[189]
БОЛГАРКА.

Безъ пѣсенъ и слезъ, въ духотѣ городской,
Роптать и молиться не смѣя,
Живу я въ гаремѣ, продажной рабой
У женъ мусульманскаго бея.

Одна говоритъ: «Ну, разсказывай мнѣ,
«Какъ ваше селенье горѣло;
«И вылъ ли твой мужъ, пригвожденный къ стѣнѣ,
«Какъ жгли его бѣлое тѣло»…

Другая, смѣясь, говоритъ мнѣ: «Ну да,
«Недаромъ тебя пощадили: —
«Нашъ бей, ужъ, конечно, былъ первымъ, когда
«Твою красоту обнажили»…

[190]


—«Ну, что жъ?» нараспѣвъ третья мнѣ говоритъ,
Держа надъ лицомъ опахало, —
«Хоть рѣзать дѣтей намъ коранъ не велитъ…
«Но — ты ли одна пострадала?!..»

И злятся, что я такъ скупа на слова,
Внимая рѣчамъ безучастнымъ…
Глаза мои сухи,— въ огнѣ голова,
Все небо мнѣ кажется краснымъ: —

Какъ будто сады, минаретъ и дома
Въ кровавомъ стоятъ освѣщеньи…
Въ глазахъ ли обманъ, иль схожу я съ ума,—
Иль это предчувствіе мщенья!

Навѣки тотъ душу отравитъ свою
Стыдомъ или жаждою битвы,
Кто въ страшную душу заглянетъ мою
Въ часы безнадежной молитвы.

Прійди же, спаситель! — бери города,
Гдѣ слышится крикъ муэзина,
И пусть въ ихъ дыму я задохнусь тогда
Въ надеждѣ на Божьяго Сына!..