ГЛАВА ПЯТАЯ.
Великокняженіе Витовта Великаго съ 1392 года до битвы съ татарами на р. Ворсклѣ въ августѣ 1399 г. Усиленіе власти Великаго Князя устраненіемъ областныхъ князей и замѣной ихъ намѣстниками Великаго Князя. Ростъ могущества и славы Великаго Княжества и разширеніе его предѣловъ. Витовтъ Великій — „Supremus Lithuanie et Russiae Dux“.
Занявши Великокняжескій престолъ, Витовтъ Великій на первыхъ порахъ жилъ въ согласіи съ Ягайлой. Онъ не лицемѣрно выполнялъ соглашеніе свое съ двоюроднымъ братомъ. Что-же касается Ягайлы, то, зная свойства его характера, трудно судить объ искренности его отношеніи къ Витовту. Судя по всему, онъ также старался проявлять дружелюбіе къ Витовту и быть можетъ былъ-бы тверже въ этомъ отношеніи, если-бы не поддавался давленію вліянія Ядвиги, Збигнѣва Олесницкаго и польскихъ магнатовъ. Онъ часто пріѣзжалъ къ Витовту въ Литву и показывалъ дружеское къ нему расположеніе. По желанію его, многія распоряженія, касавшіяся Великаго Княжества Литовскаго, издавались за подписью обоихъ государей — Ягайлы и Витовта. Трудно сказать, дѣлалось-ли это по собственной иниціативѣ Ягайлы, или подъ давленіемъ изъ Польши, потому что это обстоятельство могло имѣть два разнородныхъ значенія. Съ одной стороны въ этомъ можно было усматриватъ дружественныя отношенія между Витовтомъ и Ягайлой, уравненіе „Господарскаго" ихъ достоинства и возвращеніе Великому Княжеству суверенности, умаленной Ягайлой въ періодъ 1387 — 1391 годовъ посылкой сюда своихъ намѣстниковъ. Съ другой-же стороны въ этомъ обстоятельствѣ чуствовалось что-то не совсѣмъ благопріятное для самостоятельности Великаго Княжества и Великаго Князя Литовскаго. Ягайла хотя-бы такимъ, повидимому невиннымъ, способомъ напоминалъ о своихъ правахъ на Литву.
Поляки зорко слѣдили за тѣмъ, чтобы сохранялась хотя-бы призрачная связь Литвы съ Польшей, — если не бе іасіо, то на страницахъ документовъ.
Витовтъ же, въ виду дружественныхъ отношеній, по чувству своего рыцарскаго благородства, не противился этому или-же временно терпѣлъ любезную навязчивость Ягайлы, въ сознаніи своего внутренняго превосходства надъ нимъ и въ ожиданіи укрѣпленія своего положенія. Послѣднее предположеніе оправдывается повидимому и внутреннимъ того времени состояніемъ Великаго Княжества.
За годы борьбы Ягайлы съ Витовтомъ, да и ранѣе, со смерти Ольгерда, въ Великомъ Княжествѣ происходили смуты, характерныя для эпохи удѣльныхъ княжествъ. Нѣкоторые областные князья-Ольгердовичи тяготились властью Ягайлы и не особенно склонны были слушаться его. Недовольство усилилось послѣ 1386 гоца и приняло характеръ протеста противъ соединенія Литвы съ Польшей. Начались было возстанія, съ которыми Ягайлѣ пришлось бороться при помощи братьевъ своихъ Скиргайлы - Іоанна Трокскаго и Вигунда - Александра Керновскаго. Теперь же борьбу съ сепаратистскими стремленіями областныхъ князей принялъ на себя Витовтъ, какъ Великій Князь Литовскій.
Благодаря неискренности Ягайлы, не предупредившаго Скиргайлу, что Троки возвращаются Витовту, какъ его вотчина, Скиргайла сразу сталъ въ недружелюбныя отношенія къ Витовту. Чтобы удовлетворить его, Витовтъ далъ ему въ 1392 году Кіевъ, Кременецъ и Стожекъ на Волыни, а Кіевскаго князя Владиміра Ольгердовича перевелъ на Копыльско-Слуцкое княженіе. Но Владиміръ только въ 1395 г. ушелъ въ Копыль, а Скиргайла все это время жилъ въ Краковѣ и только, по уходѣ Владиміра, Скиргайла пріѣхалъ въ Кіевъ, именуясь „Великимъ княземъ Русскимъ". Въ Полоцкѣ, послѣ ухода Скиргайлы, Витовтъ не назначилъ другого князя, а послалъ туда своего намѣстника. 1396 года 12 января Скиргайла неожиданно умеръ, тогда и въ Кіевъ Витовтъ назначилъ намѣстникомъ своимъ племянника первой своей жены Юліяніи Ивана Альгимунтовича Гольшанскаго. При намѣстникахъ назначаются и Литовскіе чиновники („урядники"). Около того-же времени, „съ помощью огнестрѣльнаго снаряда" (Бантышъ-Каменскій „Истор. Мал. Р.“) Витовтъ овладѣваетъ владѣніями возставшаго князя Свитригайлы — Друцкомъ, Оршей, Витебскомъ; назначаетъ Свитригайлѣ Кревское княженіе, а въ Витебскъ посылаетъ также своего намѣстника и чиновниковъ.
Въ 1394 году Витовтъ, „имѣя умъ хитрый и мужество необыкновенное, отражаетъ нападеніе на Литву нѣмецкихъ кавалеровъ и уничтожаетъ самые сокровенные ихъ замыслы" (Дм. Бантышъ - Каменскій „Исторія Малыя Руси", ч. I, стр. 49; Solignac „Histoire generale de Pologne“, 1750, t. III, pusl. 263).
Въ 1395 году Витовтъ овладѣваетъ Смоленскомъ, а вышедшаго изъ послушанія Смоленскаго князя отсылаетъ въ Литву. Управленіе Смоленской областью поручаетъ своему намѣстнику князю Ямонту и „уряднику Василію Борейшѣ" (Д. Бант.-Кам. „Ист. Мал. Руси", ч. I, стр. 40). Также точно Витовтъ поступаетъ съ Мстиславскимъ княжествомъ, съ Волынью, Подоліей, Литовской частью „Червонной Руси" (Галиціи), съ княжествомъ Новгородъ - Сѣверскимъ и Брянскимъ, князя котораго Корибута - Димитрія Ольгердовича отсылаетъ въ Вильну. Словомъ, Витовтъ ликвидируетъ всѣ болѣе крупныя областныя, особенно окраинныя, княженія и садитъ тамъ своихъ намѣстниковъ и „урядниковъ", оставляя князей лишь въ небольшихъ, и притомъ центральныхъ, областяхъ, недостаточно сильныхъ для проявленія „непослушанія" Великому Князю.
Эта централизація власти и управленія придаетъ Великому Княжеству Литовскому силу и величіе, а имя Витовта Великаго окружается ореоломъ славы. Престижъ Великаго
Князя Литовскаго возрастаетъ не только внутри государства, но и за предѣлами его. Промышленность и торговля
ЗАМОКЪ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ЛИТОВСКАГО
КЕСТУТА ВЪ ТРОКАХЪЯдвигѣ и польскимъ магнатамъ это, конечно, внушаетъ опасенія, и они съ тревогой поглядываютъ въ сторону Вильны.
Между тѣмъ политическіе планы Витовта Великаго не ограничиваются достигнутыми въ столь короткое время успѣхами. Заключивъ въ 1394 году договоръ съ Прусскимъ Орденомъ и обезопасивъ себя съ запада, Витовтъ обратилъ все свое вниманіе на востокъ, именно на Москву и на Татарскую Орду.
Въ Москвѣ въ это время великимъ княземъ былъ зять Витовта Василіи II Дмитріевичъ. Онъ не только „промолчалъ" занятіе Витовтомъ Смоленска, но даже пріѣхалъ въ Смоленскъ съ своей великой княгиней Софьей Витовтовной для свиданія съ Витовтомъ и утвержденія границъ обоихъ великихъ княжествъ (Дм. Бантышъ - Каменскій „Исторія Мал. Руси", ч. I, стр. 41; Батюшковъ „Бѣлор. и Литва", стр. 98; А. Барбашевъ: „Витовтъ и его политика", стр. 89). Московскій князь не могъ поступить иначе.Карамзинъ въ „Исторіи Госуд. Рос." (т. V, стр. 157) и Дм. Бантышъ-Каменскій въ „Исторіи Малыя Руси", (ч. I, стр. 41) такъ говорятъ: „Въ то время уже почти вся земля Вятичей, т. е. нынѣшнія Орловская и части Калужской и Тульской губерній принадлежали Витовту. Карачевъ, Мценскъ, Бѣлевъ съ другими удѣльными городами князей Черниговскихъ поддалися Витовту. Занявъ Ржевъ и Великія Луки, властвуя отъ границъ Псковскихъ до Галиціи и Молдавіи, а съ другой стороны до береговъ Оки, Курска, Сулы и Днѣпра, сынъ Кестута былъ монархомъ всей Южной Руси, оставляя Василію бѣдный Сѣверъ, такъ что Можайскъ, Боровскъ, Калуга, Алексинъ уже граничили съ Литвой".
Витовтъ Великій достигъ апогея могущества и помышлялъ о занятіи Пскова и Новгорода.
Въ то-же время Витовтъ не оставлялъ безъ вниманія и Татарской Орды. Въ 1397 году въ походѣ на татаръ онъ доходитъ до Азова, а, по свидѣтельству польскихъ хроникъ, даже до Волги и на нижнемъ теченіи Днѣпра строитъ свою крѣпость. Съ большой добычей и множествомъ плѣнныхъ татаръ онъ возвращается въ Литву и разселяетъ плѣнниковъ возлѣ Вильны и въ другихъ мѣстахъ Литвы — въ Гроднѣ, въ Слонимѣ и проч. (Карамзинъ, „Истор. Гос. Рос.", т. V, стр. 165; Solignac „Hist. gener. de Pol.“, t. III, р. 276; Б.-Каменскій „Истор. Мал. Р.“, ч. I, стр. 45).
Татары въ это время представляли собою еще довольно грозную силу и своими нападеніями тревожили и Москву и Литву, — не разъ доходили они до самой Москвы и до Кіева. Но Орда начала уже разлагаться, въ ней происходили внутреннія смуты. Такъ, ханъ Золотой Орды Тохтамышъ изгнанъ былъ изъ Сарая ханомъ Тимуромъ и бѣжалъ въ Литву со своими женами, двумя сыновьями, многочисленнымъ дворомъ и съ богатой казной. Прибылъ онъ въ Кіевъ. Витовтъ принялъ его подъ свое покровительство, обѣщалъ возратить ему утраченное ханство и предоставилъ для жительства Лидскій замокъ (Дм. Бантышъ-Каменскій „Истор. Мал. Руси", ч. I, стр. 44).
Послѣ удачнаго Азовскаго похода Витовтъ рѣшилъ серьезно посчитаться съ Татарской Ордой.
Въ 1398 году онъ посылаетъ въ Москву къ Великому князю Василію II Смоленскаго своего намѣстника князя Ямонта для сговора по татарскимъ дѣламъ. Закончивъ свою миссію, Ямонтъ вернулся въ Смоленскъ съ великой княгиней Московской Софьей Витовтовной, которая пріѣхала сюда для свиданія съ отцомъ и переговоровъ въ связи съ посольствомъ Ямонта.
Задумавъ широкій планъ сокрушенія татарской силы, Витовтъ въ началѣ 1398 года вызываетъ изъ Венгріи возставшаго было, плѣненнаго и бѣжавшаго въ Венгрію крайне безпокойнаго Свитригайлу Ольгердовича и предоставилъ ему Новгородъ-Сѣверскую землю, Подолію и часть Червонной Руси. Этимъ Витовтъ отвлекалъ Свитригайлу отъ Венгерскаго короля, который готовъ былъ оказать ему поддержку, и отъ Прусскихъ рыцарей, которые радовались всякой смутѣ въ Литвѣ и спѣшили принять участіе въ ней. Мѣра эта объясняется тѣмъ во 1-хъ, что Витовтъ хотѣлъ имѣть свободныя руки для большого похода на татаръ, а во 2-хъ, отдалялъ поводъ къ разрыву съ поляками, которые также предъявляли на эту часть Галиціи свои права. Витовтъ завоевалъ ее для Литвы и послалъ туда своихъ „урядниковъ", но поляки упорно домагались присоединенія ея къ Польшѣ. Витовтъ нашелъ выходъ, — онъ отдалъ спорную область непримиримому врагу Ягайлы и Польши Свитригайлѣ. Разрывъ-же съ Польшей былъ тогда не по времени, хотя отношенія уже имѣли характеръ сомнительный и только наружно мирный. Дѣло въ томъ, что поляки продолжали считать Великое Княжество Литовское частью Польской короны, а окрѣпшая и усилившаяся подъ мудрымъ правленіемъ Витовта Литва чужда была всякой мысли о какой-либо зависимости отъ Польши.
Особенно непримиримо настроена была, подъ вліяніемъ польскихъ магнатовъ, королева Ядвига. Литовскія и русскія области она считала своимъ свадебнымъ вѣномъ, даннымъ ей Ягайлой передъ бракомъ (С. Соловьевъ „Исторія Россіи" т. IV, стр. 1041). И вотъ, когда Витовтъ Великій готовился къ походу на Татарскую Орду, получаетъ онъ весною 1398 года отъ Ядвиги письмо, которымъ она требуетъ отъ Витовта уплаты ей 200.000 флориновъ неустойки Вильгельму Австрійскому, бывшему ея жениху, и ежегодной дани съ Подольской земли.
Витовтъ Великій былъ крайне возмущенъ этимъ требованіемъ. Онъ созываетъ въ Вильнѣ литовскихъ и русскихъ бояръ и спрашиваетъ: „Желаютъ-ли они быть подданными Польши и платить ежегодную дань?" Бояре отвѣчаютъ, что они всегда были свободными, что предки ихъ никакой дани полякамъ не платили, и что они хотятъ жить по прежнему („Scriptores rerum Prussic" і. III, р. 219; А. Барбашевъ „Витовтъ и его политика", гл. III, стр. 75). Ядвигѣ посланъ былъ отрицательный отвѣтъ. Но этимъ дѣло не ограничилось.
По совѣту съ боярами Витовтъ рѣшилъ положить предѣлъ домогательствамъ Польши и освободить Великое Княжество Литовское даже отъ номинальной зависимости отъ Польской короны (С. Соловьевъ „Исторія Россіи”, т. IV, 1042). Въ этихъ видахъ мысли его обратились на западъ, къ Прусскому Ордену, въ цѣляхъ самостоятельнаго, помимо Польши, соглашенія съ нимъ.
Нужно помнить, что, со времени соглашенія съ Ягайлой въ 1392 году, Витовтъ уклонялся отъ предложеній Ордена заключить съ нимъ сепаратный, безъ вѣдома Ягайлы, договоръ. На предложенія Ордена онъ отвѣчалъ, что помимо Польскаго короля онъ не можетъ входить ни въ какія обязательства съ Орденомъ (Voigt „Codex diplom. Prussiae", t. VI, р. 19; „Scriptores rerum Prussicarum", t. III, р. 206; А. Барбашевъ „Витовтъ и его политика", гл. IV, стр. 81).
Теперь-же, возмущенный требованіемъ Ядвиги, Витовтъ самъ осторожно ищетъ болѣе тѣснаго сближенія съ Орденомъ, хотя и до того времени онъ изрѣдка велъ дружелюбную переписку съ Великимъ Магистромъ Ордена. Орденъ охотно отозвался Были выработаны пункты тѣснаго договора, по существу своему направленнаго противъ Польши, но формально прикрытаго распредѣленіемъ сферъ вліянія Витовта и Ордена въ отношеніи Пскова и Новгорода. Пятый пунктъ договора ясно направленъ былъ противъ Польши. Витовтъ обязывался не пропускать черезъ свои владѣнія въ Пруссію никакого непріятельскаго войска, даже христіанскаго. Орденъ принималъ на себя такое-же обязательство въ отношеніи Литвы. Дѣло въ томъ, что никакія другія „христіанскія" (т. е. католическія) войска, кромѣ польскихъ, не могли идти въ Пруссію черезъ Литву...
Договоръ утвержденъ былъ 12 октября 1398 года Великимъ Княземъ Витовтомъ и Великимъ Магистромъ Ордена на островѣ Салинѣ съ добавкой, что отъ Витовта не требуется, чтобы договоръ утвержденъ былъ королемъ Ягайлой.
Въ этомъ документѣ особенно замѣчательно то, что на договорѣ Витовтъ подписался не „Magnus Lithuaniae et Russiae dux", какъ титуловался обычно, а „Supremus Lithuaniae et Russiae dux“ (т. е. не Великій, а Верховный князь Литвы и Руси), каковымъ титуломъ до того времени пользовался только король Ягайла. (Narbut „Dzieje narodu Litewskiego..." прилож. IX, 39; А. Барбашевъ „Витовтъ и его политика", гл. IV, примѣч. 51).
Интересно отмѣтить, что послѣ подписанія Салинскаго договора, Великій Магистръ Ордена Конрадъ Валенродъ устроилъ въ честь Витовта Великаго, его жены и гостей роскошный пиръ, на которомъ сопровождавшіе Витовта литовскіе и русскіе бояре провозгласили его „Королемъ Литвы и Руси" и просили позволенія величать его этимъ титуломъ. Витовтъ отвѣтилъ, что онъ „не смѣетъ еще почитать себя достойнымъ такого высокаго титула" (С. Соловьевъ „Исторія Россіи", т. IV, 1042; А. Барбашевъ „Витовтъ и его политика", гл. IV, стр. 87). Нѣмецкіе хроники отмѣчаютъ, что „богатство и роскошь нарядовъ жены Витовта и его свиты на пиру поразили рыцарей".
Салинскій договоръ хранился въ глубокой тайнѣ и на взаимныя отношенія Витовта и Ягайлы не повліялъ.
Сила Великаго Княжества Литовскаго и величіе имени Витовта Великаго поднялись уже на большую высоту, и связь съ Польшей висѣла на волоскѣ. И если-бы не несчастная битва съ татарами на р. Ворсклѣ, то Коевскій договоръ Ягайлы съ Польшей потерялъ-бы всякое значеніе и смыслъ, а политическіе планы Витовта Великаго, какъ цѣль его жизни, нашли-бы полное осуществленіе.