5 И между нихъ проворно вьются змѣи,
Но жалить—нѣтъ, не жалятъ никого.
Есть часъ,—забудешь всѣ свои затѣи,
И рядомъ врагъ, не чувствуешь его.
Превыше же звѣрей несутся птицы, 10 И тонетъ въ дымѣ—Солнца красный шаръ.
Кто гонитъ эти числа, вереницы?
Вся степь гудитъ. Въ огнѣ. Въ степяхъ—пожаръ.
Забывъ себя, утративъ ликъ всегдашній,
Живое убѣгаетъ отъ Огня. 15 Но брошу домъ, прощусь съ родимой пашней,
Лишь ты приди, ласкай и жги меня.
Насъ гонитъ всѣхъ Огонь неизмѣримый,
И всѣ бѣгутъ, увидѣвъ страшный цвѣтъ.
Но я вступлю и въ пламени и въ дымы, 20 Но я люблю всемірный пересвѣтъ.
Его постичь пытаться я не стану,
Чтобъ былъ Огонь, онъ долженъ пѣть и жечь.
Я вѣрю солнцеликому обману,
Въ немъ правда дней, въ немъ божеская рѣчь.
25 И снова—Зло, и снова—звѣздность Блага,
Отъ грома бурь до сказки ручейка.
Во мнѣ пропѣла огненная влага,
Во мнѣ поютъ несчетные вѣка.
Земля съ Луной, въ неравномъ устремленьи, 30 Должны въ мірахъ любиться безъ конца.
Влюбленный, лишь въ томленьи и влюбленьи,
Пѣвецъ высотъ узнаетъ жизнь пѣвца.
И я опять—у кратера вулкана,
И я опять—близь нѣжнаго цвѣтка. 35 Сгорю. Сожгу. Сгорѣлъ. Въ душѣ—багряно.
Есть Фениксъ дней, что царствуетъ вѣка!
К. Д. Бальмонтъ. Бѣлый Зодчій. — СПб: Издательство "Сиринъ", 1914