Въ исторiи Литвы имя Витовта колосальнѣе всѣхъ прочихъ. Правда, что предшественники его пріуготовили ему славное царствованіе, что досель не разгаданнаго происхожденія Литовскій народъ, призванный къ жизни Миндовгомъ, Витенесомъ, Гедиминомъ, Ольгердомъ, покоривъ многія земли, распространивъ свои предѣлы и низпровергнувъ усилія дикихъ Татаръ пороботить Литву, занялъ еще до Витовта самостоятельные мѣсто въ ряду Европейских державъ и не только прославился своимъ мужествомъ, но знаменитою своею побѣдою при Шейбакъ-полѣ (въ нынѣшнемъ Лидскомъ уѣздѣ) остановивъ стремленіе Моголовъ на западъ и въ первый разъ одержавъ победу надъ дикими полчищами Чингисъ-хана, считавшими себя до того непобѣдимыми, быть можетъ, спасъ всю Европу отъ порабощенія: но при всемъ томъ, Витовтъ, истинный герой своего вѣка, возвелъ ее до такой степени могущества, мудрою своею политикою и стремленіями всей своей жизни пріуготовилъ ей такое прекрасное будущее, что ежели бы Провидѣнію угодно было продлить дни его, Литва съ Западною Русью на всегда оградили бы свою самостоятельность, могущество и, быть можетъ, на долго перевѣсъ надъ сосѣдственными Государствами.
Маленькая Литва, выйдя на сцену изъ дремучихъ лесовъ своихъ, подъ начальствомъ храбрыхъ вождей, съумѣла воспользоваться несчастнымъ положеніемъ Руси, когда желѣзная рука Чингисъ-хана пала на нее всею своею тяжестью, и многія Княжества подверглись разгрому Татарскому; Литва быстро, неожиданно, как полипъ, разрослась и навела ужасъ на сосѣдей. Гедиминъ своими завоеваніями на югѣ воскресилъ храбрость Литовцевъ; основаніемъ значительныхъ городовъ и замковъ, какъ Вильны, Трокъ и др. вызвалъ къ жизни дикій народъ и проложилъ путь къ гражданственности; родственными и дружескими сношеніями съ владѣтельными домами пріобрѣлъ довѣріе и вліяніе на дѣла политическiя. Воинственный Ольгердъ, стяжавшій славу героя кровію безчисленнаго множества людей и пепломъ городовъ, еще болѣе возвысилъ Литву въ глазахъ Европы. Стремясь къ единовластію, онъ утвердилъ достоинство Великаго Князя.
Польша окомъ боязни и зависти смотрѣла на Литву. Польша, имѣвшая при Королѣ Лудовикѣ опору въ силѣ и могуществѣ союзной Венгріи, со смертію Лудовика предоставленная самой себѣ, безъ всякой опоры извнѣ, а внутри съ неурядицей, и междоусобными раздорами, вступила на самое шаткое и незавидное политическое поприще. Оставшись сиротою, страшась Литвы, Руси, Татаръ, Крестоносцевъ, она, чтобы сохранить свою самостоятельность, необходимо должна была соединиться съ могущественною Литвою, и вотъ почему дальновидные политики Польскіе ухватились за Литву, какъ единственное средство огражденiя себя отъ смутъ и треволненій внутреннихъ и внѣшнихъ, и почти силою заставили прекрасную Ядвигу выдти за Ягайло.
Западная Русь въ соединеніи съ собственною Литвою являла мощный оплотъ противу Моголовъ и даже не могла не возбуждать опасенія Восточной Руси. Однимъ словомъ Литва, съ дальновидностью политика умѣвшая пользоваться невзгодами сосѣдей, поглощавшая въ свое ненасытное жерло безпрестанно новые удѣлы, не боявшаяся ни Польши, ни Восточной Руси, ни Татаръ, похожа была на сильнаго, смѣлаго, предприимчиваго юношу, у котораго все есть, кромѣ возмужалости и опытности. Но еще оставались страшные враги и для Литвы ― это были Крестоносцы, не перестававшіе ее тревожить своими безпрерывными нападенiями. Этого мало, собственная Литва, хотя по своему объему играла незначительную роль въ огромѣ покоренныхъ ею Русскихъ Княжествъ; но оставалась еще языческою, и потому служила цѣлію для ненасытной жадности Крестоносцевъ, имѣвшихъ предлогъ къ кровавымъ своимъ навращеніямъ. Монархическая власть была сильна въ Литвѣ; народъ былъ безусловно покоренъ; въ лицѣ Великаго Князя, въ его умѣ и мужестве сосредочивалось все могущество страны; но оставались удѣльные Князья, хотя порабощенные мудрою политикою Ольгерда, но еще довольно сильные, чтобы затѣивать внутренніе раздоры и не рѣдко сопротивляться Великому князю. Не коренный законъ, но воля и обычай назначали преемника В. Князю, и потому каждая кончина властителя Литвы рождала искателей престола и слѣдовательно крамолы и смуты, а Крестоносцы бдительнымъ окомъ смотрѣли на все происходившее въ Литвѣ и рады были враждою или дружбою вмѣшиваться въ дѣла ея. Вотъ по какимъ причинамъ Литвѣ, чтобы стать окончательно твердою ногою, и образовать самостоятельное Государство, надобно было низпровергнуть могущество грозныхъ Рыцарей, отказаться отъ идолопоклонства, поработить удѣльныхъ Князей, образовать внутреннее благоденствіе края, слить во едино разнородные элементы въ Государствѣ, окончательно соединить ихъ узами вѣры, языка, законовъ, гражданственности. Вотъ сколько дѣла оставалось совершить Витовту, говоримъ Витовту, потому что именно судьба его предназначила на этот подвигъ. Посмотримъ, до какой степени исполнилъ онъ свое предназначение.
Многіе историки, восхваляя мужество Витовта, ставятъ его на второмъ планѣ, предоставляя первый Ягайлѣ. Мы думаемъ иначе и постараемся доказать, что именно Витовтъ былъ избранникомъ для утвержденiя самобытности и благоденствія Государства, и что многія дѣннія его, относимыя историками къ его честолюбію, или властолюбію, были слѣдствіемъ пламенной его любви къ отечеству и постоянной идеи, которой онъ посвятилъ всю жизнь.
Витовтъ родился въ Трокахъ въ 1344 году; отецъ его былъ Кейстутъ, сынъ Гедимина, братъ Ольгерда, храбрый Князь Трокскій. Мать Бирута, дочь Боярина Видымунта, Вейделотка (жрица) храма Праурмы, находившагося въ Полангенѣ, на берегу Балтійскаго моря. Она посвятила свою дѣвственность богамъ; но Кейстутъ увидѣлъ ее, влюбился и, несмотря на свою приверженность къ язычеству, нарушилъ законы вѣры, силою увезъ ее въ Троки и тамъ женился въ 1338 году. Отецъ и мать до конца жизни были ревностными и послѣдними въ Литвѣ поборниками идолопоклонства и въ ономъ воспитали сына своего Витовта. Но Витовтъ, коего стихіею съ раннихъ лѣтъ было ратное поле, съ дѣтства другъ Ягайлы, рано понялъ, что настало время низверженія опасной власти жрецовъ и истребления идоловъ, что вѣра въ истиннаго Бога должна уже быть повсемѣстною въ Литвѣ. Витовтъ въ ранней молодости вступилъ въ бракъ съ Маріей-Прасковьей, дочерью Князя Лукомскаго и Стародубскаго, послѣ смерти которой, около 1379, вступилъ въ бракъ съ Анною Святославовною, Княжною Смоленскою. На воинскомъ поприще въ первый разъ слышимъ о Витовтѣ 18 лѣтнемъ юношѣ, въ 1363 году, когда онъ съ храбрымъ отцемъ своимъ Кейстутомъ, громитъ Прусскихъ рыцарей подъ Солдовой и Остеродомъ. Въ началѣ 1370 года съ другомъ своимъ Ягайлой подъ начальствомъ дяди Ольгерда подоспѣваетъ на помощь отцу своему Кейстуту, когда тотъ сжегъ крѣпость Прусскихъ рыцарей Ортельсбургъ. Въ слѣдующемъ году, съ отцемъ помогаетъ Михаилу, Князю Тверскому въ борьбѣ его съ Димитриемъ Московскимъ. Одинъ же, какъ военачальникъ, является въ 1376 году. Онъ совершилъ походъ на Прусскихъ рыцарей и возвратился съ добычею, а въ слѣдующемъ году опустошилъ на берегахъ Нѣмана станъ ихъ. Въ 1378 году Витовтъ, вмѣстѣ съ Ягайлой и Кейстутомъ, участвуетъ въ мирномъ трактатѣ, заключенномъ въ Трокахъ съ Магистромъ ордена. На этомъ договорѣ (хранящемся въ Кенигсбергскомъ архивѣ) видимъ въ числѣ прочихъ и печать Витовта.
Послѣ смерти Ольгерда, на Великокняжескій престолъ вступилъ, по завѣщанiю отца и по стараніямъ супруги Іуліаніи, Ягайло, не имѣвшій качествъ ни отца, ни дѣда. Престарѣлый Князь Кейстутъ добровольно подчинился племяннику, но не оставлялъ его советами и по родовому праву вмѣшивался въ дѣла государственныя. По обычаю Литовцевъ, замѣнившемуся въ законъ, къ Кейстуту, какъ главѣ рода, относились рѣшенiя спорныхъ семейныхъ дѣлъ, споровъ; членов рода о владѣніи. Ягайло величался Великимъ Княземъ и имѣлъ удѣлъ большiй отъ удѣловъ дяди и братьевъ; но влiянiе на дѣла общественныя, на пользы всего края, принадлежало Кейстуту, однимъ словомъ, преимущество власти было на его сторонѣ, и оно поддерживалось не токмо любовью народа, но и уваженіемъ и довѣріемъ удѣльныхъ Князей. Это всѣми признаваемое величие и достоинства храбраго Кейстута тяготили Ягайло и онъ искалъ только случая, чтобы избавиться отъ опеки. Случай легко представился. Ягайло выдалъ сестру свою Марію за любимца своего Войдыллу, человѣка низкаго происхожденiя, хитраго и корыстолюбиваго. Кейстутъ немогъ простить племяннику этого унижения и явно обнаружилъ свое неудовольствіе. Войдылло зналъ, что Кейстута не умилостивить и что гордый старецъ будетъ вѣчною помѣхою его властолюбивымъ замысламъ и потому употребилъ все свое влияние на слабаго Ягайлу, чтобы его поссорить с дядей. Съ этою цѣлію отправился онъ къ Великому Магистру Ордена Винрику Фонъ-Книпроде и сообщилъ ему радостную весть о раздорѣ Князей. Магистръ отправилъ посольство къ Ягайлѣ подъ начальствомъ Ридитера Фонъ-Эльнера. Съѣхались близъ селенія Давидишекъ подъ предлогомъ охоты, и, чтобы сокрыть истинную цѣлъ съѣзда, пригласили на охоту Витовта съ племянникомъ его Иваномъ[1]. Здѣсь среди шумныхъ пиршествъ и охоты заключено было тайное условiе: при содействіи Рыцарей лишить не только Кейстута, но и его потомство наслѣдственныхъ удѣловъ, а Витовтъ, не подозрѣвавший измѣны и вѣрившій дружбѣ Ягайлы ничего незналъ о грозящей опасности, и когда отецъ, получивъ извѣстіе о замыслахъ Войдыллы отъ Командора Остеродскаго Куно Фонъ-Либштейна[2], сообщилъ объ этомъ Витовту, тотъ успакаивалъ отца и вновь ссылался на дружбу свою съ Ягайлой. Между тѣмъ послѣдній готовился овладѣть Полоцкомъ. Витовтъ находился въ отцовскомъ уделѣ Дрогичинѣ. Кейстутъ получаетъ отъ своего кума Либштейна перехваченное имъ письмо Ягайлы къ В. Магистру Книпроде. Сомнѣнiя болѣе нѣтъ, онъ посылаетъ за сыномъ, а самъ поспѣшно собираетъ войско, нападаетъ на Вильну, (1381) плѣнитъ Ягайлу съ матерью Іуліаніею и отсылаетъ ихъ въ Витебскъ. Войдылло повѣшенъ, Кейстутъ объявленъ Великимъ Княземъ. Ягайло, обязанный клятвою никогда не возставать противъ старшаго въ родѣ Князя, получилъ въ удѣлъ Витебскъ и Крево. Витовтъ, съ горестію узнавшій о измѣнѣ своего друга, явился съ войскомъ къ отцу. Кейстутъ отправился усмирять взбунтовавшагося Димитрiя Корибута Ольгердовича, Князя Сѣверскаго. Витовтъ остался съ небольшимъ войскомъ въ Трокахъ. Вдова Войдыллы, Марія, и В. Кн. Іуліанія не могли простить Кейстуту, первая смерти мужа, вторая низпроверженiя любимца ея Ягайлы. Онѣ овладѣли умомъ слабаго Князя и подговорили его къ новому возстанію. Рыцари поспѣшили съ помощью, и Ягайло съ сильною ратью не ожиданно явился подъ Троками и овладѣлъ ими. Витовтъ, не видя возможности устоять противъ сильнаго союзнаго ополченія Рыцарей и дружинъ Ягайлы, удалился въ Гродно, чтобы соединиться съ отцемъ, къ которому отправилъ гонцевъ. Между темъ Ягайло взялъ беззащитную Вильну и провозгласилъ себя В. Княземъ[3]. Кейстутъ, соединясь съ Витовтомъ, поспѣшилъ къ Трокамъ и осадилъ городъ. Ягайло выступилъ противъ него, но, предчувствуя, что борьба будетъ неравная и полагаясь на дружбу Витовта, выслалъ брата своего Скиригайлу съ мирными предложенiями и ручательствомъ въ неприкосновенности особъ Кейстута и Витовта. Благородный Витовтъ повѣрилъ Ягайлѣ и убѣдилъ отца отправиться въ станъ непріятельский; но лишь только они явились, ихъ тотчасъ окружили и заставили ѣхать въ Вильну, а между тѣмъ отправили приказаніе, будтобы отъ имени Кейстута, чтобы полки его розошлись по домамъ. Войска повѣрили и положили оружие. Ягайло и Рыцари взяли 5,000 человѣкъ въ плѣнъ; остальные разбѣжались. Между тѣмъ коль скоро прибыли въ Вильну и когда Ягайло уверился, что войско Кейстута не существуетъ, тотчасъ велѣлъ 80 лѣтняго своего дядю обезоружить, наложить на него оковы и подъ сильною стражею отправить въ Кревскій замокъ, гдѣ его бросили въ глубокое подземелье. Черезъ пять дней Кейстутъ былъ задушенъ пятью клевретами Ягайлы Прокшей, Бильгеномь, Моштеномъ Тотко, Кутукомъ и Лисицей[4]. Вмѣстѣ съ Кейстутомъ умерщвленъ былъ и вѣрный слуга его, молодой Русинъ, Григорій Омуличъ, рѣшившийся защищать своего Князя. Чтобы закрыть преступленіе и увѣрить всѣхъ, будтобы Кейстутъ самъ себя лишилъ жизни[5], его задушили собственною eгo повязкою, а потомъ Скиригайло прахъ Кейстута привезъ съ большою церемоніею въ Вильнѣ, гдѣ съ торжественными обрядами онъ былъ сожженъ на долинѣ Свинторога. Витовтъ задержанъ былъ въ Вильнѣ; но когда узналъ о измѣннической кончинѣ отца и когда изъ устъ его полились упреки и проклятiя, разсерженный Ягайло велѣлъ и его отправить въ Крево, гдѣ онъ долго томился въ заключеніи. Напрасно самъ В. Магистръ, Князья и знатнѣйшiе Бояре старались умилостивить Ягайлу; онъ былъ неумолимъ и готовилъ Витовту участь отца. Къ Витовту поспѣшила супруга его Анна и получила дозволеніе навѣщать узника; она рѣшилась спасти мужа, убѣдивъ его переодѣться въ платье служанки, вмѣстѣ съ нею получившей дозволеніе посѣщать темнищу. Витовтъ переодѣтый, вышелъ за Княгиней изъ башни, въ которой содержался, обманувъ стражу, а потомъ въ самой отдаленной и никѣмъ непосѣщаемой части замка спустился со стѣны и бѣжалъ. Онъ отправился въ Мазовію къ Князю Янушу, мужу сестры своей Дануты; но здѣсь ему нельзя было долго оставаться, потому что его пребываніе могло навлечь преслѣдованіе Ягайлы. Витовтъ вспомнилъ урокъ, данный Ягайлой и рѣшился имъ воспользоваться. Онъ отправился къ В. Магистру ордена, только что получившему это достоинство, Конраду Цельнеру Фонъ Ротенштейну (1382). Тотъ принялъ его какъ нельзя лучше, упрекалъ ему, какъ пишетъ Ваповскій, отъ чего въ лучшемъ положенiи не просилъ его помощи, снабдилъ его всѣмъ необходимымъ, отдалъ подъ его начальство значительный отрядъ и отправилъ въ Жмудское Княжество. Понятна всегдашняя политика Крестоносцевъ. Они радовались каждой невзгодѣ на землѣ Литовской. Имъ правились смуты и раздоры удѣльныхъ Князей, потому что не дозволяли возрасти единовластію. Участвуя въ междоусобныхъ войнахъ, они грабили, опустошали край, ослабляли его нравственныя и физическiя силы и тѣмъ быстрѣе подвигались къ постоянной своей цели порабощенiя страны.
Лучшимъ доказательствомъ политики Рыцарей послужитъ слѣдующее обстоятельство: въ то самое время, когда они приняли подъ свое покровительство Витовта, съ Ягайлой заключенъ былъ трактатъ, коимъ он обязался уступить ордену Жмудское Княжество отъ моря до р. Дубиссы. Кромѣ того, Ягайло обязался в продолженiи 4 лѣтъ принять P. Католическую вѣру и поклялся ничего не дѣлать, и ни съ кѣмъ не воевать безъ вѣдома, совѣта и согласія Рыцарей[6].
Не смотря на это Витовтъ явился съ Крестоносцами (1383) въ Жмудской землѣ. Здѣсь любовь народа къ несчастному Кейстуту и его роду привлекла въ скоромъ времени подъ его знамена множество воиновъ не только изъ Жмуди, но и изъ Литвы. Междоусобная война возгорѣлась. Витовтъ взялъ Троки и господствовалъ въ них 6 недѣль. Изгнанный оттуда, удалился въ Жмудь и не переставалъ тревожить Ягайло. Рыцари, пользуясь положеніемъ Витовта, заставили его принять крещеніе. Оно произошло 21 октября 1383 года. Витовтъ получилъ имя Виганда. Побѣдоносное оружие его распространилось далѣе и далѣе. Между тѣмъ Ягайло, видя, что союзъ съ Рыцарями не надеженъ и что ему не совладать съ Витовтомъ, снова обратился къ его великодушiю, и снова не ошибся[7]. Братья помирились, (1384) и Витовтъ довольствовался временнымъ удѣломъ, назначеннымъ ему Ягайлой, именно частью Володимирiи, т. е. Гродномъ, Брестемъ, Дрогичинымъ, Мѣльникомъ, Бѣльскомъ, Суражемъ, Кременцемъ и некоторыми другими въ окрестностяхъ Буга.
При всемъ великодушiи и рыцарскомъ духѣ, трудно предположить, чтобы Витовтъ, имѣя въ рукахъ всѣ средства къ достижению Велико -Княжескаго престола и отмщенію за смерть отца, довольствовался незначительнымъ уделом. По этому всего вѣроятнѣе, что Ягайло, помышлявшій уже о Польскомъ престолѣ, далъ ему этотъ удѣлъ только временно, боясь униженія въ глазахъ Поляковъ, но потомъ обѣщалъ или Велико-Княжескiй престолъ, или покрайней мѣрѣ весь удѣлъ отца его, Кейстута. Какъ бы то ни было, братья жили въ дружбе. Вел. Княгиня Іуліанія, мать Ягайлы, употребила все свое вліяніе, что бы Витовтъ перешелъ въ Православіе. Въ этомъ могли быть и политические виды, чтобы совершенно отвлечь Витовта отъ сношенiй и дружбы съ Крестоносцами. Витовтъ же согласился тѣмъ охотнѣе, что черезъ это снискивалъ любовь своихъ исключительно Русскихъ подданныхъ, принялъ Православную вѣру съ именем Александра[8]. Ягайло присоединилъ къ его удѣлу любимый Витовтомъ городъ Луцкъ.
Нельзя обвинять Витовта въ легкомыслiи. Надобно вспомнить, что он былъ воспитанъ матерью-жрицею. Онъ не получилъ съ молокомъ матери сѣмянъ христіанства, хотя не совсѣмъ сроднился и съ язычестномъ. Во всей его жизни видна одна цѣль: для пользы и славы родины жертвовать всѣмъ. У Рыцарей она принялъ Католическую вѣру изъ угожденiя, чтобы ближе сойтись съ ними и заставить ихъ дѣйствовать въ свою пользу; теперь принялъ Православiе, чтобы привлечь и привязать къ себѣ подданныхъ своего Русскаго удѣла. Наконецъ ѣдетъ съ Ягайлой в Краковъ (1386) и тамъ, подражая брату и надѣясь на скорое осуществление его обѣщаній, вмѣстѣ съ нимъ принимаетъ вновь Католическую вѣру съ тѣмъ же именемъ Александра.
Во все время пребыванія Ягайлы въ Польшѣ и потомъ по возвращенiи его въ Литву, Витовта постоянно находился при немъ и, казалось, ничто не нарушало дружескихъ ихъ сношеній. Но въ 1387 году, Ягайло передъ отъѣздомъ своимъ въ Польшу назначилъ Великимъ Княземъ Скиригайлу. Это было жестокимъ ударомъ для Витовта; но онъ еще мужался, выжидалъ, надѣялся. Удалясь въ любимый свой Луцк, онъ великолѣпно принималъ сына В. Кн. Московскаго Димитрія, Василія Димитрiевича, и обручилъ съ ними дочь свою Анастасію-Софію. Скиргайго воспользовался этимъ случаемъ и донесъ Королю, что Витовтъ входитъ въ тайныя связи противъ него съ Pоcciею. Это недовѣріе возбудило явную вражду между имъ и Скиригайлой, она возросла и заменилась въ ненависть, когда Витовта (1389) потребовали въ Люблинъ и здѣсь заставили исполнить присягу на вѣрность Скиригайлѣ, какъ Королевскому намѣстнику. Клятвенное обѣщаніе составлено было въ такомъ родѣ, что Витовта явно подозрѣвали въ непрiязни. Ему недовѣряли, его боялись. Скрѣпя сердце, онъ исполнилъ присягу, и отправилъ въ Польшу любимаго своего Боярина Курчу объясниться и доказать Ягайлѣ свою невинность; но Король велѣлъ, оковать Курчу, бросить въ темницу и пытками добиться сознанiя о связяхъ Витовта съ Москвою. Несчастный Курчъ умеръ отъ изтязаній въ темницѣ. Этого мало. Скиригайло окружилъ Витовта своими клевретами, кои о каждомъ его шагѣ доносили В. Князю. Наконецъ его отправили въ Крево, подъ бдительный секретный надзоръ. Отчаяніе овладѣло великою душею Витовта. Онъ ясно видѣлъ, что ему уже нечего надѣяться на Ягайлу, что вмѣсто В. Княжеской короны, его ждетъ участь отца Кейстута. Витовтъ рѣшился лучше умереть на ратномъ полѣ, нежели умирать ежедневно, въ томительном ожидании, смотря на ниспроверженіе своихъ идей и на жестокое съ собою обращеніе. Къ томуже, вѣрную ему Жмудь угнетали Крестоносцы, на томъ основаніи, что Витовтъ, находясь у нихъ, вынужденъ былъ подтвердить договоръ Ягайлы, коимъ тотъ обязался уступить имъ это Княжество. Литва стонала подъ управленіемъ Скиригайлы. Вотъ почему Витовтъ рѣшился низвергнуть съ себя двойное иго ― Ягайлы, въ котораго дружбу трудно ему было наконецъ вѣрить, и Скиригайлы, котораго обращенiе съ нимъ было несправедливо и обидно.
Выпросивъ дозволение посѣтить Гродно и пользуясь отсутствіемъ Скиргайлы, уѣхавшаго въ Полоцкъ, Витовтъ рѣшился действовать. Радостная вѣсть пролетела въ обожавшей его Жмуди, въ Литвѣ и даже въ Вильнѣ, гдѣ у него много было приверженцевъ. Не имѣя возможности вдругъ собрать сильное войско, онъ, по примѣру отца своего Кейстута, отправилъ въ Вильно множество возовъ съ разными продуктами, въ которыхъ были скрыты воины. Но замыселъ былъ открытъ и Витовтъ принужденъ бѣжать въ Гродно. Отсюда онъ направилъ свои шаги къ родственникамъ Князьямъ Мазовецкимъ; но Ягайло уже узналъ обо всемъ и требовалъ выдачи Витовта. Чтожъ оставалось дѣлать? Послѣднее средство, последнее убѣжище - у Рыцарей. И онъ рѣшился. Бѣдствія снова заставили его дать неудобоисполнимыя обѣщанія. Рыцари обрадовались и въ началѣ Января 1390 года собрались въ походъ. Сбѣжались приверженцы Витовта и подъ его знаменами явилось 40 т. воиновъ. Онъ взялъ Кѣрновъ, Мейшаголу и приступилъ къ Гроднѣ. Часть Крестоносцевъ возвратилась, ограбивъ Жмудь, гдѣ, по выраженію лѣтописца, на крики Жмудиновъ, что мы уже христiане, отвѣчали, мы тебя крестимъ мечемъ. Витовтъ остался съ небольшимъ отрядомъ, но успѣлъ однако овладѣть Гродномъ; явился Король съ многочисленными войскомъ и отнялъ этотъ город... Витовтъ не унылъ. Крестоносцы требовали новыхъ жертвъ и онъ избралъ изъ среди знаменитѣйшихъ Жмудиновъ Майзебуду, Диркетеля, Рукунда, Сквайбута, Явшу, Эймунда, Тылена, Даукшу, Рагеля, Скучу и др. и отправилъ ихъ къ Рыцарямъ для новыхъ переговоровъ. Заключенъ былъ новый трактатъ, разумѣется, выгодный для Ордена. Снаряжена новая экспедицiя и въ Октябрѣ (1390) войска Витовта и Крестоносцевъ явились подъ Вильной, и окружили ее со всѣхъ сторонъ. Значительное число выходцевъ из Вильны ежедневно умножало силы Витовта. На шестой день соединенных войска успѣли овладѣть Нижнимъ-замкомъ или Кривым-Градомъ. Пожаръ и среди пламени жестокая рѣзь произвели ужасныя опустошенія. Пишутъ, будтобы до 14 т. народа погибло. Со стороны Скиригайлы погибъ Князь Киригайло; со стороны Витовта, Князь Товтивиллъ и одинъ изъ предводителей Крестоносцевъ Гр. Альгардъ Гогенштейнъ. Осадили Верхній замокъ. Здѣсь начальствовалъ Полякъ Москоржевскiй и привелъ замокъ въ такое оборотительное положение, что всѣ усилія взять его оказывались тщетными. Осада продолжалась до первыхъ чиселъ Октября. Рыцари удалились. Москоржевскому подоспѣлъ на помощь Король Ягайло. Безутѣшный Витовтъ долженъ былъ опять возвратиться къ Рыцарямъ.
Въ 1391 году, въ Бартенштейнѣ, гдѣ онъ жилъ съ семействомъ, пріѣхали къ нему послы В. Князя Московскаго Василія Димитріевича, Бояре Московскіе Александръ Поле и Белевутъ Селиванъ за невѣстою В. Князя, юною Анастасіей-Софiей, дочерью Витовта. Она отправилась, въ сопровождении Князя Ивана Ольгимунтовича Гольшанскаго, моремъ изъ Данцига. Черезъ Псковъ и Великий Новгородъ они прибыли въ Москву, гдѣ 21 Января произошло бракосочетаніе[9]. Не странно ли покажется, что В. Князь Московский присылаетъ за невѣстою къ изгнаннику, жившему ненадежною милостію Рыцарей? Не доказывает ли этотъ случай, до какой степени Витовтъ пользовался уваженіемъ у сосѣдей и какъ много вѣрили, что изгнаніе его не можетъ быть продолжительно, и что родство съ такимъ Княземъ, прославившимся своимъ умомъ и храбростію, во всякомъ случай можетъ быть полезно Государству. Къ тому же Василій, не смотря на несчастное положеніе Витовта, хотелъ сдержать обѣщаніе, данное за пять лѣтъ предъ симъ въ Луцкѣ, а, какъ увѣряетъ летописецъ Василій далъ эту клятву въ 1386 году изъ благодарности за освобождение его изъ плѣна въ какомъ то городѣ, когда онъ возвращался изъ Орды чрезъ Молдавію въ Россію[10].
Въ этомъ же году Витовтъ съ Рыцарямими себѣ Жмудинами и Литовцами опять началъ военныя дѣйствiя. Взялъ крѣпость Вилькишки, Меречь, Гродно, Лиду. Подступилъ къ Вильнѣ, но безуспѣшно. Ягайло, удрученный этими опустошеніями, рѣшился наконецъ примириться съ Витовтомъ. Онъ отправилъ къ нему посломъ Генриха сына Зѣмовита, Князя Плоцкаго, для переговоровъ. Витовту давно надоѣло изгнание и ненавистная дружба съ Рыцарями. Условiя были заключены. Витовтъ успѣшно бѣжалъ отъ Рыцарей, прибылъ въ Литву, около Лиды въ Островѣ явился къ ожидавшему уже его Ягайлъ съ Ядвигою, потомъ прибылъ въ Вильну и торжественно въ Каѳедральномъ соборѣ возведенъ на Велико-Княжеское достоинство. Скиригайлѣ данъ въ удѣлъ Кіевъ.
Достигъ наконецъ давно желаннаго; но послѣ сколькихъ опустошеній! Престолъ былъ добытъ кровью соотчичей, уничиженіемъ, измѣнами. Судьба Литвы была въ его рукахъ. Но еще много предстояло трудовъ и опасностей, чтобы удержать за собою власть, заживить раны, усмирить непокорныхъ, избавиться отъ чужеземнаго влiянiя и изъ разнородныхъ элементовъ образовать одно могучее царство. Такія были преднамѣренія Витовта, ибо стремление къ осуществленію ихъ проявлется во всей его жизни. Положеніе Витовта внѣ и внутри Государства было ужасно. Крестоносцы являлись непримиримыми врагами и ежечасно надобно было ожидать ихъ мести. Удельные Князья завидовали и бунтовали. Союзъ съ Польшей не согласовался съ его видами. Но у Витовта былъ умъ, была желѣзная воля, рѣшимость, мужество. Эти достоинства ставили его выше всѣхъ препонъ, ибо равнаго ему по этимъ качествамъ тогда не было въ Сѣверной Европѣ. Провидение, избравъ его своимъ орудіемъ, указало ему путь какъ дѣйствовать, а результатомъ явило людямъ, какъ ненадежны человеческія блага!...
Ему было 48 лѣтъ отъ роду. Пора страстей миновала. Горькіе опыты научили многому. Собственною рукою пролитая кровь подданныхъ, пожары и опустошения давно пробудили въ душѣ сожалѣнiе a, быть можетъ, и угрызенія. Тридцать лѣтъ провелъ онъ на ратномъ полѣ; у Крестоносцевъ научился и высшему воинскому искусству и хитрости и политикѣ. Судьба назначила ихъ самихъ учителями будущаго своего сокрушителя. Прошедшее образовало его, будущее открывало ему великое поприще.
Получивъ Велико-Княжеское достоинство, Витовтъ въ остальной жизни своей замѣчателенъ какъ Завоеватель, какъ Правитель и какъ Политикъ. Разсмотримъ по очереди каждое изъ этихъ его достоинствъ.
Обширно было его Государство. Онъ владѣлъ землями отъ Новгорода и Пскова до Молдавіи, отъ границъ Польши до Смоленска и предѣловъ Москвы и Рязани. Этого было слишкомъ довольно для его властолюбiя; но, чтобы устоять твердою ногою на престолѣ, ему, въ самомъ началѣ, представлялись три задачи: низложить могущество Рыцарей, поработить Моголовъ, уничтожить удѣльную систему.
Рыцари дышали ненавистью. Съ ужасомъ узнали они о измѣнѣ Витовта. Долголетніе надежды и расчеты ихъ рушились однимъ разомъ. Жажда мести закипѣла, но они знали Витовта и очень хорошо понимали, что съ нимъ не легко совладать. Вот почему они не вдругъ бросились на землю Литовскую, но выждали прежде обычныхъ гостей изъ Францiи и Англiи и съ ними отправились къ Іоганисбургу (1392). Отсюда, послѣ великолѣпнаго пиршества, ударили на Суражъ, данный Ягайлой Князю Мазовецкому, а теперь находившiйся въ зависимости отъ Витовта. Здѣсь жилъ Князь Генрихъ (тотъ самый, который пріѣзжалъ къ Витовту посломъ отъ Ягайлы), недавно женившийся на сестрѣ Витовта, Рингайлѣ. Рыцари взяли городъ, истребили гарнизонъ, сожгли замокъ, опустошили окрестности, увели болѣе 200 человѣкъ плѣнныхъ и этимъ довольствовались на первый разъ. Но это было только сигналомъ къ дальнѣйшей борьбѣ и еще въ этомъ самом году они во второй разъ явились въ земляхъ Витовта и взяли Гродно.
Въ слѣдующемъ году (1393) умерла Великая Княгиня Іуліанія, мать Ягайлы. Другой сынъ ея Свидригайло захватилъ Витебскъ. Витовтъ изгналъ его оттуда. Куда было дѣваться? Ягайло, когда хотѣли освободиться отъ опеки Кейстута, тайными сношеніями съ Крестоносцами первый указалъ путь къ разоренію родной страны. Свидригайло бѣжалъ туда же, т. е. къ Рыцарямъ, и вмѣстѣ съ ними опустошилъ часть Жмуди. Жмудины въ отмщеніе сожгли пограничную крѣпость. Между тѣмъ Витовтъ успѣлъ уже завести сношенiя съ Римомъ. Папа прислалъ своего Легата въ Вильну; Витовтъ его великолѣпно принялъ и удостовѣрилъ, что обстоятельства измънились и что прежнія нападенія Рыцарей съ целiю навращенія теперь составляютъ просто грабежъ. Рыцари притихли на время. Изъявили желаніе мира, согласились на обменъ узниковъ, хотбли усыпить дальновидность Витовта и только въ слѣдующемъ году (1394) подъ предлогомъ вспомоществованія Свидригайлѣ явились подъ Вильной съ многочисленными войскомъ. Здесь были Рыцари изъ Англіи, Францiи, Фландрiи. Осадили городъ, напрягли всѣ силы, чтобы овладѣть замками, но все было напрасно; ибо замки были мужественно защищаемы, а Витовтъ съ тылу не давалъ имъ покоя. Послѣ четырехъ-недѣльной осады, Рыцари, съ большимъ урономъ, обратились с просьбою къ Витовту дозволить имъ свободный возвратъ на родину; дозволеніе дано, но въ тоже время дано приказаніе Жмудинамъ напасть на нихъ при переправѣ черезъ Страву. Рыцари, жестоко побитые, едва успѣли бѣжать со стыдомъ. Осада Вильны открыла имъ необыкновенныя способности Витовта, какъ военачальника. Здѣсь былъ уже не только храбрый Князь, но глубокий стратегикъ и мужественный полководецъ.
Послѣ этого полтора года Рыцари сидѣли спокойно, пока не собрались съ духомъ и съ силами.
Въ Риге избранъ былъ (1396) Архіепископомъ племянникъ Витовта, внукъ Кейстута, Александръ, сынъ Патирга. Ордены между собою поссорились и оба обратились къ Витовту, прося помощи. Витовтъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы вмѣшаться въ ихъ дѣла, много обѣщалъ, но ничего рѣшительнаго не сдѣлалъ. Между тѣмъ взялъ Визну, находившуюся в залогѣ у Рыцарей. Тогда Крестоносцы опять взялись помогать Свидригайлѣ, успѣли овладѣть Витебскомъ, Оршею и другими городами; но Витовтъ явился и отнялъ эти города. B 1397 г. новыя отдѣльныя нападенія Крестоносцевъ снова были безуспѣшны. Видя возрастающее могущество Витовта, они рѣшились склонить его на свою сторону другими средствами и потому обратились къ его всегдашней идеи: заключивъ съ ними тесный союзъ, совершенно отделиться отъ Польши, и, проникнувъ тайную, задушевную его мысль, быть можетъ, тогда уже предложили ему возложить вѣнецъ Королевскій. Такъ ли было, не знаемъ, но достовѣрно то, что Витовтъ вдругъ перемѣнился и заключилъ съ ними такой договоръ, который по положенію Витовта уже и тогда могъ почитаться постыднымъ для него. Договоръ этотъ заключенъ былъ 19 Октября 1398 г. на островѣ Салинъ, при устьѣ Невяжи. Витовтъ подтверждалъ права ордена на преданную себѣ часть Жмуди, согласно договору, заключенному еще съ Ягайлой. Обрадованные Рыцари и по наущенію ихъ Бояре Витовта тут же провозгласили его Королемъ Литвы и Руси. Но это провозглашеніе было только хитрою уловкою Рыцарей, желавшихъ польстить Витовту[11]. Последній понималъ, что обстоятельства еще не дозволяли воспользоваться этимъ случаемъ и отдѣлиться отъ Польши; онъ зналъ, что союзъ съ орденомъ былъ не надеженъ; удѣльные Князья еще бунтовали, Польша всѣми силами противилась разъединенію съ Литвою. Витовтъ желалъ, быть можетъ, иметь только союзниками Рыцарей для будущихъ своихъ предположеній. Между тѣмъ Жмудины и слышать не хотѣли о подданствѣ Рыцарямъ. Напрасно В. Магистръ самъ пріѣзжалъ усмирять ихъ и едва самъ Витовтъ упросилъ ихъ къ притворной, быть можетъ, и только временной покорности. Витовту однако скоро пришлось раскаяться въ своихъ сношенiяхъ съ орденомъ. Рыцари не переставали тревожить Литву набѣгами, хотя и лишились Мемеля, взятаго Витовтомъ. Въ 1403 г. они пытались даже снова овладѣть Вильною, но были жестоко разбиты и къ довершенiю лишились еще Динабурга. Въ 1409 г. Жмудины рѣшительно возстали. Ягайло решился самъ защитить ихъ. Витовту этого и надобно было, он увидѣлъ возможность въ союзной войнѣ отметить Крестоносцамъ многократное уничиженіе, уничтожить притязаніе ихъ на часть Жмуди и, низпровергнувъ могущество Рыцарей, навсегда освободить Литву отъ ихъ посягательства. Въ томъ же году (1409) Король Ягайло и В. Кн. Витовтъ съехались въ Брестѣ и составили планъ похода. Витовтъ уѣхалъ дѣлать воинскія приготовленія, а Ягайло со многочисленнымъ дворомъ отправился на охоту въ Бѣловѣжскую пущу. Въ продолженiи цълой зимы убивали звѣрей, солили, складывали въ бочки и отправляли Нарвой, потомъ Вислой въ Плоцкъ, гдѣ былъ устроенъ продовольственный магазинъ для предстоящаго похода. Витовтъ между тѣмъ собиралъ полки, устраивалъ все необходимое и съ началомъ весны (1410) войска начали собираться. Король Ягайло самъ повелъ Польскіе полки. Витовтъ велъ Литовцевъ, Русиновъ и Татаръ. Войска встрѣтились въ Червенскѣ (въ Плоцкомъ). Ягайло за 7 верстъ вышелъ на встречу Витовту. Страшная рать, горя мужествомъ и жаждою мести, вступила на непріятельскую землю. 15 Iюля стали лагeремъ подъ Грунвальденомъ и Таненбергомъ. Литовцы заняли правую сторону, Поляки лѣвую. У Ягайлы было 51 знамя съ особыми отрядами, изъ коихъ каждый имѣлъ особаго начальника. У Витовта было 40 отрядовъ, составленныхъ изъ Литовцевъ, Жмудиновъ, Русиновъ, Татаръ. Здѣсь были полки: Виленскій, Трокскій, Гродненскій, Ковенскій, Лидскiй, Мѣдникскiй, Полоцкiй, Витебскій, Кіевскiй, Пинскій, Новогрудскій, Брестскій, Волковыскiй, Дрогичинскiй, Мельникскiй, Кременецкий, Стародубский и Смоленскій. Татарами Кипчакскими командовалъ Султанъ Саладинъ, пришедшій съ Витовтомъ. Всего вообще было 103,000 Литовцевъ, Русиновъ, Богемцевъ, Моравлянъ и Татаръ и 60 т. Поляковъ. Рыцарей было 51 Знамя и столько же отрядовъ. Здѣсь, кромѣ Рыцарей, были соединенныя войска Императора Сигизмунда, Венгерскія, Англiйскія, Шотландскiя, Богемскія и Шведскія. Главными предводителями были В. Кн. Витовтъ, а со стороны Рыцарей В. Магистръ Тевтонскаго ордена Ульрихъ фонъ-Юнингенъ. Когда все было готово къ бою, Ягайло удалился въ походную часовню молиться. Нетерпѣливый Витовтъ, видя, что всякое промедление можетъ быть гибельно, прибѣжалъ къ Королю и сказалъ: „чего медлишь, Король! Ты заперся, какъ будто среди мира, а между тѣмъ непріятели уже готовы къ бою. Вели начинать." Но и это не подѣйствовало. Къ счастію В. Магистръ, какъ будто предчувствуя свою гибель, пришелъ въ какое-то уныние и, какъ пишутъ современники, даже горько плакалъ. Онъ отправилъ въ подарокъ Ягайлѣ два меча. Ягайло, кончивъ молитву, съ смиреніемъ принялъ одинъ мечъ, а другой вручилъ Витовту. Потомъ Ягайлу торжественно проводили подальше отъ стана на возвышенное мѣсто и окружили 60 кирасирами. Оттуда онъ могъ видѣть поле битвы и въ случаѣ нужды ретироваться. Онъ былъ весь въ желѣзныхъ доспехахъ. Витовтъ, обеспечивъ Короля отъ опасности, подалъ сигналъ и бой закипѣлъ. Сначала трудно было угадать, на чьей сторонѣ перевѣсъ. При самомъ началѣ битвы 300 Богемцевъ изъ Королевскихъ отрядовъ начали было отступать, говоря, что имъ не уплочено жалованье, но уличенные въ трусости и пристыженные, снова пошли на бой. Витовтъ подоспѣвалъ всюду. Одного появления его достаточно было, чтобы возродить мужество, возвратить отступающихъ. Онъ управлятъ всѣми дѣйствіями сраженiя и ему одному принадлежитъ честь знаменитой побѣды. Литовцы и Русины оказывали чудеса храбрости, но болѣе всѣхъ въ этой достопамятной битвѣ отличился Смоленский отрядъ[12]. Когда нѣкоторые войска начали отступать и побѣда, казалось, клонилась на сторону Тевтонцевъ, Смоляне не двинулись съ мѣста, не смотря на сильный напоръ неприятеля, удержали оное за собою и тѣмъ много содѣйствовали рѣшительному успѣху сражения. Съ наступленіемъ ночи сраженіе кончилось. Тевтонцы были разбиты на голову. В. Магистръ Юнингенъ, 60 Рыцарей и 40,000 воиновъ пали на полѣ битвы[13]. Въ плѣнъ взято 13 т. чел., отняты всѣ знамена, числамъ 51. День этотъ, пишетъ Прусскiй историкъ Фохтъ: „былъ послѣднимъ днемъ славы и величiя ордена. Слѣдующее утро готовило ему позоръ, уничиженіе и вѣчное ничтожество." Коцебу же гoворитъ: „Этотъ блестящій колоссъ, варварскимъ мужествомъ, безвѣріемъ и безстыдствомъ воздвигнутый на развалинахъ попранныхъ народовъ, обогощенный награбленнымъ золотомъ, украшенный Княжескими гербами, былъ низпровергнутъ, какъ будто ударом грома и никогда уже не возсталъ изъ своего уничиженiя!" Въ непріятельскомъ станѣ найдено множество цѣпей и другихъ орудiй мукъ и неволи, вѣроятно, приготовленныхъ для Литовцевъ и Поляковъ, множество холста, напитаннаго смолою для поджеговъ, цѣлыя сотни бочекъ съ виномъ. Ягайло велѣлъ всѣ эти бочки разбить, боясь, чтобы воины не опьянѣли. Забрано болѣе 1,000 возовъ съ нагромажденными сокровищами и разными припасами, перевезенными въ Вильну и Краковъ. Наступила ночь, и при свѣтѣ факеловъ, открылось страшное зрѣлище! Вытекшее изъ разбитыхъ бочекъ вино смѣшалось съ человѣческою кровью и залило огромное пространство, образовавъ ужасающее кровавое море, въ которомъ плавали трупы, умирающіе, изувѣченные.... Громкія пѣсни Богородице дѣво, радуйся! смѣшивались со стонами раненыхъ, топотомъ копытъ убѣгавшихъ Рыцарей. Витовтъ торжествовалъ, и, не теряя минуты, готовился броситься на Маріенбургъ, столицу ордена, но Ягайло молился всю ночь, и потомъ, въ теченіи трехъ дней, не двигаясь съ мѣста, приносилъ торжественное, благодарственное молебствiе за одержанную победу. Кромѣ сего Ягайло стоялъ на одномъ мѣстѣ три дня еще для того, чтобы всѣхъ убѣдить въ дѣйствительности одержанной побѣды. Напрасны были всѣ убѣжденiя и просьбы Витовта. Виновникъ торжества, лучше всѣхъ понимавшій, что весь успехъ дѣла зависитъ теперь отъ поспѣшности, пока Рыцари не соберутъ новыхъ силъ и не выберутъ себѣ Магистра, приходилъ въ отчаяніе. И въ самомъ дѣлѣ пусто и глухо было въ Маріенбургѣ. Въ одинъ день гордому граду суждено было лишиться В. Магистра, Коммандоровъ, Рыцарей, войска, сокровищъ, всего, даже самой надежды на будущее.... спасенія не откуда было ожидать, да некому было и думать объ этомъ. Съ часу на часъ ожидали прибытiя союзныхъ войскъ, чтобы отдать ключи отъ городскихъ воротъ и молить о пощадѣ. Но когда прошла ночь, прошелъ день, a къ тому лазутчики принесли радостную вѣсть о Ягайлѣ, тогда и Мapieнбургъ принесъ благодарение Богу и оживленный напрягъ послѣднія силы, чтобы укрѣпиться, выбрать начальника и собрать войско. Ягайловы войска едва на четвертый день тронулись съ мѣста, и едва 24 Іюля, т. е. на 8 день послѣ одержанной побѣды, остановились подъ Мaрiенбургомъ, взявъ на пути нѣсколько Прусскихъ замковъ. Не смотря на это, Ягайло шелъ съ твердымъ намѣреніемъ взять столицу, уничтожить навсегда орденъ и присоединить всѣ его владѣнія къ Польшѣ. Но было уже поздно. Маріенбургъ былъ сильнѣйшею крѣпостью въ то время. Коммандоръ Генрихъ Фонъ Плауенъ, собралъ оставшихся въ живыхъ Рыцарей, успѣлъ укрѣпить замокъ и, съ 5,000 воиновъ рѣшился защищаться до послѣдняго. Всѣ жители столпились въ замкѣ. Городъ сожгли сами. Остались только Ратуша и одинъ Костелъ. Долго продолжалась осада. Между тѣмъ большая часть замковъ и городовъ предались добровольно Ягайлѣ или были взяты оружіемъ. Осажденные думали уже о капитуляціи, какъ вдругъ пришла вѣсть, что Ливонскiй Магистръ Германъ идетъ съ войскомъ на отрѣзъ Марiенбургу. Витовтъ съ значительнымъ отрядомъ поспѣшилъ къ нему на встрѣчу. Германъ зналъ задушевныя мысли Витовта. Онъ выслалъ парламантера, прося тайнаго свиданія. Витовтъ согласился. Германъ умно обдуманнымъ планом обѣщалъ Витовту возвратъ Жмуди и вечный сoюзъ и дружбу съ Литвою, а главное, яркими красками изобразилъ, как опасно для его плановъ и надеждъ возрастающее могущество Польши, когда она присоединитъ къ себѣ Прусскія владѣнія. Витовтъ призадумался. Онъ вспомнилъ, что Ягайло покоренные замки уже роздалъ Полякамъ, а ему, виновнику торжества, далъ только два ничтожные замка. Обдумавъ дѣло, онъ убедился, что Тевтонцамъ не возстать болѣе, но что дѣйствительно совершенное уничтоженіе ордена чрезвычайно усилитъ Польшу и слѣдовательно разрушитъ всѣ его надежды: возстановить и обезопасить самостоятельность любимой имъ родины. По этому Витовтъ тотчасъ же началъ тайно дѣйствовать въ пользу Рыцарей. Прiйдя въ станъ, онъ представилъ Магистра Ягайлѣ и выпросилъ дозволеніе впустить его къ осажденнымъ, а когда Магистръ вышелъ оттуда, осажденные и слышать болѣе не хотѣли о сдачѣ. Витовтъ дѣйствовалъ не охотно; некому было возбуждать мужества и предводительствовать войскомъ. Наконецъ, не смотря на просьбы и заклинанiя Ягайлы, Витовтъ со всѣми своими полками ушелъ домой. Тщетная осада продолжалась до 19 Сентября. Ягайло удалился, добровольно истребивъ плоды славной побѣды, не имѣя способностей ни полководца, ни политика, чтобы воспользоваться ею. Какъ дѣйствовалъ Витовтъ, мы видѣли. Горя местію и надѣясь на плоды побѣды собственно для Литвы, а не для Польши, онъ оказалъ чудеса. Потомъ, когда увидѣлъ, что рѣшительное истребленіе ордена, увеличивая могущество Польши, можетъ быть, пагубно для Литвы, бросилъ все и ушелъ. Какъ бы то ни было, слава этой знаменитой победы, удивившей всю Европу, исключительно принадлежитъ Витовту.
Въ слѣдующемъ году (1411) заключенъ былъ мирный договоръ съ Крестоносцами. Жмудь возвратилась на лоно Литвы. Витовтъ снискалъ постоянныхъ друзей и союзниковъ въ Рыцаряхъ.
Кажется, довольно было дѣла Витовту справиться съ одними Рыцарями. Но здѣсь то и видна геніальность этого великаго человѣка и мы еще не разъ придемъ въ удивление, когда онъ находилъ время и откуда брались силы воевать почти въ одно время съ разными народами и въ разныхъ странахъ? Разскажемъ теперь про дѣла его съ Моголами.
Въ Золотой Ордѣ дѣла были не въ завидномъ положеніи. Внутреннія смуты обезсилили ее. Внукъ Тамерлана, Тимуръ-Кутлукъ низвергъ съ престола Тохтамыша и объявилъ себя Великимъ Ханомъ. Витовтъ, не спускалъ глазъ съ Орды и думалъ употребить ее орудiемъ для своихъ замысловъ. Низверженный Тохтамышъ скрывался въ Крыму. Витовтъ, опустошая берега Азова, возбудилъ его надежды овладѣть Сараемъ. Тохтамышъ возсталъ, но войска славнаго Эдигея разбили его совершенно. Тохтамышъ бѣжалъ въ Литву къ Витовту. Тотъ принялъ его съ почестями и поселилъ въ Лидѣ (1394). В. Князю Литвы и Руси, стремившемуся къ обладанiю не только Западною, но и Восточною Poccieю и образованiю такимъ образомъ могущественнаго Государства, отдѣльнаго и совершенно независимаго отъ Польши, казалось, что именно Моголы могутъ быть употреблены орудіемъ для осуществления его преднамѣреній. Ему хотелось низвергнуть могущество Эдигея и посадить Тохтамыша въ Сараѣ въ качествѣ своего данника. Съ этою цѣлію онъ заключилъ тайный договоръ съ Тохтамышемъ, коего условіемъ было: „посажу тебя въ Ордѣ, съ тѣмъ, что ты посадишь меня на Москвѣ Великимъ Княземъ[14]." Въ 1397 году вмѣстѣ съ Тохтамышемъ двинулся онъ къ Азову, разбилъ Моголовъ, прогналъ ихъ къ Волгѣ, награбилъ множество сокровищъ, взялъ въ плѣнъ нѣсколько улусовъ Татаръ и пригналъ ихъ въ Литву. Вмѣстѣ съ Татарами переселилъ онъ и около 400 семействъ Караимовъ изъ Крыма. Часть Татаръ отправилъ къ Ягайлѣ, гдѣ ихъ тотчасъ окрестили. Тохтамышъ не возвратился съ Витовтомъ. Послѣдній увидѣлъ, что силою еще не время истребить полчища Эдигея. Поселеннымъ Татарамъ онъ предоставилъ права гражданства, совершенную свободу вѣроисповѣданiя и образовалъ изъ нихъ колонии на берегахъ Ваки близъ Вильны, а также въ нынѣшнихъ уѣздахъ Лидскомъ, Трокскомъ, Ошмянскомъ, Новогрудскомъ, Брестскомъ, на Волыни и въ нынешней Августовской губерніи. Давъ имъ разныя привилегии и облагодѣтельствовавъ ихъ, онъ пріобрѣлъ вѣрныхъ подданныхъ, готовыхъ жертвовать за него всѣмъ. Воинственное это племя и до сихъ поръ исповѣдуетъ Магометанскую вѣру и постоянно отличается преданностію законнымъ властямъ. Всѣ Государи Литвы слѣдовали примеру Витовта. Великая Екатерина въ 1794 году подтвердила всѣ прежнiя ихъ привиллегіи и преимущества[15] и они всею душею предались Ей и наследникамъ Ея. Въ рядахъ Русскаго воинства не разъ отличались Татары; большая часть ихъ служила въ полкахъ б. Литовскаго корпуса, колоніи ихъ и нынѣ заселены отставными Русскими воинами, изъ коихъ многiе въ высшихъ чинахъ и украшены орденами. Въ послѣднее время нѣкоторые стали служить и по Гражданской части.
Черезъ два года (1399) Витовтъ опять собрался на Моголовъ. Войска его составляли Литовцы, дружины изъ всѣхъ подвластныхъ Княжествъ Руси, Смоляне, отдѣлъ Тевтонскихъ Рыцарей изъ 500 человѣкъ и знатнѣйшие юноши изъ Польши, присланные Ягайлой съ значительнымъ отрядомъ. Однихъ Князей изъ Литовско-Русскихъ земель считаютъ до 50. Польша страшилась этого похода потому, что была увѣрена въ побѣдѣ, которая могла ускорить разрывъ Литвы съ нею. Витовтъ пригласилъ зятя своего В. Князя Московскаго къ участію въ войнѣ; но Василій, вероятно, зная о прежнемъ его уговорѣ съ Тохтамышемъ, не довѣрялъ Витовту и не хотѣлъ помогать въ войнѣ, которая могла быть вредною для Восточной Россiи. Онъ выслатъ къ нему на встрѣчу въ Смоленскъ супругу свою, а самъ между тѣмъ, отдельно отъ войскъ Витовта, пошелъ противъ Татаръ къ берегамъ Волги и къ Рязани. Витовтъ, обласкавъ дочь и осыпавъ ее богатыми подарками, двинулся съ многочисленною ратью и остановился на берегахъ Ворсклы. Здѣсь уже стояли Ордынцы, готовые къ бою. Явились послы Тимуръ -Кутлука и говорили Витовту отъ имени Хана: „За что идешь на меня? Я не вступалъ никогда въ твою землю съ оружіемъ.“ Витовтъ отвѣчалъ: „Богъ готовитъ мнѣ владычество надъ всѣми землями; будь моимъ сыномъ и данникомъ, или будешь рабомъ." Тимуръ соглашался платить дань Витовту и признавать его отцемъ, т. е. старшимъ; но Витовта увлекла самоувѣренность, онъ требовалъ, чтобы Моголы на деньгахъ своихъ чеканили его изображеніе и гербъ Литовский, а это не согласовалось съ ихъ религиозными понятіями. Время уходило въ переговорахъ, какъ вдруг подоспѣлъ на помощь Тимуръ-Кутлуку, дядя его, Эдигей, съ сильнымъ войскомъ. Этотъ опытный старикъ потребовалъ личнаго свиданiя и сказалъ Витовту: „Тимуръ-Кутлукъ молодъ, онъ могъ признать тебя своимъ отцемъ; но мнѣ стыдно; я тебя старше годами и такъ, Князь Литовскiй, лучше ты покорись мнѣ, будь мнѣ сыномъ и поставь мою тамгу на своихъ деньгахъ." Можно вообразить гнѣвъ Витовта! Вмѣсто ответа, онъ двинулъ войска въ битву. Бой закипѣлъ, яростный, ужасный. Витовтъ надѣялся на свои силы, свое счастіе, свое мужество; но силы Эдигея были гораздо значительнѣе, и самъ Эдигей былъ ученикъ грознаго Тамерлана. Битва эта произошла 12 Августа 1399 г. Слѣдствія ея были самыя гибельныя для Витовта. Войска его разбиты, многie Князья, какъ Глѣбъ Святославовичъ Смоленскій, Михаилъ и Димитрій Данiиловичи Волынскіе, Андрей Кейстутовичъ Горбатый Полоцкій, Димитрiй Ольгердовичъ Брянскій, Михаилъ Явнутовичъ Заславскій, Андрей Димитріевичъ Корецкий и многие другие были убиты. Летописи говорятъ, что изъ однихъ Княжескихъ родовъ погибло 74 человѣка. Всехъ убитыхъ съ обѣихъ сторонъ считаютъ до 100 т. У Эдигея было 200 т. въ дѣлѣ, у Витовта только 70 т. Борьба неравная.
Жестокое пораженіе ненавистнаго и страшнаго Князя Литовскаго[16] произвели вееобщую радость въ Восточной Россiи и Польшѣ, хотя многие знаменитые Поляки погибли въ этой битвѣ. Казалось, что Витовтъ навсегда утихнетъ и навсегда откажется отъ своихъ честолюбивыхъ, какъ тогда думали, замысловъ. Но не тутъ то было. Витовтъ увиделъ свою ошибку и думалъ, какъ бы ее скорѣе исправить. Видя еще невозможность поработить Моголовъ силою оружія, онъ рѣшился силою ума, хитростію и политикою заставить ихъ быть себѣ покорными. А что онъ успѣлъ въ этомъ, это доказывается постояннымъ его и сильнымъ вліяніемъ во все остальное время его жизни на дѣла Моголовъ и вмѣшательствомъ во всѣ ихъ распри и ссоры. Этот самый Эдигей не однократно потомъ присылалъ пословъ къ Витовту въ Вильну съ поклономъ и богатыми дарами.
Въ 1412 г. Витовтъ подкрѣплялъ дѣтей Тохтамыша и старшаго его сына Зелени-Султана утвердилъ на тронъ Золотой Орды. Эгигей въ отмщенiе за это въ 1416 году ограбилъ Кіевъ, но тотчасъ же прислалъ къ Витовту пословъ и въ подарокъ трехъ верблюдовъ, покрытыхъ краснымъ сукномъ и 27 коней, приказавъ сказать Витовту: „Князь славный! въ трудахъ и славѣ настала наша старость. Помиримся на остатокъ нашего вѣка. Кровь, пролитая нами въ битвахъ, уже высохла; бранныя слова наши разсѣяны уже вѣтрами; злоба наша сгорѣла въ пламени войны!"[17] Орда въ это время представляетъ безпрерывный рядъ внутреннихъ смятеній, воцареній и паденiй Ханскихъ. Не токмо дѣти Тохтамыша, но и внуки его, дѣти Зелени-Султана, претенденты на Ханство, дозволяли Витовту безпрестанно вмѣшиваться въ ихъ дѣла.
Въ 1420 г. онъ въ Виленскомъ замкѣ именовалъ Кипчакскими Ханами Татарскихъ Князей Бетсабулу и Геремфердена и возложилъ на нихъ Княжескiя короны и богатыя Ханскія шубы.
Одним словомъ, онъ и безъ войны, не только оградилъ себя отъ порабощенія Могольскаго, по напротивъ игралъ роль какъ бы покровителя и миротворца ихъ и имѣлъ всегда готовыми союзниками на случай войны.
Мы видели, что самое вступленіе Витовта на Велико-Княжескій престолъ вооружило противъ него всѣхъ удѣльныхъ Князей. А Князей этихъ было не мало. Кромѣ родныхъ братьевъ Ягайлы и потому почитавшихъ себя естественными претендентами Вел. Княжескаго достоинства, были еще родные братья Витовта, племянники его, и другие, и каждый имѣлъ поводъ быть недовольнымъ Вел. Княземъ. Съ самаго начала онъ наложилъ на нихъ свою желѣзную руку и заставилъ притихнуть, а потомъ въ теченіи всего своего царствованія стремился къ утвержденiю единовластія. Мы уже сказали о присоединеніи Витебскаго Княжества и изгнанiи Свидригайлы, которому помогалъ Тевтонскій орденъ. Въ 1395 году, Смоленскіе Князья ссорились за удѣлы. Старшій изъ нихъ Юрій Святославовичъ былъ у тестя своего Олега въ Рязани. Витовтъ явился подъ Смоленскомъ. Князья пришли къ нему съ поклономъ; онъ объявилъ, что хочетъ примирить ихъ, и тутъ же велѣлъ схватить ихъ и отправить въ Вильну, давъ удѣлъ одному только Глѣбу, именно, мѣстечко Полонное. Потомъ вошелъ въ городъ и провозгласилъ себя Княземъ Смоленскимъ. Въ слѣдующемъ году (1396), во время свиданія съ зятемъ своимъ В. Кн. Московскимъ въ Смоленскѣ, они утвердили границы своихъ владѣній. Со стороны Руси тогда почти вся земля Вятичей, т. е. нынешняя губернiя Орловская съ частію Калужской и Тульской принадлежала уже Витовту. Карачевъ, Мценскъ, Болховъ, Бѣлевъ, съ другими удѣлами Князей Черниговскихъ, волею или неволею поддались Витовту. Ржевъ и Великiя Луки также были захвачены. Такимъ образомъ владѣніе Витовта простиралось отъ границъ Псковскихъ, съ одной стороны, до Галиціи и Молдавіи, а съ другой стороны до береговъ Оки (до Курска), Сулы и Днѣпра. Еще прежде, по смерти Ольгердовыхъ сыновей Вигунта, Наримунда и Скиригайлы, онъ присоединилъ къ себѣ ихъ удѣлы. У брата ихъ Корибута отнялъ Сѣверское княжество и, кромѣ родовыхъ удѣловъ Скиригайлы, перешло во власть Витовта и данное Скиригайлѣ Кіевское Княжество. Присоединилъ также Подольскую землю, которою владѣлъ Феодоръ, внукъ Ѳеодора Коріятовича.
Послѣ несчастнаго поражения на берегахъ Ворсклы, Олегъ Рязанскiй (въ 1401) успѣлъ возвратить Смоленскъ зятю своему Юрію Святославичу. Въ 1403 году Витовтъ взялъ Вязьму и двинулся къ Смоленску. Послѣ семинедѣльной осады, онъ принужденъ былъ отступить, но въ слѣдующемъ году явился снова и тогда бояре Смоленскіе, озлобленные на Юрія, сами впустили Витовта и онъ утвердилъ все Княжество за Литвою, не упустивъ опустошить Рязанскія области.
Сестра Витовта Марія была за мужемъ за Тверскимъ Княземъ Іоанномъ Михайловичемъ. Витовтъ жилъ съ нимъ сначала дружно; но въ 1404 году Марія скончалась и прежняя дружба съ Іоанномъ кончилась; Витовтъ сталъ его тѣснить.
Новгородъ и Псковъ постоянно обращали на себя вниманіе Витовта. Не нравились ему ихъ вольница, богатство, связи съ Нѣмцами. Въ 1391 году Новгородъ заключилъ союзъ съ Ганзою. Нарочно съѣзжались для сего въ Изборскъ послы изъ Новгорода, Пскова, Любека, Готланда, Дерпта, Ревеля, Риги. Съ Витовтомъ они заключили договоръ въ 1393 г., удовлетворивъ всѣ его требованiя, но онъ не довольствовался и искалъ предлога къ войнѣ. Условясь съ Василіем, они отправили пословъ къ Новгороду и требовали разрыва съ Немцами. Удивленное Вѣче отвѣчало посламъ Вел. Кн. Москов.: „Господинъ Князь Великій! у насъ съ тобою свой миръ, съ Витовтомъ иной, а съ Нѣмцами иной!" Василій начала войну. Этого и хотелось Витовту, ему нужно было обезсилить Новгородъ и потомъ управлять делами его по своей волѣ.
Псковъ не разъ былъ тревожимъ его войсками. В 1426 году Псковичи осадили Дерптъ; тамошній Епископъ Дидрихъ просилъ помощи Витовта. Одно появление eгo въ Псковской землѣ спасло Eпископа. Онъ осадилъ Опочку, а потомъ Вороносъ. Псковитяне защищались отчаянно, но послѣ просили мира и Витовтъ согласился, взявъ большой окупъ (1,000 p.).
Въ слѣдующемъ году онъ пошелъ на Новгородъ, требуя непремѣннаго разрыва его съ Ганзою. Пройдя опасныя зыби Чернаго лѣса, онъ осадилъ Порховъ. Огромную пушку его (ее называли бѣдоносною галкою), наведенную на городъ, разорвало и убило мастера, лившаго ее (Нѣмца). Новгородцы видѣли въ этомъ чудо, но посадникъ Ісаакій Борецкiй съ Владыкою Евфимiемъ боялись Витовта, явились въ станъ его и просили мира. Витовтъ потребовалъ непомѣрнаго окупу: 15,000 тогдашнихъ руб. (на нынѣшнія деньги 250,000 руб. с.). Новгородцы должны были согласиться и миръ заключенъ.
Въ 1425 году Тверское Княжество перешло во владѣніе Бориса Александровича (внука Іоанна Михайловича). Въ Рязани Княжилъ Ӏоаннъ Федоровичъ. Въ этомъ же году умеръ Вел. Князь Московскій Василій Димитріевичъ. Ему наслѣдовалъ юный сынъ его Василій Васильевичъ Темный. Всѣ они искали дружбы и покровительства Витовта, тѣмъ болѣе, что Рязанскому Князю грозили Татары, а Московскій нуждался въ его помощи по причинѣ споровъ о престолѣ съ дядею своимъ Юріемъ Димитріевичемъ. Витовтъ умѣлъ всѣмъ этимъ воспользоваться, поддерживалъ внука (Василія), покровительствовалъ племянника (Бориса), ограждалъ вліяніемъ своимъ Іоанна. Но за то заключилъ съ этими тремя Князьями (т. е. Московскимъ, Тверскимъ и Рязанскимъ) договоръ во всемъ согласный съ его видами и волею. Московскiй Князь далъ ему слово не помогать Новгороду и Пскову, а Тверскій и Рязанскій поклялись быть всегдашними союзниками Литвы и враговъ Витовтовыхъ считать своими. Въ договорныхъ грамотахъ величаютъ они Витовта своимъ Господиномъ и Осподаромъ[18]. Наконецъ гордые Новгородъ и Псковъ стали постоянными его данниками, хотя и сохраняли свою вольность.
Не одни воинскіе подвиги занимали великій умъ Витовта. Воображеніе цѣпенѣетъ при видѣ этой необыкновенной деятельности, этого постояннаго напряжения и поразительныхъ трудовъ для пользы края. Витовтъ, ежели вспомнимъ время, когда онъ жилъ, является намъ замѣчательнымъ правителемъ. Не было почти ни одной отрасли государственнаго управленія, котораго бы онъ не коснулся. Съ удивительною тонкостію умѣлъ пользоваться всѣми случаями, кои могли принести существенную пользу его подданнымъ. Онъ не чуждался нововведеній; но не забывалъ и ничего хорошаго, доставшагося въ удѣлъ отъ предковъ. Новыя учрежденiя тогда только были имъ вводимы, когда ненарушали коренных уставовъ народа, ихъ обычаевъ, даже преданій. Съ Русинами онъ былъ Русинъ; съ Литовцами Литовецъ. Умѣлъ принаровиться къ характеру и понятіямъ каждаго.
Ставъ крѣпкою ногою на престолѣ, онъ и среди войнъ съ Рыцарями, Моголами, Удѣльными Князьями, находилъ время на разныя мудрыя учрежденiя, о коихъ воспоминанiя до сихъ поръ сохранились въ преданіяхъ народа. При Витовтѣ началась обширная торговля Литовской Руси. Всякое перемиріе съ Орденомъ, каждый договоръ съ Новгородомъ и Псковомъ, или съ Московскими Княжествами, давали поводъ къ расширенію круга торговыхъ оборотовъ. Торговля лѣсомъ представляла большiя выгоды въ его время. Литовскія суда постоянно наполняли Нѣманъ и сплавливали лѣсъ, хлѣбъ и другие продукты. Съ востокомъ производилась значительная торговля чрезъ Ѳеодосію (Каффу), съ Венгріей - чрезъ Польшу; съ городами Восточной Pocciи и въ особенности съ Новогородомъ и Псковомъ были безпрестанныя торговыя сношенія; послѣдніе упрощали обороты и съ остальными Ганзейскими городами, хотя Витовтъ для другихъ цѣлей и требовалъ, что бы они прекратили съ ними союзъ. На Днепровскомъ островѣ Тавани учреждена была таможня, называвшаяся Витовтова баня. Установлена пошлина на ввозимые товары. Вмѣстѣ съ тѣмъ назначены были штрафы и взысканія за тайные провозы товаровъ и учрежденъ надъ этимъ бдительный надзоръ. Кіевъ игралъ важную тогда роль въ торговомъ отношеніи. Здъсь было складочное место товаровъ, доставляемыхъ посредствомъ обмѣна и покупкою съ Востока, и потомъ перевозимыхъ изъ Кіева во всѣ города обширнаго Государства. Чтобы обезопасить торговлю извнѣ, онъ учредил крѣпости съ сильными гарнизонами надъ Днѣпромъ, Бугомъ, Днѣстромъ, и въ пограничныхъ местахъ Подоліи. Замѣчательнѣйшія крѣпости были: Кременчукъ, Упекъ, Гербедеевъ-Рогъ, Мисуринъ, Бендеръ, Дашовъ (нынѣшній Очаковъ), Кочкосъ-баргунь, Тягиня и др. Изъ пристаней главныя были: Полангенъ на Балтійскомъ морѣ, Хаджибай или Качибай (гдѣ нынѣ Одесса) на Черномъ. При укрѣпленіи береговъ Чернаго моря руководителемъ Витовта былъ опытный Кипчакскій ханъ Хаджи-Гирей, долго живший въ Литвѣ[19]. Главныя усилія Витовта были обращены на то, чтобы расширить промышленную дѣятельность внутри Государства между Княжествами. Съ этою цѣлію онъ какъ въ Литвѣ, такъ и на Руси проводилъ военныя дороги по разнымъ направленіямъ, сокращал путь и споспѣшествуя сбыту товаровъ. Строилъ большие мосты на Бугѣ, и на другихъ рѣкахъ. Учреждалъ удобныя переправы, расчищалъ не проходимые лѣса, прокладывая чрезъ нихъ пути. Всю жизнь въ вѣчномъ движеніи, всѣмъ долженъ былъ самъ управлять, все лично устраивать. Поработивъ надменныхъ удѣльныхь Князей, укротивъ своеволіе кичливыхъ Бояръ, онъ предоставлялъ разныя преимущества мелкимъ владѣльцамъ земель (земяне господарскіе). Вольные люди и крѣпостные крестьяне состояли подъ постояннымъ его покровительствомъ и ограждены были отъ угнетеній. Въ городахъ онъ вводилъ Магдебургскіе законы, мѣщанамъ давалъ многія привиллегiи. Главная его забота и попеченіе обращены были преимущественно на нисшее сословіе какъ земледѣльческое, такъ и городское. Онъ вникалъ въ ихъ нужды и находилъ способы облегченiя ихъ участи. Бдительнымъ окомъ слѣда каждый шагъ Князей, обогащая Казну войною и торговлею, онъ былъ щедръ до расточительности, но всегда съ пользою, или для поддержанія своего достоинства, или для выгодъ народа. И послѣ всего этого нѣкоторые историки хотятъ увѣрить, что Витовтъ не вѣдалъ человѣколюбiя, что былъ тираномъ, что будто бы однажды, когда онъ велѣлъ повѣсить двухъ воиновъ за разграбленіе храма, они другъ передъ другомъ сами торопились взлѣсть на висѣлицу, чтобы болѣе не разгнѣвать Князя. Это пустая выдумка Тевтонцевъ[20]. Но не время было быть снисходительнымъ и миловать, когда надобно было все громить, разрушать и все новое созидать, и среди смутъ и крамолъ быстрымъ шагамъ идти впередъ къ предназначенной цѣли, а чтожъ такое была эта цель, ежели не благо народа? Всегда и вездѣ онъ былъ гордъ и высокомѣренъ съ Князьями, но снисходителенъ къ низшему сословію, суровый для военныхъ и гражданскихъ чиновниковъ, онъ строго смотрѣлъ за исполненіемъ правосудія и горе тому, кто оное нарушилъ!— пощады не было. Каждый же простой воинъ, каждый поселянинъ приходилъ къ нему безъ боязни и всегда имѣлъ свободный доступъ. Любя воинскую дисциплину и правосудіе въ дѣлахъ гражданскихъ, онъ былъ грознымъ бичемъ для всѣхъ тѣхъ, кои обогащались на счетъ казны или низшаго сословія.
Мы не много имѣемъ письменныхъ доводовъ о установленіяхъ Витовта[21]. Но что они были, въ томъ нѣтъ сомнѣнія, ибо память о его мудрыхъ учрежденіяхъ долго существовала въ народѣ и когда въ 1492 году Литовцы и Русины безъ участія Польши торжественно возводили на Велико-Княжескій престолъ Александра, Маршалъ Хрептовичъ, вручая ему жезлъ и мечъ, проситъ, чтобы онъ управлялъ Государствомъ и судилъ народъ, не по Богемскимъ, Итальянскимъ или Нѣмецкимъ обычаямъ, но по Литовскимъ и Витовскимъ учрежденіямъ. На Жмуди были въ обычаѣ съезды народные для разсужденiй о дѣлахъ. Витовтъ отмѣнилъ ихъ. Самъ же не рѣдко созывалъ Князей для совѣщаній, а послъ приглашалъ и Бояръ, а также знатнѣйшее Дворянство.
Не менѣе замѣчательны дѣла Витовта, какъ глубокаго въ своемъ вѣкѣ политика. Мы неразъ видѣли, какъ онъ умѣлъ хитрить съ коварными Рыцарями. Дѣла Могольскія, связи съ гордымъ Новгородомъ, Псковомъ, взятіе Смоленска доказываютъ умъ гибкiй, рѣшительный и смѣлый. Его девизъ былъ - всѣ пути хороши для достижения цели; но когда достигалъ ея, тогда обдумывалъ средства, какъ загладить прошлое. Таким образомъ, овладѣвъ въ 1404 году Смоленскою областію, при помощи тамошнихъ Бояръ, измѣнившихъ своему Князю, въ надеждѣ самимъ управлять краемъ и собирать доходы, онъ тотчасъ смѣнилъ ихъ и опредѣлилъ другихъ благонадежныхъ чиновниковъ, а гражданамъ и посѣлянамъ далъ особенную льготу, обласкалъ ихъ, оградилъ отъ притѣсненій и тѣмъ совершенно отвратилъ народъ отъ Юрiя и привязалъ къ себѣ. Точно также, поселивъ Татаръ и Караимовъ въ Литвѣ, въ то самое время, когда первыхъ Ягайло навращалъ, волею или неволею, въ Католическую вѣру, Витовтъ предоставилъ имъ полную свободу богослуженiя; они пользовались всѣми правами гражданства и жили въ колоніяхъ своихъ, какъ будто на родинѣ съ своею вѣрою, языкомъ, обычаями. Благодѣяніями своими Витовтъ сдѣлалъ то, что многiе Татары бросали свои улусы и добровольно приходили въ Литву искать пріюта подъ его мощною державою. Еще въ 1388 году онъ далъ въ Луцкѣ привиллегію Евреямъ, жившимъ въ его удѣлѣ, оградивъ ихъ отъ преслѣдованiя. „Еслибы жида забито“, пишетъ Витовтъ въ своей жалованной грамотѣ: „а черезъ свѣдетство не могъ довести, своимъ прiятелемъ, который бы его забилъ: естли бы могъ, въ пытанью, нѣкоторого подозреннаго мѣти, мы жидомъ на противку подозреннаго хочемъ обронцою быти. И тежъ, естли бы хрестьянинъ нѣкоторой жидовцѣ рукою кгвалтовнию мѣлъ што вчинити, абы вдарилъ, маетъ быти каранъ, подлугъ права нашое земли[22]."
Въ земляхъ Руси и въ самой Литвѣ онъ покровительствовалъ Православію, не нарушалъ коренныхъ узаконеній Руси, уважалъ самые обычаи отдѣльных областей, отнюдь не навязывая имъ иноземныхъ понятiй. Витовтъ имѣлъ влiянiе и на тогдашнюю Европейскую политику. Это доказывается его постоянными, большую частію тайными сношеніями съ Императоромъ Сигизмундомъ, который понималъ Витовта, даже льстилъ ему и самъ содѣйствовалъ кь осуществлению его идей. Богемцы до такой степени уважали Витовта, что три раза (1422) присылали пословъ въ Вильну, предлагая ему корону Богемскую; но Витовтъ, стремясь къ иной цѣли, не принялъ короны, а послалъ къ нимъ племянника своего Сигизмунда-Корибута. Витовтъ, какъ мы видѣли неразъ, постоянно думалъ о разрывѣ съ Польшею. Сеймы Виленский (1401) Городельскій (1413), соединявшіе Литву съ Польшею и предоставившие высшему сословію въ Литвѣ права Польскаго дворянства, тяготили Витовта. Онъ помышлялъ и стремился къ совершенному отторженію Литвы отъ Польши, образованію мощнаго Государства изъ собственной Литвы и подвластныхъ ему Княжествъ Руси, желая ввести его въ кругъ Европейскихъ Государствъ, подъ именемъ Королевства. Прежде замыелы его были еще обширнѣе. Подвластныхъ Княжествъ, казалось, еще мало было Витовту. Мы видели, что онъ еще въ 1397 году помышлялъ при содѣйствіи Моголовъ низвергнуть тестя своего съ Московскаго престола и такимъ образомъ, соединивъ Восточную Россію съ Западною Русью, образовать одно могучее Русское Царство; но послѣ пораженiя на берегахъ Ворсклы (1399) онъ убѣдился, что поработить силою Моголовъ еще нельзя, что сліяніе Восточной Россіи съ Западною еще не возможно, и вотъ почему онъ обратился къ идеи образованiя отдѣльнаго Королевства.
Витовтъ, воспитанный языческою жрицею, три раза перемѣнившiй вѣру, не могъ быть, кажется, слишкомъ твердымъ въ дѣлахъ вѣры. Но онъ уважалъ Христіанство, которое изторгло его и любимый имъ народъ изъ мрака идолопоклонства, просветило умъ, проложило путь къ дальнѣйшимъ дѣйствіямъ, указало будущность за гробомъ[23]. Витовтъ равно покровительствовалъ Католиковъ и Православныхъ; но Католиковъ, природныхъ Литвиновъ, крещенныхъ Ягайлою, была у него едва четырнадцатая часть общаго числа его подданныхъ[24]. Вотъ почему, естественно, его занимали болѣе дѣла Православія. Онъ очень понималъ всю важность вліянія на дѣла Литовской Руси Митрополита Московскаго. Во время съѣзда Витовта съ В. Кн. Москов. Василіемъ въ Смоленскѣ былъ тамъ и Митрополитъ Московскій Кипріянъ. Витовтъ подтвердилъ неприкосновенность правъ его на Православныхъ христіанъ въ Кiевѣ, Волыни и во всѣхъ земляхъ ему подвластныхъ. Кипріянъ угождалъ Витовту, часто посещалъ Кіевъ, радѣлъ о западной своей паствѣ и былъ любимъ и уважаемъ В. Княземъ Западной Руси[25]. Иначе поступалъ преемникъ его Фотій (1409). Прямой, пламенный поборникъ Церкви не думалъ о Витовтѣ, жилъ постоянно въ Москвѣ, а юго-западную свою паству предоставилъ Намѣстникамъ. Въ умѣ Витовта давно созрѣла мысль, согласовавшаяся съ его политическими идеями и стремленіями. Видя невозможность сліянія Восточной Россіи съ Западною Русью, онъ захотѣлъ имѣть собственную подпору въ Митрополитѣ, въ его сильной власти надъ народомъ. Митрополитъ владѣлъ обширными помѣстьями въ юго-западномъ краѣ; доходы съ нихъ и церковные сборы шли въ Митрополичью Московскую казну. Думая образовать отдѣльное Государство, онъ чувствовалъ необходимость имѣть Митрополитомъ человѣка, вполнѣ себѣ преданнаго и невыпускать значительныхъ суммъ изъ предѣловъ своего Государства.
Витовтъ заставилъ Епископовъ своихъ епархій представить себѣ донесеніе на Фотія. Донесеніе это Епископовъ Черниговскаго, Полоцкаго, Луцкаго, Владимирскаго, Галичскаго, Смоленскаго, Холмскаго, Червенскаго и Туровскаго (1414) заключало жалобу на Фотія въ томъ, что онъ не радѣетъ о паствѣ, не посещаетъ ея, собираетъ доходы въ чужую землю и много еще другихъ притязаній, истинныхъ или вымышленныхъ. Витовтъ согласился съ обвиненіемъ и отнялъ все помѣстья Фотія. Послѣдній, узнавъ о происходящемъ и получивъ самъ письмо отъ тѣхъ же Епископовъ, вѣроятно, тоже по приказанію Витовта, въ котором они писали Фотію: „многа чинишь не по правиламъ апостольскимъ и отеческимъ; и мы по правиламъ тръпѣхомъ, яко своего Митрополита и ждахомъ твое исправленіе: егда же слышахомъ о тебѣ истинно увѣрени быхомъ о нѣкоторой вещи (?)[26], яже нетокмо есть не по правиламъ, но и подъ изверженіемъ и подъ проклятiемъ, яже и самъ, свою съвѣсть, испытавъ, познаеши. Мы бо ту не пишемъ, не хотяще посрамити тя; глаголемъ же къ тобѣ, яко не имамы тя епископа по правиламъ“[27]- поспѣшилъ въ Смоленскъ и оттуда писалъ къ Витовту въ Гродно; но Витовтъ былъ неколебимъ. Онъ велѣлъ своимъ Епископамъ избрать новаго Митрополита Кіеву, Волыни и всей Литовской Руси. Епископы непугались и отвечали, что не имѣютъ на то права. Тогда Витовтъ отправилъ въ Царьградъ избрашнаго имъ самимъ Монаха Григорія Семивлаха или Цемблака, послалъ черезъ него донесеніе Епископовъ на Фотія и просилъ Греческаго Патріарха удостоить сего Монаха сана Митрополита. Патріархъ отвѣчалъ, что Фосій есть Митрополитъ Литвы и Руси. Витовта и это не остановило. Онъ собралъ Соборъ всѣхъ своихъ Епископовъ и другихъ Духовныхъ въ Новогрудкѣ (15 Ноября 1413 г.). Епископы заключили: „Онъ же (Витовтъ) съ нами съвѣтовася, истинно и праведно, ако правый истинный великій Князь; и собра вси Князя Литовскыхъ и Русскыхъ Земель и иныхъ странъ, елико суть ему покорени Богомъ, нашеа Церкве, и бояръ и вельможъ, архимандрыты же и игумени и благовѣйные инокы, и попы. I сихъ всѣхъ съвѣтомъ и волею, и нашимъ избраніемъ и хотѣніемъ, сшедшеся въ Новѣмъ-граду Литовскомъ, въ святый церкви Пречистыя Богородици, по благодати данѣй намъ отъ святаго Духа поставихомъ Митрополитомъ святѣй нашей церкви Киевской и всеи Руси, Именемъ Григорія"[28]. Въ тоже время издалъ Витовтъ Окружную Грамоту объ отдѣленіи Кiевской Митрополіи отъ Московской, и о поставленіи въ санъ Кіевскаго Митрополита Гриторія Цемблака, въ которой между прочимъ, говоритъ: „Но мы хотячи, штобы ваша вѣра не меншала, ни угыбала, и Церквамъ вашимъ бы строенiе было, учинили есмо такъ Митрополита, зборомъ, на Кiевскую Митрополію, штобы Русская честь вся стояла на своей земли" ― и далѣe..... „Мы учинили, штобы пространнѣе Mитрополитъ сидѣлъ на своемъ столѣ, въ Кевѣ, какъ то пошло изъ давна; за неже то было не давно ся учинило, што почали Mитропoлиты жити на Москвѣ, а издѣ церковь Кіевская Митрополия схудѣла и пуста учинилася"[29].
Епископы на Соборѣ клялись, что избраніемъ Митрополита, утверждаясь на правилахъ Св. Апостоловъ, на избраніи Митрополита Климента при Изяславѣ, не отвергаются отъ Православія и отъ покорности Вселенскимъ Патріархамъ. Новый Митрополитъ отличался глубокимъ умомъ, ревностію къ Православію. Местопребываніемъ его назначены Кіевъ, Новогрудокъ и Вильно; но какъ онъ, такъ и его преемники большею частію жили въ Вильнѣ, гдѣ былъ особый Митрополитальный дворецъ и храмъ Пресвятыя Богородицы сталъ Митрополитальнымъ[30]. Таким образомъ произошло раздѣленіе Митрополіи на Восточную или Московскую, и Западную или Кiевскую. Григорій не только не препятствовалъ планамъ и намѣреніямъ Витовта, но напротивъ былъ, ревностнымъ его помощникомъ и другомъ до самой кончины, послѣдовавшей въ 1419 году (отъ моровой явы). Фотій, вслѣдствіе дружественныхъ и родственныхъ сношеній Витовта съ внукомъ его Василіемъ Василіевичемъ Темнымъ, помирился съ Витовтомъ, нѣсколько разъ прiѣзжалъ въ Литву, но вліяніе его на дѣла Витовта исчезло и раздѣленіе Митрополіи не престало существовать, а послѣ смерти Витовта, съ 1474 года, начинается постоянный рядъ Митрополитовъ Кіевскихъ[31].
Мы видѣли, въ какомъ положении Витовтъ засталъ Литву. Видѣли, чего добивался онъ долголетнимъ правленіемъ. Вглянемъ теперь, до чего онъ довелъ свою страну и достигъ ли предположенной цѣли.
Предѣлы его Государства были отъ Балтійскаго до Чернаго моря; отъ Буга до Бѣлаго моря[32]. Враждебные Рыцари, погромленные подъ Грунвальденомъ и обязанные своимъ существованіемъ единственно Витовту, притихли, искали дружбы его и были въ постоянныхъ связяхъ, содѣйствуя ему къ достиженію его цѣли. Умная политика Витовта произвела то, что Моголы считали его своимъ посредникомъ въ дѣлахъ наслѣдственныхъ, и не одна ханская шапка была надѣта волею Витовта. Гордые Новгородъ и Псковъ кланялись и платили дань. Отказавшись отъ идеи сліянія Восточной Россiи съ Западною, Витовтъ искренно любилъ своего внука Василія и сохранялъ съ нимъ самыя дружественныл сношенія. Князья Рязанскiй и Тверской называли Витовта своимъ Господиномъ и Осподаремъ. Стремленія Витовта къ единовластію увѣнчались полнымъ успѣхомъ. Папа въ знакъ своего благоволенія сдѣлалъ его Опекуномъ Архіепископства Рижскаго. Императоръ Сигизмундъ искалъ дружбы Витовта. Богемія проситъ от него, какъ милости, быть ея Королемъ. Вся. Европа уважаетъ Витовта. Внутри, ― строго соблюдается правосудіе, низшiя сословiя ограждены отъ притѣсненій сословій высшихъ. Воинская дисциплина сохраняетъ порядокъ, покорность. Торголя процвѣтаетъ. Земледѣлiе расширило свой кругъ и снабжаетъ хлѣбомъ Балтійскіе и Черноморские порты. Города, съ Магдебургскими законами, благоденствуютъ. Переселенцы и иноземцы, Татары, Караимы, Евреи, Нѣмцы пользуются вѣротерпимостію и правами гражданства. Католики съ Православными живутъ дружно, строятъ и украшаютъ свои храмы и возносятъ моленія къ Царю Царей за низпосланное благоденствіе. Православные женятся на католичкахъ, католички выходятъ за православныхъ. Между ними братство, дружба; они и знать не хотятъ о законѣ Ягайлы, заставившемъ православныхъ принимать католическую вѣру при вступленіи в бракъ съ католиками[33]. Край сталъ могучъ, обширенъ, богатъ. А Витовтъ? ― Ему было 84 года! (1429). Онъ видѣлъ осуществление своихъ идей, достигъ давно желанной цѣли; еще только одинъ шагъ и онъ спокойно могъ лечь въ могилу. Какими путями достигъ всего этого Витовтъ? Много полей оросилось кровію соотчичей, много было измѣнъ и коварства, но за то путь совершенъ, цѣль достигнута; чтобы упрочить благоденствіе края и обезопасить будущую его самостоятельность, оставалось только возложить Королевский вѣнецъ, уже столь близкiй къ нему, и передать оный имъ же избранному наслѣднику. Витовтъ былъ бодръ и крепокъ и вѣрно надѣялся еще жить долго; но въ постоянномъ своемъ попеченіи, онъ, не имѣя сыновей, воспитывалъ при себѣ въ Вильнѣ Фридерика, сына Фридерика Маркграфа Бранденбургскаго, готовя ему престолъ Литовской Руси[34].
Ягайло былъ старъ, слабъ, и еще болѣе прежняго нерѣшителенъ. Какъ природный Литовецъ, онъ не могъ не радоваться благоденствию Литвы и Руси, почти ежегодно пріѣзжалъ въ гости къ Витовту и искренно любилъ и уважалъ его. Но Польскіе дипломаты иначе думами. Чѣмъ болѣе возрастало могущество Витовта, тѣмъ болѣе они страшились его и напрягали всѣ силы, чтобы упрочить союзъ Литвы съ Польшею. На основанiи Городельскаго договора (1413)[35], коимъ Литва сдѣлана союзницею Польши, если бы Витовтъ умеръ безъ потомства, Литовцы не смѣли выбирать себѣ Князя безъ воли Ягайлы и Польскихъ вельможъ. Наоборотъ и Поляки, въ случаѣ такой же смерти Короля, не смѣли избирать себѣ Короля безъ воли Витовта. Но съ того времени обстоятельства совершенно измѣнились; Витовтъ не охотно, но долженъ былъ тогда согласиться на это соединеніе и условия о престолонаслѣдіи; ибо для блага страны онъ находилъ нужнымъ держаться Польши до времени, пока ударитъ часъ. Торопиться нельзя было, онъ выжидалъ, и, дѣйствуя дружно съ Поляками, сначала стремился удалить многія другія причины, препятствовавшiя окончательному образованiю самостоятельнаго, совершенно независимаго Государства. И вотъ всѣ препятствія устранены, урочный часъ ударилъ, но на старости лѣтъ ему не хотѣлось войны съ братомъ и другомъ дѣтства. Онъ хотѣлъ довести дѣло до того, чтобы Поляки сами согласились вѣнчать его. Препятствій не было. Самъ Папа былъ согласенъ. Сигизмундъ и Рыцари давно объ этомъ думали и содѣйствовали Витовту; оставалось только преодолѣть упорство Польскихъ дипломатовъ.
Окончательные переговоры объ этомъ назначены была въ Луцкѣ въ 1429 году. На Крещенье съехались въ Луцкѣ внукъ Витовта, В. Кн. Московский Василій Василіевичъ; племянникъ его Борисъ Князь Тверской; Олега Князь Рязанский; Князья Одоевскіе; Король Ягайло съ супругою и Князьями Мазовецкими, Лигницкими, Брестскими, Поморскими; Эрикъ Король Датскій; Ханы Могольскіе Перекопской, Придонской и Приволжской ордъ; Илья, Господарь Волошскій; Андрей Доминиканецъ, Легатъ Папы; Митрополитъ Московскій Фотій; Послы Императора Греческаго Іоанна Палеолога; В. Магистръ Ливонскаго ордена Сигфридъ (Siegfried); Посолъ отъ В. Магистра Тевтонскаго ордена. Послѣдній пріѣхалъ Императоръ Римскій Сигизмундъ съ супругою своею Варварою, окруженный Немецкими, Венгерскими, Богемскими, Кроатскими и Рагузскими Герцогами, Князьями и Графами. Видите и какое собралось общество? Чтожъ оно доказываетъ? Развѣ не желали эти представители всего могущества Европы видѣть коронованнымъ Витовта? Они желали; но не желали Польскіе чины: Олесницкій, Ястржембецъ -Архіепископъ Гнѣзненскій, Михаловскіе, Остророги, Шамотульскіе и другіе, приѣхавшіе съ Ягайлой, и съ тою же горячностію, как Витовтъ желалъ короны, умѣвшіе политикою отклонить совершеніе погубнаго для Польши отторженiя Литвы.
Гостеприимный хозяинъ принималъ Царственныхъ гостей своихъ достойным образомъ съ восточною пышностію. Летописцы единогласно пишутъ, что ежедневно на угощеніе употреблялось по 700 бочекъ вина, меду, пива, романси, мальвазіи, по 700 быковъ и коровъ, по 1,400 барановъ, по 100 лосей, по 100 зубровъ, по 100 кабановъ. И такой пиръ продолжался ровно 7 недѣль! Такая же пышность и великолѣпіе являлись во всемъ, въ убранствѣ дворцовыхъ покоевъ, въ украшеніи столовъ, едва удерживавшихъ пудовые сосуды изъ чистаго серебра и золота. Заранѣе придуманы были разныя увеселенія, игры, пляски, охота съ соколами и собаками. Были и домашніе шуты, по обычаю того времени, изъ коихъ, какъ о самомъ замѣчательномъ, упоминаютъ о какомъ Генне. Изъ числа дипломатовъ Польскихъ, пріѣхавшихъ съ Ягайлой, гласными противниками Витовта, горячо преданными своей родинѣ, являются Олесницкiй и Тарновскій, особенно первый, который еще въ сраженіи подъ Таненбергеномъ спасъ жизнь Ягайлѣ, когда на него напалъ отрядъ Рыцарей, потомъ, возведенный въ достоинство Краковскаго Епископа, имѣлъ сильное на него влiяніе и неразъ грозилъ даже слабому и набожному Королю анаѳемой. Императоръ Сигизмундъ съ супругою своею первые стали упрашивать Ягайлу о согласiи на коронованіе Витовта. Ягайло отвѣчалъ, что онъ безъ рѣшенія Польскихъ Чиновъ ни на что не рѣшится. Чины собрались, долго разсуждали и кончили тѣмъ, что предприятіе Витовта невозможно исполнить, что Польша всѣми силами должна сохранять союзъ съ Литвою. Когда вошелъ Витовтъ, Олесницкiй произнесъ ему рѣчь, заключивъ ее слѣдующими словами: „Годы и слава должны были насытить Тебя, Князь! Ты уже сталъ выше всякаго земнаго величія и потому долженъ помнить клятву, соединяющую Тебя съ Польшею." Витовтъ разгнѣвался и объявилъ, что онъ и безъ ихъ согласiя отдѣлитъ Литву отъ Польши. Обиженные Чины въ туже ночь разьѣхались, не откланявшись даже Витовту, а Олесницкій заставилъ Ягайлу тотчасъ же уехать изъ Луцка. Витовтъ рѣшился дѣйствовать скрытно противъ Польши. Онъ отправилъ пословъ къ Папѣ, условился са вѣнценосными своими гостями, получилъ ихъ обѣщание къ содѣйствію и простился.
Олесницкiй пришелъ въ ужасъ. Онъ самъ отправился къ Витовту умаливать его отказаться отъ намѣренiя, но возвратился ни съ чѣмъ. Тогда Ягайло прислалъ объявить Витовту, что онъ уступаетъ ему коpoнy Польши[36]. Но Витовтъ, горячо любя свое собственное отечество, отвергъ предложение и не принялъ Польской короны.
Не лучшее ли это доказательство, что Витовтъ не о себѣ думалъ, былъ не честолюбцемъ, но отцемъ народа?
Новый съѣздъ назначенъ былъ въ 1430 году въ Трокахъ. Всѣ прежнiе гости пріѣхали снова. Прибылъ и Ягайло съ многочисленнымъ дворомъ. Таже пышность, тотъ же блескъ, такой же радушный пріемъ. Все было готово къ вѣнчанію. Ждали только Сигизмунда съ вѣнцомъ. Не знаемъ, что воспрепятствовало ему самому пріѣхать, но онъ отправилъ вѣнецъ, сдѣланный въ Венгрiи, чрезъ своихъ пословъ. Гости въ ожидании вѣнца пировали. Олесницкiй употребилъ новую, послѣднюю хитрость: „и Ляхове нежичивши коруны Литве, и коруну ва нихъ (пословъ Сигизмунда) тую отняли, и розсѣкши ее на полы, и приложили ко коруне Бискупа Краковскаго, которая и теперь при замку Краковскомъ и Костелѣ Св. Станислава ѣстъ[37]. Однимъ словомъ Олесницкій успѣлъ перехватить посланный Сигизмундомъ вѣнецъ.
Эта новая хитрость была неожиданнымъ ударомъ для Витовта. 86 лѣтній старецъ не выдержалъ въ этотъ разъ ―― онъ сильно занемогъ и 27 Октября 1430 года скончался въ Трокахъ. Послѣднее слово его было: „родина!" Послѣдняя просьба къ Ягайлѣ не нарушать уставовъ Литвы и Pyси. Ложе умирающаго окружали супруга его Іулліанія, внукъ его Василій, Ягайло, Митрополитъ Фотій и многіе изъ остававшихся еще гостей. Торжественное погребение его праха въ Виленском, Кафедральномъ Соборѣ Св. Станислава произошло 7 ноября.
Копчинѣ этого великаго человѣка, по преданію, предшествовали необыкновенныя явленія. Народъ вѣрилъ, что вода въ Трокскомъ озерѣ въ теченіи семи дней была кроваваго цвѣта, что въ окрестностяхъ Смоленска появился страшный волкъ, безъ шкуры, пожиравшій людей, на Жмуди падалъ каменный градъ, въ Брестъ-Литовскѣ было землетрясеніе, около Трокъ появилось какое то чудовище, также истреблявшее людей. Это народнон преданіе говоритъ громче исторiи, какъ Литва понимала и цѣнила Витовта. Провидѣнію не угодно было продлить дни Витовта, чтобы утвердить рѣшительную самобытность Литвы. Пути Его неисповѣдимы!
День кончины Витовта былъ послѣднимъ днемъ могущества и славы самостоятельной Литовской Руси.
Витовтъ былъ средняго росту, крѣпкаго тѣлосложенія. Въ послѣднiе годы жизни не много растолстѣлъ. Бороды и усовъ не носилъ. Отличался необыкновенною трезвостію и умѣренностію въ пищѣ. Ничего не пилъ, кромѣ воды. Шумныхъ пиршествъ не любилъ. Гнушался пьяными и къ людямъ, преданнымъ пьянству, не имѣлъ никакого довѣрія. Вставалъ очень рано. Обѣдалъ въ 3 часа, а въ послѣобѣденное время, до сумерокъ окружалъ себя придворными, слушалъ музыку, пѣніе, иногда богословскія пренія, въ которыхъ не радко и самъ принималъ участіе; но эти развлечения были не продолжительны: вечеромъ опять воцарялось мертвое молчаніе. За столомъ, во дворцѣ, на охотѣ, всегда и вездѣ занимался дѣлами. Купцы, съ которыми онъ для поощренія торговли входилъ въ компанію, вопны, земледѣльцы, всякаго званiя и состоянiя люди имѣли къ нему всегда свободный доступъ. Онъ ихъ выслушивалъ и тотчасъ же чинилъ расправу. На предпріятія онъ былъ не скоръ, но ежели рѣшался, дѣйствовалъ съ настойчивостію, не зналъ ни сна, ни отдыха, пока не осуществилъ преднамеренія. Каждую Субботу посвящалъ исключительно заграничной весьма обширной корреспонденціи.
Витовтъ зналъ въ совершенствѣ языки Литовскій, Славянскій, Русскій, Латинский и Нѣмецкій. Придворный и правительственный языкъ былъ Русскій, но въ домашнемъ быту съ братьями, родственниками, даже съ Королемъ Ягайлой говорилъ не иначе, какъ по Литовски[38].
Какъ семьянинъ, Витовтъ является примѣрнымъ сыномъ, мужемъ, отцемъ. Какъ человѣкъ, былъ вѣрнымъ другомъ, щедрымъ для неимущихъ, сострадательнымъ для плѣнныхъ и всѣхъ переселенцевъ. Какъ правитель, славнѣйшiй изъ всѣхъ современныхъ ему Государей въ Сѣв. Европѣ, умѣлъ повелѣвать народами и князьями, награждать и наказывать. Состраданія не вѣдалъ, когда надобно было карать для пользы общественной. Къ небольшимъ проступкамъ былъ строгъ не менѣе; но не забывалъ о подвергшихся наказанію и коль скоро замѣчалъ исправленіе, тотчасъ прощалъ. Твердость характера его до конца жизни поразительная! Никто и ничто не могли перемѣнить желѣзной воли этого человѣка.
Современные лѣтописцы отыскиваютъ одну только въ немъ слабостьизлишнюю привязанность къ женщинам.
У Витовта было три супруги: Марія-Прасковья, дочь Князя Лукомскаго и Стародубскаго, Анна Святославовна, Княжна Смоленская и Iулiянія (пережившая его), Княжна Ольшанская. Не знаемъ, отъ первой или второй супруги родилась дочь его Анастасія-Софія, Вел. Княгиня Московская. Отъ второй супруги Анны были еще два сына Иванъ и Юрій, остававшиеся некоторое время заложниками у Рыцарей и отравленные ими въ Кенигсбергѣ. Была еще дочь, по имени Рака[39], супруга Литовскаго вельможи Кормульта.
Анна была примѣромъ кротости и добродѣтели. Память ея существуетъ до сихъ поръ въ Вильнѣ въ прекрасномъ и единственномъ готическомгъ Костелѣ, сооруженномъ ею во имя Св. Анны. Она умерла 1 Августа 1418 года въ Трокахъ, похоронена въ Виленскомъ кафедральномъ Соборѣ Св. Станислава, другiе же думаютъ, что въ Костелѣ Св. Анны; но памятника нынѣ нигдѣ нѣтъ. Іуліанія умерла въ 1448 году, 70 лѣтъ, въ Домбровицахъ подъ Львовомъ, похоронена въ Вильнѣ въ Костелѣ Св. Анны. В. Кн. Москов. Анастасія-Софія скончалась въ Москвѣ въ глубокой старости.
По лѣвой рукѣ Виньетки представленъ портретъ Витовта.
- ↑ Иванъ былъ внукъ Кейстута, сынъ старшага сына его (отъ первой жены, неизвѣстной по имени) Патирга. См. договоръ, заключенный Ягайлой въ Кodexie dyplomatycznym litewskim. изд. Гр. Рачинскаго стр. 53.
- ↑ Крестный отецъ его дочери.
- ↑ Iулiaнiи уже не было съ Ягайлой. Но потомъ она снова является въ Литвѣ и, кажется, оставалась здѣсь до женитьбы Ягайлы и перекрещения въ Католическую вѣру. Послѣ чего постриглась въ Монахини съ имененъ Mapiи (вотъ почему, вѣроятно, лѣтописцы такъ часто смѣшивали ee съ Марiей, Княжной Витебской, первой супругой Ольгерда), поселилась въ какомъ-то монастырѣ между Могилевомъ и Рогачевомъ (уѣздный городъ Могилевской губернiи), умерла въ 1892 г. и похоронена въ Кіевѣ, въ Печерской Лаврѣ. См. Степенная кинга І., 512: „Въ л. 6900. (1392) преставися въ Литве Княгиня Ольгердова Ульяна, въ мнишескомъ чину Марина, и положена въ Кіевѣ, въ печери." У Карамзина 254. Прим. къ V. Т. Нарбуттъ V., 302. Сознаемся въ ошибкѣ нашей въ Хронологическомъ показаніи достопримѣч. соб. отеч. ист. стр. 25., гдѣ мы сказали, что Iулifнiя похоронена въ Вильнѣ въ Соборѣ Пресв. Богородицы. Мы увлеклись доводами исторических статей о Вильнѣ многоуважаемаго всѣми любителями Литовской старины. М. Г. въ Wiz. i Roz. Nauk. (Т. 60, ст. 36-37), основывавшагося на известномъ событiи 1815 года, когда при передѣлкѣ б. Митрополитальнаго Собора въ анатомическій театръ найдена была серебрянная доска съ славянскою надписью, доказывающею, что здѣсь похoрoнeнa Іуліанія (Wiz. i Roz. Nauk. (XXIII., 44). Но очевидецъ этого события, человѣкъ ученый и достойный вѣры, до сихъ поръ живущій въ Вильнѣ, убедилъ насъ, что онъ видѣл эту доску собственными глазами и что на ней была надпись не Іуліаніи, но Елены Ioaнновны, супруги Александра, скончавшейся въ Вильнѣ въ 1513 году.
- ↑ Voigt. Hist. Pr. V. 372.
- ↑ Въ Польшѣ старались не вѣрить этому коварному и жестокому поступку Ягайлы; но фактъ этотъ не подлежитъ ниеакому сомнѣнію. Не только Кейстутъ былъ умерщвленъ по приказанію Ягайлы; но онъ истребилъ даже весь родъ жены Кейстута, Бируты. Дядя ея Видымунтъ и внукъ Бутримъ были посажены на колъ. Другіе казнены. Имѣнiя ихъ взяты въ казну. Бирута была осуждена на утопленiе; но неизвестно, какимъ образомъ избѣжала смерти; она жила въ Брестѣ, въ Полангенѣ и въ другихъ мѣстахъ. Умерла въ 1416 г. Народъ чтилъ ее, какъ богиню и создалъ подъ ея именемъ особаго идола.
- ↑ Рачинскiй- Cod. dipl. Lith, (1845) Стр. 56, 57 и 59.
- ↑ ДлугошЪ, Hist. Pol. p. 126.
- ↑ Нарбуттъ, V., 381. Ondynn Drusk. wod ч. 1., 16-20.
- ↑ Карамзинъ, V., изд. 1842., стр. 73 и прим. 141.
- ↑ Тамъ же.
- ↑ Впрочемъ Рыцари во всѣхъ сношеніяхъ своихъ съ Литовскими Князьями, часто называли ихъ Королями, даже Кейстута, хотя онъ был только удѣльным княземъ Трокскимъ.
- ↑ Ваповскiй, 1,235. Зубрицкій, 231.
- ↑ Ваповскiй. Италiянский писатель Гобелинъ полагает число убитыхъ съ обѣихъ сторонъ дo 94 т.
- ↑ Слова лѣтописей. См. Полевой, V., 223.
- ↑ Высочайшій указъ 30 0ктября 1794 г. Полное Собр. Зак. Т. XXIII N. 17,418.
- ↑ Такъ Новгородцы и въ Восточной России называли Витовта.
- ↑ Длугошъ кн. XI.
- ↑ См. Договорную грамоту Тверскаго Князя Бориса Александровича съ Витовтомъ, 3 Августа 1427 года, въ Актахъ, относящихся къ Исторіи Зап. Pоссiи T. 1. N. 33. стр. 46.
- ↑ Въ 1446 году онъ получилъ Ханское достоинство въ Крыму в очень покровительствовалъ торговлю Литовской Руси.
- ↑ Повторенная впрочемъ и Ваповскимъ.
- ↑ Даниловичъ полагаетъ, что таковые могутъ еще быть гдѣ нибудь отысканы. См. Статутъ Казимира Ягеллона въ предисловіи X. XI. Изъ письменныхъ грамотъ и привиллегiй помѣщены нѣкоторыя въ Актахъ, относящихся к исторiи Западной Россiи, Т. I. отъ N. 6-35.; а также въ Сѣверномъ Архивѣ за 1824 г. N. 1, 14, 17. Дипломатическiя его сношенія съ Рыцарями и разныя привиллегіи помѣщены въ собраніи Законовъ Литовскихъ, изданныхъ въ 1841 т. въ Познани Графомъ Дзялынскимъ и въ Дипломатическомъ Кодексѣ Литвы изд. въ 1845. Графомъ Эдуардомъ Рачинскимъ, во 2-мъ томѣ Кодекса изд. въ 1852 въ Варшавѣ Ржищевскимъ и Мучковскимъ, и въ Сборникѣ Wiz. i Roz. Nauk. T. 14 стр. 127. (1840).
- ↑ Акты изд. Археол. Ком. 1., N. 9., 24.
- ↑ Витовтъ охотно исполнялъ всѣ обряды вѣры, но въ богословскихъ спорахъ, для которыхъ прыгаашалъ къ себѣ ученыхъ, охотно ихъ слушая и иногда принимая самъ участiе, всегда оказывалъ нѣкоторое сомнѣніе о будущей жизни; так сильны были въ немъ языческiя понятія, полученныя въ младенчествѣ. Передъ смертію же убѣжденный Елископомъ Матвѣемъ рѣшительно отказался отъ этого невѣрiя и раскаялся въ немъ. Нарбуттъ 6, 549.
- ↑ См. въ конце статьи указаніе границъ его Государства.
- ↑ Кипріянъ умеръ въ 1406.
- ↑ Эта нѣкоторая вещь — вѣрно выдумка. Епископы писали черезъ-чуръ откровенно, и потому не молчали бы, если бы могли что нибудь сказать.
- ↑ Акты, изд. Арх. Ком. Т. 1. N. 23, 33.
- ↑ Акты, изд. Арх. Ком. Т. I., N. 24, 33.
- ↑ Тамъ же № 25.
- ↑ Ист. Рус. Церкви Е. Р. Ф. ІІІ., 1-9. Словарь Ист. І., 99. Карамзинъ, V. (изд. 1872), 133 и прим. 238. Полевой, V. 254.
- ↑ Первый, послѣ Григорія былъ Мисаилъ (изъ рода Князей Петруцких). Онъ именовался Митрополитомъ Кіевскимъ и всея Руси.
- ↑ Во владѣнiи Витовта состояло 14 нынѣшнихъ губернiй: 1, Виленская, 2, Ковенская, 3, Гродненская, 4, Минская, 5, Могилевская, 6, Витебская, 7, Кieвcкaя, 8, Черниговская, 9, Екатеринославская, 10, Херсонская, 11, Подольская, 12, Boлынская, 13, Смоленская и 14, Августовская (въ Царствѣ Польскомъ). Нарбуттъ. VI., 566.
- ↑ 1887 г. См. мою статью Хрон. пок. дост. Соб. Отеч. Ист. стр. 33.
- ↑ По стараніямъ Витовта, Ягайло, не смотря на сопротивленіе супруги своей, выдалъ за него дочь свою Ядвигу. Фридерикъ былъ достойным ученикомъ славнаго Витовта. Онъ управлялъ Брандебургіей съ 1440-1471, и получилъ прозваніе Желѣзнаго. Подобно учителю своему, онъ громилъ своихъ буйныхъ вассаловъ и разрушалъ ихъ замки, нарочно для сего сдѣланною пушкою, которая величиною своею удивляла всю Европу.
- ↑ Burzynski, Zeb. Ws. Sey y Pr. Pal. стр. 12. (1765).
- ↑ Справедливо замѣчаетъ знаменитый историкъ Литвы Крашевскій (стр. 357), что вѣроятно, сами Сенаторы Польскіе посовѣтовали это Ягайлѣ, надясь примирить такимъ образомъ обѣ стороны.
- ↑ Литовская Хроника, изд. Нарбуттомъ Стр. 44.
- ↑ Въ послѣднее время нѣкоторые писатели стараются доказать, будто въ Литвѣ въ XIV вѣкѣ уже почти не существовалъ Литовскій языкъ. Какими же судьбами языхъ этотъ возникъ въ наше время? Безспорно Русскій языкъ, какъ правительственный и придворный, разными путями проникалъ въ хижины Литовцевъ, и преимущественно путем торговли съ Княжествами Руси; Литовскаго же языка не стѣснялъ и не старался уничтожать ни одинъ изъ великихъ Князей Литовской Руси за исключениемъ развѣ Скиригайло; но его правление было не продолжительно. Нынѣ въ одней Виленской губерніи говоритъ по Литовски 388,097 человѣкъ обоего пола, а вообще Литовскаго племени, говорящаго природнымъ языкомъ, вмѣстѣ съ Жмудинами и Латышами, Булгаринъ считаетъ до 2,000,000 (Россiя, I., 290 (Статистика).
- ↑ Рака ―― Литовское имя. Кормультъ ― предок рода Володковичей.