42. В предоставленной в мое распоряжение рукописи М. И. Ростовцева „Классические и скифские древности сев. побережья Черного моря“, энергичный и заслуженный исследователь прошлого нашего юга, воздав должное тем усилиям, какие были до сих пор проявлены по части добывания археологического материала, считает ближайшими задачами дальнейшей деятельности в этом направлении следующее: „а) Расширение систематического расследования развалин древних городов, т.-е. продолжение систематических раскопок в Ольвии, Херсонесе и в Евпатории, производство таковых же в Пантикапее и Фанагории, а также систематические раскопочные кампании на месте других менее крупных городских центров: Нимфея, Гермонассы, Горгиппии, поселений около Херсонеса, поселений внутри Крымского полуострова и на южном берегу, поселений на западном берегу Крыма, на Азовском море и на зап. части сев. побережья Черного моря, б) Углубленное расследование до-греческих поселений в местах, позднее занятых греками. в) Отыскание и расследование руин древних храмов, находящихся вне городов, преимущественно на Тамани. г) Расследование не греческих городищ по течению великих русских рек: Днестра, Буга, Днепра, Дона, Кубани, Волги, Урала и их притоков. д) Сплошное расследование с определенными научными заданиями еще не расследованных греческих некрополей и некрополей не греческих; прекращение бессистемных раскопок, направленных только на добывание вещей, е) Систематическое доследование больших курганов, частью разграбленных кладоискателями, частью не окончательно расследованных археологами. ж) Ведение всех раскопок не иначе, как при содействии опытных техников с широким применением фотографии и с составлением точных топографических и детальных планов и чертежей, с обращением особого внимания на структуру и характер погребального, или иного расследуемого сооружения. з) Сохранение всего добытого при раскопках археологического материала“[1].
Если к этим „дальнейшим задачам“, намечаемым М. И. Ростовцевым для Причерноморья, присоединить таковые же для Кавказа и Закавказья; если принять в соображение, что добыванию материала неизбежно должно сопутствовать и надлежащее его издание и научное исследование со всевозможных точек зрения, то, легко себе представить, сколько нам, русским, предстоит сделать только для одной классической и „скифской“ археологии; какое количество достойным образом подготовленных для всей этой работы лиц потребуется, коль скоро мы захотим не уступать, в рвении и научном интересе, нашим предшественникам. При этом нужно постоянно помнить, что изучение классических и „скифских“ древностей, происходящих с нашего юга, должно стоять на единственно правильной и возможной, в научном отношении, позиции. У нас все еще продолжают отчасти думать, что южно-русские классические памятники представляют собою что-то самодовлеющее и в себе самом замкнутое; что эти памятники входят в область „русских древностей“; что поэтому им может заниматься всякий, без надлежащего образования в области именно классической археологии. Печальное заблуждение! „Классические древности южной России“, „скифо-сарматские древности“ — лишь отдел классической археологии. Плодотворно изучать их может только археолог-классик; для научного занятия ими мало еще родиться, учиться и жить в России. Для этого нужно пройти хорошую и основательную школу, созданную дружными усилиями наших западных собратьев.
Примечания
править- ↑ Летом 1914 г. М. И. Ростовцев стоял во главе небольшой экспедиции, которая предполагала lege artis произвести раскопку — и начала ее — так наз. Мордвиновского кургана в Днепровском уезде, Таврич. губ. Краткий отчет об этой раскопке см. в „Гермесе“ за 1916 г., № 11—12.