумно притеснять соседей, от которых никогда ничего кроме добра не видел. А самое главное, это — то, что они не выйдут из этого предприятия иначе как с большим вредом и уроном для самих себя: могущество Пикрошоля не так велико, чтобы он мог справиться с Грангузье.
Не успел Тукдильон это выговорить, как Гастиво громко сказал:
— Как несчастен государь, которому служат такие люди, что их легко подкупить, как вот этого Тукдильона. Я вижу, что мужество совсем изменило ему и он готов был бы примкнуть к нашим врагам, воевать с нами и нам изменить, если бы только они захотели его удержать при себе; но если добродетель всем мила и любезна, как друзьям, так и ворогам, то злодейство во всех возбуждает недоверие и скоро обнаруживается. И хотя враги и пользовались им для своих целей, но они тем не менее презирают злодеев и изменников.
При этих словах Тукдильон, рассердись, вынул шпагу и проколол Гастиво немного повыше левого соска, и тот немедленно испустил дух. Тукдильон же, вытащив шпагу из мёртвого тела, откровенно высказал:
— Да погибнет так всякий, кто осмелится порицать верных слуг своего короля!
Пикрошоль внезапно разъярился и видя, что шпага и ножны Тукдильона все в крови, воскликнул:
— Разве тебе затем дали это оружие, чтобы ты в моём присутствии изменнически убил моего доброго друга Гастиво?
И приказал своим стрельцам изрубить Тукдильона, что и было немедленно выполнено с такой жестокостью, что весь покой залит был кровью. После того Пикрошоль велел с честью похоронить Гастиво, а труп Тукдильона сбросить со стен в долину.
Известие об этих злодеяниях распространилось во всей армии, и многие начали роптать на Пикрошоля, которому Грипмино сказал:
— Господин, не знаю, какой исход будет иметь ваше предприятие. Я вижу, что у ваших людей мужество колеблется. Они находят, что мы здесь недостаточно снабжены провиантом и очень оскудели числом благодаря двум или трём вылазкам. Напротив того, неприятель получает постоянно большие подкрепления. Если он приступит, наконец, к осаде, я не вижу, каким образом мы спасёмся от окончательной гибели.
— Ладно, ладно, — сказал Пикрошоль, — вы похожи на Мелюнских угрей: поднимаете писк прежде, нежели с вас шкуру сдерут. Дайте сначала врагу прийти.
- ↑ Здесь Рабле перечисляет несколько десятков названий разных местечек, из окрестностей Шинона.