Сидѣла у окна большая дѣвочка и шила. А въ окно стучалъ дождикъ ужъ третій день. Надоѣлъ дѣвочкѣ дождикъ, она ему и говоритъ:
— Какъ тебѣ, дождикъ, не стыдно? Льешь какъ изъ ведра; пора и перестать.
А дождикъ ей выстукиваетъ:
— Тукъ, тукъ, тукъ! То-то вотъ и есть, что льется изъ ведра.
Дѣвочка говоритъ: — Такъ закрой свое ведро.
А дождикъ:
— Тукъ, тукъ! Ведро-то худое, дно продырявилось.
Посмѣялась дѣвочка надъ дождикомъ, что никто у нихъ тамъ не умѣетъ ведра починить, и рѣшила сама взяться за дѣло.
Схватила она въ охапку свое ватное пестрое одѣяло, накинула платокъ и выбѣжала. Дождь ей подставилъ радугу—мостъ и взобралась дѣвочка наверхъ за большую, черную тучу.
Видитъ—стоитъ старое ведро величиною съ самый большой домъ и хлещетъ оттуда черезъ дыру вода. Дѣвочка принялась за работу: заткнула дыру одѣяломъ, засмолила его смолой, вытерла руки о передникъ и побѣжала внизъ. Думаетъ: «Нѣтъ одѣяла, да зато солнышко засвѣтитъ».
А солнышка-то все нѣтъ. Дождикъ мороситъ мелкими каплями. Дѣвочка забранилась:
— Что же ты, дождикъ! Это нехорошо. Посыпалъ теперь, какъ изъ сита.
А онъ ей въ отвѣтъ:
— Тикъ, тикъ, тикъ! Правда что изъ сита. И много еще въ ситѣ воды. — Ну вотъ, теперь еще съ ситомъ возись! Да ужъ я не отстану, засыплю твое сито.
Набрала дѣвочка песку въ передникъ, взобралась опять по радугѣ.
Тамъ за другой, сѣрой тучей большое сито стоитъ, воду цѣдитъ. Завалила его дѣвочка пескомъ, притоптала ногами и, промокшая, стала спускаться.
А внизу уже солнышко ярко свѣтитъ, радуга пропадаетъ, нѣтъ ея нижняго конца. Ничего, дѣвочка не струсила; спрыгнула на землю—и попала прямо въ хороводъ дѣвушекъ. Дѣвушки ее благодарятъ, ласкаютъ и разуваютъ, чтобы ножки высохли на солнцѣ.