Узнав, что в одной из лондонских больниц у больных детей нет никаких игрушек и что им очень бы хотелось иметь хорошенькую куклу, я раздобыла одну, одела её и прибавила ещё несколько других игрушек: книжку с картинками, мешочек с разноцветными раковинками, двигающуюся искусственную змейку и ещё кое-что другое. Всё это должно было быть упаковано в ящик, стоявший уже несколько месяцев в подвале. Когда стали выбирать из этого ящика находившуюся в нём солому, я заметила на дне его двух маленьких чёрных зверьков. «Молодые крысы! — вскричала я: — и, по всей вероятности, это редкий теперь вид чёрной домашней крысы, которую вытеснила отовсюду наша обыкновенная серая крыса (пасюк)».
Тотчас же я вооружилась толстыми кожаными перчатками, широкою стеклянною банкой и занялась поисками в соломе. Вскоре оба зверька были пойманы, причём оказалось, что это вовсе не крысы, а куторы, или водяные землеройки — чёрные как уголь, шустрые маленькие создания, с острою хоботообразною мордочкой и острыми зубами. Остроту их зубов я вскоре весьма чувствительным образом испытала на себе. Я сняла перчатки и с удовольствием наблюдала за ловкими движениями этих маленьких животных, как вдруг они бросились друг на друга и с ожесточением начали кусаться. Опасаясь, как бы одна не загрызла другую, я вмешалась в их борьбу и хотела расцепить разъярённых зверьков, но тут одна из них с яростью бросилась на мой палец и пребольно его укусила. С трудом удалось их разнять и рассадить по разным помещениям. Одну я посадила в цинковый ящичек из-под краски, а другую — в пустой аквариум, положив каждой из них мха и шерсти для гнёздышка и поставив сосуды с водой для плаванья.
Мои пленницы были немного покрупнее обыкновенных мышей, чёрные как уголь сверху и беловато-серые снизу, неспокойные, подвижные как ртуть, создания, подобные тем, которые нередко встречаются вблизи прудов и канав со стоячею водой. Как они нашли дорогу в подвал и могли жить в соломе, — остаётся загадкой.
Я читала в одной естественно-исторической книге, что куторы питаются червями и насекомыми: нужно было озаботиться снабжением и моих зверьков этою пищей. По правде сказать, это было мне не особенно приятно, так как я не могу без содрогания смотреть, когда живое создание, к какому бы роду оно ни принадлежало, сначала истязуется и затем живьём проглатывается — хотя бы это и входило в планы творения…
Когда я показала одну из моих кутор студенту-естественнику, он привлек её внимание длинным пером, которое просунул к ней в ящик. В одно мгновение зверёк подпрыгнул и схватил зубами перо, с лютостью тигрёнка! Он так крепко вцепился, что его можно было поднять за перо и добрую минуту качать взад и вперёд на воздухе, причём хорошо обнаружилась его беловатая шубка на груди. Мой юный друг высказал предположение, что куторы, вероятно, поедают молоденьких птичек и смотрят на перо, как на принадлежность их любимой пищи.
Я велела принести из кухни головку от цыплёнка, и, действительно, стоило посмотреть, как озабоченно таскал мой маленький зверёк взад и вперёд по ящику свою желанную добычу, пока, наконец, не запрятался вместе с нею под мох; и тогда можно было слышать, как хрустели в укромном уголке косточки и с какою жадностью совершалась эта трапеза.
Одна из моих землероек дня через два умерла, но другая прожила три недели — бодрая и здоровая; она, вероятно, прожила бы ещё и дольше, если бы не случайный недостаток в пище, который, я думаю, был причиной её преждевременной смерти. Нужно сказать, что эти животные, так же, как и кроты, имеют такой ненасытный аппетит, что им достаточно остаться самое короткое время без пищи, для того, чтобы умереть от голодной смерти.
Конечно, за этими зверьками очень интересно понаблюдать в течение нескольких дней, но их отвратительный запах и их жестокость делают не особенно приятным их сожительство в комнате. Вряд ли найдутся в наших широтах другие столь смелые и задорные создания, как землеройки, и я полагаю, что именно это обстоятельство является причиной частого нахождения этих животных мёртвыми на дорогах.
В воде, во время плаванья, плотная меховая шубка землеройки совсем не смачивается, — зверёк выходит из воды совсем сухим. Свою нежную меховую одежду эти животные содержат в большой чистоте: она ежедневно приглаживается, расчёсывается, маленький язычок снимает с неё всякую приставшую пылинку, лапки растопыриваются и очищаются, красивый хвостик также приводится в порядок.