старался проследить и установить эти основы в области ранней византийской миниатюры, в скульптурных памятниках „живописного“ рельефа, в ранне-византийских росписях. На этих данных Д. В. Айналов устанавливает преемственность эллинистического искусства на почве Византии и прослеживает изменения, в нем происшедшие, начиная с IV—V вв. История Византийской миниатюры, еше более 40 лет тому назад, нашла своего исследователя в лице Н. П. Кондакова. Его сочинение „История византийского искусства и иконографии но миниатюрам греческих рукописей“ (Од. 1876; франц. обработка Histoire de l'art byzantin considérée principalement dans les miniatures, 2 тт., Пар. 1886. 97), основанное на тщательном изучении огромного числа иллюстрированных рукописей, осветило новым светом историю византийской живописи с древнейшей ее эпохи (V—VI вв.) вплоть до XIV в. Эпоху составило появление — одновременно на русском, французском и немецком языках — с небывалою роскошью изданного монументального труда Н. П. Кондакова „Византийские эмали. Собрание А. В. Звенигородского. История и памятники византийской эмали“ (П, 1892)[1]. В этом труде Н. П. Кондаков рассматривает технику эмали не только византийской, но и других стран и народов, начиная с Египта и кончая средневековой Европой, Персией и Средней Азией, описывает и анализирует множество памятников эмалевого производства, издает и исследует памятники византийской эмали собрания Звенигородского и выясняет их значение для истории иконописных типов и византийской орнаментации, наконец, разбирает русско-византийские эмали того же собрания. Сочинение Н. П. Кондакова „Византийские церкви и памятники Константинополя“ (ТVIАС. III, 1897)[2], заключая в себе историю, топографию и детальное описание Константинопольских церквей и памятников искусства, в нем находящихся, дает богатый материал для истории византийской архитектуры и иконографии (большой научно-популярный очерк Н. П. Кондакова о древностях Константинополя напечатан в „Светильнике“, 1915, № 5—8). Не обошел своим вниманием Н. П. Кондаков и позднего памятника византийского искусства, мозаик мечети Кахриэ-Джами (Зап. Новоросс. унив. XXXI, 1880), отнеся их к периоду вторичного процветания византийского искусства XI—XIII вв. и признав в них произведения собственного византийского искусства, без участия, в создании их, западных мастеров. Значительно позже, в сочинении „Кахриэ-
