44. Если в области изучения памятников классического искусства и старины русские археологи достигли, по мере сил и умения, тех или иных успехов, то в этом отношении они обязаны были, в значительной степени, тому высокому состоянию классической археологии, в каком разработка ее находилась на Западе в течение всего прошлого века. Им не приходилось тут всегда искать новых путей, а нужно было иногда следовать по намеченной уже дороге, по крайней мере, в ее главных направлениях. Из этого не следует, конечно, заключать, будто русские археологи-классики — по крайней мере, наиболее талантливые из них — шли только „на поводу“ у своих западных собратьев; нет, они сумели в свои исследования привнести нечто свое, оригинальное, но все же общего тона всему научному движению они не давали. Зато в области изучения археологии христианской (в частности восточно-христианской, со всеми ее под‘разделениями) русской археологии, до известной степени, выпало на долю дать тон и археологии западно-европейской. Этим наука обязана, в значительной мере, неутомимой, разносторонней и всегда плодотворной деятельности Н. П. Кондакова. Он называет своим „незабвенным учителем“ Ф. И. Буслаева, который, по его словам, заложил фундамент русской археологической науки. Но сам Н. П. Кондаков возвел на этом фундаменте прочное, величественное здание. По своему содержанию, труды Н. П. Кондакова охватывают, можно сказать, христианское искусство во всей его совокупности. О них удобнее будет говорить в дальнейшем общем обзоре трудов по христианской археологии за последние полвека.
Из трудов, ей посвященных, мы выделим, прежде всего, сочинения общего, систематизирующего характера, затрагивающие более или менее обширные темы.
В области археологии древне-христианской нужно, honoris causa, на первом месте назвать труд А. С. Уварова „Христианская символика. I. Символика древне-христианского периода“ (посмертное издание, М. 1908). Труд этот задуман был автором еще в 50-х гг. прошлого века и в настоящее время должен быть признан устаревшим, тем более, что основным принципом, руководившим автором при его занятиях христианским искуством, был принцип, господствовавший в европейской науке 60-х гг. — все возводить, при об‘яснеиии фактов древне-христианской археологии, к «disciplina arcani». Устаревшим должен быть признан почтенный для своего времени труд Н. В. Покровского „Происхождение древне-христианской базилики“ (П. 1880). Книга А. фон Фрикена „Римские катакомбы и памятники первоначального христианского искусства“ (4 части, М. 1872—85) расчитана на широкий круг читателей и научного интереса не представляет. Иного характера исследование в области иконографии и стиля древне-христианского искусства Д. В. Айналова „Мозаики IV и V вв.“ (СПБ. 1895), имеющее своим предметом всесторонний обзор мозаических росписей итальянских церквей в IV и V вв. Исследуемые мозаики были тщательно изучены автором во время его пребывания в Италии. Это дало ему возможность точно и неукоснительно отметить все промахи и недосмотры в существующих изданиях мозаик (в том числе и в «Musaici cristiani» Росси), а в большинстве случаев представить новые, самим автором исполненные, рисунки их. Стремясь избегать символического метода при об‘яснеиии сюжетов и композиции мозаик, Д. Н. Айналов постоянно выдвигает на первый план художественный и исторический их анализ. По тому же плану и методу построено исследование Е. К. Редина „Мозаики Равеннских церквей“ (ЗРАО. IX, и отдельно, П. 1896)[1]. Тот же ученый, а равно Д. В. Айналов, Ф. И. Успенский, Ф. И. Шмит неоднокрадно обращались в своих работах к разнообразным памятникам Равенны, и многие из них впервые были опубликованы ими[2]. Истории ранне-византийского искусства посвящено исследование Д. В. Айналова „Эллинистические основы византийского искусства“ (ЗРАО. XII, и отдельно, П. 1900), где автор старался проследить и установить эти основы в области ранней византийской миниатюры, в скульптурных памятниках „живописного“ рельефа, в ранне-византийских росписях. На этих данных Д. В. Айналов устанавливает преемственность эллинистического искусства на почве Византии и прослеживает изменения, в нем происшедшие, начиная с IV—V вв. История Византийской миниатюры, еше более 40 лет тому назад, нашла своего исследователя в лице Н. П. Кондакова. Его сочинение „История византийского искусства и иконографии но миниатюрам греческих рукописей“ (Од. 1876; франц. обработка Histoire de l'art byzantin considérée principalement dans les miniatures, 2 тт., Пар. 1886. 97), основанное на тщательном изучении огромного числа иллюстрированных рукописей, осветило новым светом историю византийской живописи с древнейшей ее эпохи (V—VI вв.) вплоть до XIV в. Эпоху составило появление — одновременно на русском, французском и немецком языках — с небывалою роскошью изданного монументального труда Н. П. Кондакова „Византийские эмали. Собрание А. В. Звенигородского. История и памятники византийской эмали“ (П, 1892)[3]. В этом труде Н. П. Кондаков рассматривает технику эмали не только византийской, но и других стран и народов, начиная с Египта и кончая средневековой Европой, Персией и Средней Азией, описывает и анализирует множество памятников эмалевого производства, издает и исследует памятники византийской эмали собрания Звенигородского и выясняет их значение для истории иконописных типов и византийской орнаментации, наконец, разбирает русско-византийские эмали того же собрания. Сочинение Н. П. Кондакова „Византийские церкви и памятники Константинополя“ (ТVIАС. III, 1897)[4], заключая в себе историю, топографию и детальное описание Константинопольских церквей и памятников искусства, в нем находящихся, дает богатый материал для истории византийской архитектуры и иконографии (большой научно-популярный очерк Н. П. Кондакова о древностях Константинополя напечатан в „Светильнике“, 1915, № 5—8). Не обошел своим вниманием Н. П. Кондаков и позднего памятника византийского искусства, мозаик мечети Кахриэ-Джами (Зап. Новоросс. унив. XXXI, 1880), отнеся их к периоду вторичного процветания византийского искусства XI—XIII вв. и признав в них произведения собственного византийского искусства, без участия, в создании их, западных мастеров. Значительно позже, в сочинении „Кахриэ-Джами“ (ИКИ. XI. и отдельно, София 1906), сопровождаемом великолепно изданным альбомом, Ф. И. ІІІмит дал исследование об истории превращенного в мечеть Кахриэ-Джами монастыря Хора, разобрал ее архитектуру и исследовал мозаики нарфиков, возникшие, по мнению автора, в начале XIII в., когда Феодор Метохит приказал скопировать сирийские фрески церкви Михаила Синкелла и воспроизвести старинные композиции мозаикою в сводах и люнетах внутреннего нарфика, своды же, люнеты и стены наружного нарфика покрыть мозаиками, изображающими события земной жизни Спасителя до его Вознесения[5]. Те же мозаики Кахриэ-Джами послужили для Д. В. Айналова исходным пунктом в его интересном, на широкую почву поставленном исследовании „Византийская живопись XIV столетия“ (ЗКОРАО. IX, 1917), где автор трактует о константинопольской и венецианской школах и манерах живописи, о некоторых памятниках константинопольской школы конца XIII и XIV вв., о чертах новой византийской манеры в русских церковных росписях XIV в., об особенностях этой манеры и ее источниках и пр. Отдельные памятники Константинополя неоднократно привлекали к себе внимание русских исследователей[6].
Для истории позднего византийского искусства большое значение имеют памятники Афона. Капитальным трудом и тут является сочинение Н. П. Кондакова „Памятники христианского искусства на Афоне“ (П. 1902), возникшее в результате предпринятой им на Афон экспедиции; помимо издания целого ряда памятников в сочинении этом изложен ход развития христианского искусства на греческом и юго-славянском Востоке после падения Константинополя[7]. В 1900 г. Н. П. Кондаковым предпринято было археологическое путешествие по Македонии, результаты которого изложены им в сочинении „Македония“ (СПБ. 1909), где подвергнуты детальному рассмотрению памятники Салоник, Серр, Скопье и его округа, Битоли, Охриды[8]. Еще и 1881 г. Н. П. Кондаковым было предпринято путешествие на Синай. В своей книге „Из путевых впечатлений. Древности Синайского монастыря“ (Од. 1882)[9] Н. П. Кондаков дал интересные заключения об архитектуре монастыря и об его Юстиниановой базилике, о находяйщейся в этой базилике мозаике с изображением Преображения Господня[10], наконец, о хранящихся в монастырской библиотеке греческих рукописях с миниатюрами[11]. Происходящие из коллекции преосв. Порфирия Успенского замечательные синайские иконы восковой живописи вызвали работы Н. П. Кондакова (П. 11102) и Д. В. Айналова. (ВВ. IX, 1902).
Древности и памятники Палестины, имеющие столь важное значение в христианской археологии, разрабатывались русскими учеными с особым тщанием и с разнообразных точек зрения[12]. Предпринятые по почину Палестинского общества, под руководством арх. Антонина, раскопки ыа „русском месте“ близь храма Воскресения в Иерусалиме, имевшие целью определить направление так наз. второй иерусалимской стены и отыскать следы Константиновой базилики[13], вызвали работу Б. Мансурова („Базилика имп. Константина в Иерусалиме“, М. 1885) и статьи архим. Леонида, А. А. Олесницкого и Н. В. Покровского (ЗРАО. II, 1887). Д. В. Анналов разбирал детали палестинской архитектуры и топографии на памятниках христианского искусства (СПО. 1894. 1895. 1902) и исследовал расположение главных зданий Константиновых построек по данным письменных источников (там же, 1903)[14]. Н. П. Кондаков в обширной статье „Иерусалим Христианский“ (Правосл. Богословская Энциклопедия. VI, 1908) дал испериывающее общее изложение историко-археологияеских вопросов, связанных со св. Градом и его постройками. Результаты предпринятого Н. П. Кондаковым, по инициативе Палестинского общества, в 1891—2 г.г., „Археологического путешествия по Сирии и Палестине“ (П. 1904), были чрезвычайно плодотворны. Помимо обогащения науки многими или новыми, или ранее детально не обследованными, или неправильно освещенными памятниками Сирии, Заиорданья и Палестины, путешествие это дало возможность Н. П. Кондакову поставить и отчасти решить ряд принципиальных вопросов, касающихся вообще палестинской и сирийской археологии в ее отношениях к христианскому искусству. В обширном введении Н. П. Кондаков указывает на оригинальные стороны древностей Сирии в архитектуре и орнаментике, разбирает существующие в науке воззрения на источники христианского искусства и отмечает первенствующее значение Палестины в таких вопросах, как происхождение базилики, переход сирийской базиличной башни с Востока на Запад, происхождение аканфа в архитектуре IV—VIII вв., связь византийской иконографии с Палестиною в период сложения иконографических сюжетов и пр. В особой главе Н. П. Кондаков исследует вопрос об истории Гроба Господня и сопоставляет литературные о нем свидетельства с памятниками вещественными[15].
Д. А. Хвольсон, Н. В. Покровский и Я. И. Смирнов издали замечательный памятник сирийского происхождения „Сирийское блюдо, найденное в Пермском крае“ (МАР. № 22, 1899; см. об этом памятнике большую статью В. В. Стасова в ЖМНП. 1904, и отдельно)[16].
Я. И. Смирнов, во время своего путешествия по Востоку и 1895 г., сделал замечательную находку на Кипре, где открыл неизвестные до тех пор мозаики в двух церквах: Panaghia Angeloktistos и Panagia Kanakaria (ВВ. 1897); позже первую из упомянутых церквей подверг детальному рассмотрению Ф. И. Шмит (ИКИ. XV, 1911). Тот же Я. И. Смирнов собрал богатый археологический материал, важный для христианской археологии, в Малой Азии, великодушно уступленный им впоследствии для издания Стржиговскому.
Одним из любопытных ответвлений христианского искусства, в его восточной ориентации, является искусство христианского Египта, так наз. коптское, и эфиопское (абиссинское). И для этих отделов нашлись у нас свои специалисты. Покойный В. Г. Бок, в 1888—9 гг., вывез из Египта много новых памятников коптского искусства (они хранятся в Эрмитаже), среди которых первое место занимают коптские узорчатые ткани, исследованные В. Г. Боком в особом труде (Труды VIII Археологического С‘езда, 1887). Еще обильнее, по своим результатам, была экспедиция В. Г. Бока в Египет в 1897—8 гг., когда он предпринял раскопки некоторых древне-христианских монастырей и некрополей. Результаты этой экспедиции были изданы, уже после смерти В. Г. Бока, под редакцией Я. И. Смирнова и В. С. Голенищева („Материалы по археологии христианского Египта“, П. 1901; рецензия Д. В. Айналова в ВВ. 1902[17]•
В 1884—5 гг. два русских архитектора, покойные А. Н. Померанцев и Ф. И. Чагин, с большою тщательностью исполнили, изданные значительно позднее, в двух выпусках (П. 1908—10), рисунки Палатинской капеллы в Палермо. Руководствуясь этими рисунками, покойный А. А. Павловский исследовал роспись этой капеллы в сочинении „Живопись Палатинской капеллы в Палермо“ (П. 1890) и сопоставил живопись эту с изображениями однородного содержания в памятниках византийского искусства, современных капелле, или им предшествовавших. Византийские мозаики сицилийских церквей XII в., собора в Чефалу́ и так наз. Мартораны в Палермо, были описаны покойным А. Н. Щукаревым (ЗРАО. IV, 1890).
Кавказ и Закавказье всегда давали обильную и разнообразную жатву памятников христианского искусства и быта. Раскопки Н. Я. Марра в Ани, экспедиции П. С. Уваровой на Кавказ (выше, 121.128) обогатили археологию большим запасом материала, свежего и до сих пор отчасти лишь использованного в научном отношении. Исследовательская работа над памятниками, происходящими с Кавказа, была бы, в значительной степени, облегчена, если бы памятники эти были, хотя бы, зарегистрированны и сгруппированы в одном издании, в роде той „Описи памятников древности в некоторых храмах и монастырях Грузии“, которая выполнена была, в свое время, Н. П. Кондаковым (П. 1890). Пока такой регистрационной и классификаторской работы произведено не будет, изучение памятников Кавказа, неизбежно, будет вращаться в сфере специальных исследований над отдельными памятниками, или группами их, по образцу уже с уществующих.[18]
Имеющиеся общие обзоры христианских древностей Кавказа Д. Бакрадзе (Кавказ в древних памятниках христианства. Зап. Общ. Любителей Кавказской археологии I, 1875) и И. И. Толстого и Н. П. Кондакова (Русские древности, IV, П. 1891), в значительной части, устарели[19].
В Крыму, главным образом, Керчь и Херсонес дали обильные материалы для христианской археологии. Керчь сохранила любопытную христианскую катакомбу, датированную 491 г., с надписями и крестами разнообразной формы. Катакомба была исследована покойным Ю. А. Кулаковским в МАР. № 6 (1891, см. его же „Eine altchristliche Grabkammer in Kertsch aus dem Jahre 491“. Röm. Quartalschrift, VIII, 1894[20]. В другой керченской катакомбе найдено было серебряное блюдо с изображением всадника, в диадеме и с копьем в руке, телохранителя, стоящего позади всадника, и фигуры Победы с венком, впереди всадника. Иос. Стржиговский и Н. В. Покровский, издавшие этот памятники в МАР. № 8 (1892), признали в блюде подносный, или коммеморативный щит, а в едущем на коне, победителе — Юстиниана Великого[21]. Остатки византийской глазированной посуды, найденные в Феодосии, опубликованы в упомянутом (стр. 117) издании Э. Р. Штерна.
Архитектурные остатки открытых в Херсонесе византийских церквей и часовен подробно рассмотрены А. Л. Бертье-Делагардом в его сочинении „Раскопки Херсонеса“ (МАР. № 12, 1893; см. об этом сочинении рецензии Н. П. Кондакова в ЖМНП. 1893, декабрь, и В. В. Латышева в ЗРАО. VIII); начало установившегося в Херсонесе типа церковных построек автор относит к VI—VII вв., а самое сооружение, сохранившихся в развалинах, церквей помещает между VII и X вв. В другой работе „О Херсонесе“ (ИАК. 21, 1907) А. Л. Бертье-Делагард представил подробное исследование херсонесского крестообразного храма, крещальни и крепостной ограды. В 1-м выпуске „Памятников христианского Херсонеса“ (М. 1915) Д. В. Айналовым тщательно описаны развалины храмов и усыпальниц, открытых, в разное время, в Херсонесе, а в статье „Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе“ (ТМАО. XXV, 1915) дано об‘яснение этого рода памятников[22]. Общий обзор христианских древностей Крыма дан И. И. Толстым и Н. П. Кондаковым в IV вып. „Русских древностей“.
Примечания
править- ↑ Рецензия Д. В. Айналова (ЖМНП. 1897). См. также статью Д. В. Айналова о мозаиках в Альбенге. ВВ. 1901.
- ↑ Е. К. Редин, Пластинка от кресла еп. Максимиана из собрания гр. Г. С. Строганова в Риме (Хар. 1893); Триклиний базилики Урса в Равенне (ВВ. 1895); Заметки о памятниках Равенны. Церковь св. Аполлинария Нового и Усыпальница Феодориха (ВВ. 1899); Половая мозаика церкви св. евангелиста Иоанна в Равенне (ВВ. 1895). Д. В. Айналов, Пластинка диптиха из слоновой кости из собрания гр. Г. С. Строганова в Риме (АИЗ. 1893); Часть равеннского диптиха в собрании гр. Г. С. Строганова (ВВ. 1897); Равеннская пластинка слоновой кости из собрания гр. Г. С. Строганова в Риме (АИЗ. 1897); Часть равеннского диптиха в собрании гр. Крауффорда (ВВ. 1898). Ф. И. Успенский, Фрагменты мозаичной росписи в церкви евангелиста Иоанна в Равенне (ИКИ. VIII). Ф. И. Шмит, Алтарные мозаики церкви Михаила Архангела в Равенне (Светильник 1915); Равеннские мозаики 1112 г. (там же, 1914).
- ↑ См. об этом труде статьи В. Г. Бока и В. В. Стасова в ЗРАО. VIII и IX. Об истории издания самой книги см. В. В. Стасова „Книга о книге“.
- ↑ См. об этом сочинении Н. В. Покровский в ЗРАО. III.
- ↑ О сочинении Ф. И Шмита см. статью Я. И. Смирнова в „Протоколах Общ. Собр. РАО за 1899—1908 гг.“
- ↑ Д. Ф. Беляев, Храм св. Ирины (ВВ. 1895). О. Ф. Вульф, Храм св. Апостолов (ИКИ. I, 1896). Н. Л. Окунев, Храм св. Софии (Старые годы, 1916, ноябрь). Б. А. Панченко, Рельефы базилики Студия (ИКИ. XIV). Ф. И. Успенский, Серальский кодекс Восьмикнижия XII в. (там же, XII, 1907, с приложением великолепного альбома). Б. В. Фармаковский, Византийский пергаменный свиток с миниатюрами XI—XII вв. (там же, VI, 1900).
- ↑ См. рецензию Е. К. Редина в ЖМНП. 1902, июль. О византийских памятниках Афона писали также Д. В. Айналов (ВВ. 1899. СПО, 1906), Ф. И. Успенский („Артосная панагия“. ИКИ. VIII). В. Т. Георгиевский дал альбом с воспроизведениями фресок Панселина в Протате на Афоне (Издание РАО). А. А. Дмитриевский описал фрески георгиевского параклиса 1423 г. в Святопавловском монастыре на Афоне (СПО. 1908).
- ↑ См. мою статью в ЖМНП. 1909, август. О христианских древностях зап. Македонии писал П. Н. Милюков (ИКИ. IV), о древностях г. Тырнова Ф. И. Успенский (там же. VII). Мозаики солунских церквей св. Софии и св. Димитрия послужили предметом работ Я. И. Смирнова (ВВ. 1898), Е. К. Редина (там же, 1899), Ф. И. Успенского и Н. К. Клуге (ИКИ. XIV). „Православная церковная архитектура XII—XVIII столетий в нын. Сербском королевстве“ исследована П. П. Покрышкиным (П. 1906). О памятниках византийского искусста в Греции см. статью Ф. И. Шмита в ЖМНП. 1912, июль, которому принадлежат и специальные статьи о мозаиках монастыря преп. Луки в Фокиде (Сборник Бузескула), о памятниках Мистры (ЖМНП. 1011, июнь), о поздне-византийских храмовых росписях (ВВ. 1916). Архитектуру и мозаики храма Успения Богородицы в Никее исследовал О. Ф. Вульф (ВВ. VII).
- ↑ См. В. В. Стасов, ЖМНП. 1883, апрель = Собрание сочинений, II.
- ↑ Об этой же мозаике см. статью С. А. Усова во II т. его сочинений (М. 1892), где помещены также обстоятельные статьи того же автора о миниатюрах Российского евангелия и Сирийского евангелия в Лавренцианской библиотеке.
- ↑ Позднее „Зооморфические инициалы греческих и глаголических рукописей X—XI вв.“ синайского монастыря были изданы Н. П. Кондаковым в 121-м вып. „Памятников древней письменности и искусства“ (П. 1903). Результаты неоднократных экспедиций на Синай В. Н. Бѳнѳшевича пока опубликованы лишь отчасти.
- ↑ О русской археологии в Палестине см. М. И. Ростовцев в ХВ. I, 1912.
- ↑ Отчет о раскопках в 7-м вып. ППС., П. 1884.
- ↑ См. его же статьи: Некоторые данные русских летописей о Палестине (СПО. 1906), Примечания к тексту книги „Паломник“ Антония Новгородского (ЖМНП. 1906. 1908). Палестинским памятникам посвящены статьи в СПО. за 1909 (П. Н. Безобразов, Постройки императора Константина в Иерусалиме; В. К. Маккавейский, Голгофа), 1910 (Е. Я. Полянский, Евангельская купель Вифезда), 1913 (П. В. Безобразов, Голгофа), 1916 (П. В. Безобразов, Вифлеемский храм Рождества Христова).
- ↑ Об экспедиции в Сирию Константинопольского Института и о деятельности на пользу археологии Палестинского общества см. стр. 127, 131. По почину Константинопольского Института художник Н. К. Клуге занялся в 1897 г. с‘емкою планов, зарисовкою акварелью и фотографированием открытых в то время памятников древности в заиорданском селении Мадебе. Материалы, добытые Клуге, обработаны А. А. Павловским в ст. „Мадеба“ (ИКИ. VIII, 1902).
- ↑ О сирийских рукописях с миниатюрами (VI в.) в Парижской Национальной библиотеке и Британском Музее и о Сирийской рукописи евангелия с миниатюрами (XIII в.) библиотеки Британского Музея писал Е. К. Редин (АИЗ. 1895. ЗООИД, XXI, 1898).
- ↑ См. также статьи: Бока „Бронзовый коптский сосуд“ (ЗРАО. VII), Б. Ф. Грюнейзена „Египто-эллинистический ритуальный портрет и средневековые портреты Рима с tabula circa verticem“ (ХВ. I, 1912), В. В. Стасова, „Коптская и эфиопская архитектура“ (Собр соч. II). Для абиссинской археологии статьи Б. Д. Тураева и Д. В. Айналова „Произведения абиссинской живописи, собранные Кохановским“ (ХВ. II, 1914), Тураева „Абиссинские магические свитки“ (Сборник Уваровой).
- ↑ Д. И. Гримм, Памятники христианской архитектуры Грузии и Армении, П. 1866. Н. П. Кондаков, Древняя архитектура Грузии (ТМАО. VI., 1876). Д. Бакрадзо, Археологическое путешествие по Гурии и Адчаре, П. 1878. Арх. М. Тер-Мовсесян, Раскопки развалин церкви св. Григория близь Эчмиадзина(ИАК. 7); Эчмиадзин и древнейшее армянское искусство (П. 1905). Н. Я. Марр, Армянская церковь в Аруче (Талыне) (ИАК. 12). Т. Тороманян и Н. Я. Марр, О древних формах Эчмиадзинского храма (ЗВОРАО. XIX). Н. Я. Марр, Новые археологические данные о постройках типа Ероруйской базилики (там же); Ереруйская базилика (Изв. Акад. Наук, 1909. 16). В. В. Стасов, Армянские рукописи и их орнаментика (Сочинения, т. II). Н. В. Покровский, Миниатюры евангелия Гелатского монастыря (ЗРОРАО. IV. и отдельно 1887). Е. К. Редин, Диптих Эчмиадзинской библиотеки (ЗРАО. V). Д. В. Айналов, Обломок в Историческом Музее в Москве (АИЗ. II). Ф. И. Шмит, Заметки о поздне-византнйских храмовых росписях (ВВ. XXII), где автор старается подчеркнуть особое „интернациональное“ значение христианского искусства Кавказа. И. Л. Окунев, О грузино-гречеекдй рукописи с миниатюрами (ХВ. I). И. А. Джавахов, К вопросу о времени построения грузинского храма, в Атене (там же); Термины искусств и главнейшие сведения о памятниках искусства и материальной культуры в древне-грузинской литературе (ХВ. III) Г. Н. Чубинов, Саорбисская церковь (ХВ. IV). Гарегин, Образчик армянских церковных вышивок (ХВ. V). И. А. Орбели, Два серебряные ковша XVI в. с армянскими и греческимн надписями (там же). К. Такайшвили, Суджунская церковь и ее древности (там же). И. А. Орбели, Балаванский храм и его надписи (там же). Д. П. Гордеев. Описание пяти эмалевых медальонов с грузинскими надписями (там же). Г. Н. Чубинов, Церковь близь селения Болнис-Капанакчи (там же). См., сверх того, указанную выше литературу по Анийским древностям и „Материалы по археологии Кавказа“, а также ориентирующие статьи И. А. Орбели „Армянское искусство“ и „Грузинское искусство“ в III и XV тт. НЭС.
- ↑ Будем надеяться, что основанный в Тифлисе, по инициативе Н. Я. Марра и находящийся в ведении Академии Наук, „Кавказский историко-археологический Институт“ сумеет наладить археологическую работу на Кавказе вообще. См. записку об Институте, напечатанную (на правах рукописи) как приложение к протоколу X заседания Отделения Исторических наук и Филологии Академии Наук в сентябре 1917 г.
- ↑ Ю. А. Кулаковскому принадлежит статья „Керчь и ее христианские памятники“ в IX т. (1908) „Правосл. Богословской Энциклопедии“.
- ↑ Об облачении императора на этом щите см. трактат Д. Ф. Беляева в ЖМНП. 1893. Происходящие из Керчи три древне-христианских сосуда, (один из слоновой кости, два стеклянные, V—VI вв.) изданы Д. В. Айналовым в ЗРАО. V (1892).
- ↑ Остатки Партенитской (ок. Гурзуфа) базилики исследованы И. И. Репниковым в ИАК. 32.