Первый кругъ. — Гордые. — Примѣры наказанной гордости. — Ангелъ смиренія. — Подъёмъ во второй кругъ.
1Какъ подъ ярмомъ идутъ волы походкой
Тяжёлою, шёлъ съ тѣнью я въ тиши,
Доколь мнѣ дозволялъ мой пѣстунъ кроткій.
4Когда-жъ онъ мнѣ: — «Оставь её! спѣши!
Здѣсь надлежитъ, чтобъ всякъ, поднявъ вѣтрилы,
На вёслахъ гналъ всей силой чёлнъ души!» —
7Я, выпрямя хребетъ свой, собралъ силы
Для шествія, хоть помыслы во мнѣ
Удручены остались и унылы.
10Я за вождёмъ охотно въ той странѣ
Послѣдовалъ, и мы дивились сами,
Какъ стали мы легки на вышинѣ.
13Тогда поэтъ: — «Склонись къ землѣ очами!
Чтобъ облегчить подъёмъ твой къ высотамъ,
Не худо видѣть почву подъ ногами».
16Какъ на землѣ, на память временамъ,
Надъ мёртвыми ихъ плиты гробовыя
Ихъ прежній видъ изображаютъ намъ.
19И часто льются слёзы тамъ живыя.
Лишь вспомнится ихъ образъ дорогой,
Плѣняющій одни сердца благія,—
22Такъ точно здѣсь, но съ большей красотой
Я зрѣлъ изваяннымъ рукой Господней
Весь тотъ карнизъ вокругъ горы святой.
25Съ одной руки я зрѣлъ, какъ благороднѣй
Другихъ существъ всѣхъ созданный — быстрѣй,
Чѣмъ молнія, спалъ съ неба къ преисподней.
28Я зрѣлъ, съ другой руки, какъ Бріарей,
Похолодѣвъ, пронзёнъ стрѣлою неба.
Притиснулъ землю тяжестью своей.
31Я зрѣлъ Палладу, Марса зрѣлъ и Феба:
Ещё въ оружьѣ, смотрятъ вкругъ отца,
Какъ падаютъ гиганты въ мракъ Ереба.
34Я зрѣлъ Нимврода: съ ужасомъ лица
Онъ въ Сеннаарѣ, при столпѣ высокомъ,
Зритъ на толпы, забывшія Творца.
37О мать Ніоба! въ горѣ сколь глубокомъ
Представлена ты тамъ, кидая взоръ
На двѣ седмицы чадъ, убитыхъ рокомъ!
40О царь Саулъ: какъ ты пронзёнъ въ упоръ
Тамъ собственнымъ мечомъ въ горахъ Гельвуя,
Гдѣ дождь съ росой не падаютъ съ тѣхъ поръ!
43О глупая Арахна! какъ, тоскуя,
Полу-паукъ, сидишь ты на клочкахъ
Своей работы, начатой такъ всуе!
46О Ровоамъ! ужъ безъ грозы въ очахъ,
Но въ ужасѣ твой образъ колесницей
Уносится, хотя не гонитъ врагъ.
49Являлъ помостъ и то, какъ блѣднолицей
Тамъ матери Алкмеонъ заплатилъ
За роковой уборъ ея сторицей.
52Являлъ и то, какъ сыновьями былъ
Убитъ мечомъ Сеннахеримъ во храмѣ
И какъ въ крови онъ брошенъ тамъ безъ силъ.
55Являлъ помостъ, какъ предъ Томирой въ срамѣ
Палъ Киръ, кому урокъ такой былъ данъ:
Ты жаждалъ крови; пей же кровь здѣсь въ ямѣ!
58Являлъ, какъ въ бѣгство ассирійцевъ станъ
Былъ обращёнъ, по смерти Олоферна,
И какъ простёртъ безжизненный тиранъ.
61Я зрѣлъ тамъ въ Троѣ прахъ и мракъ пещерный!
О Иліонъ! какъ жалкимъ и пустымъ
Являлъ тебя разгромъ твой безпримѣрный!
64Кто кистью тамъ, кто тамъ рѣзцомъ живымъ
Такъ выразилъ черты и всѣ отливы,
Что вкусъ тончайшій удивился-бъ имъ?
67Тамъ мёртвый мёртвъ, живые всѣ тамъ живы!
Кто видитъ вещи,— видитъ ихъ едва-ль
Такъ хорошо, какъ видѣлъ я тѣ дивы.
70Кичись теперь, гляди надменно вдаль,
О Евинъ родъ! не дай увидѣть взору,
Въ какую грѣхъ ведётъ тебя печаль!
73Ужъ далѣе мы обогнули гору.
И солнце выше въ небѣ ужъ взошло,
Чѣмъ думалъ я, весь занятый въ ту пору,
76Когда мнѣ тотъ, кто такъ всегда свѣтло
Глядитъ вперёдъ, сказалъ: — «Теперь мечтая
Нельзя идти: приподними-жъ чело.
79Смотри: грядётъ ужъ Ангелъ, поспѣшая
Навстрѣчу къ намъ! Смотри: уже, смѣнясь,
Изъ стражи дня идётъ раба шестая.
82Благоговѣньемъ умъ и взоръ укрась,
Чтобъ могъ возвесть насъ Ангелъ съ наслажденьемъ;
Ужъ этотъ день вновь не придётъ, промчась».
85Я такъ привыкъ внимать его внушеньямъ
Не тратить времени, что безъ труда
Согласовалъ себя съ его хотѣньемъ,
88Прекрасный Духъ явился намъ тогда
Въ одеждѣ бѣлой, блескъ въ такомъ обильѣ
Струившей къ намъ, какъ ранняя звѣзда,
91Раскрывъ объятья, a потомъ и крылья,
— «Идите», рёкъ, «ступени здѣсь вблизи;
Онѣ наверхъ взведутъ васъ безъ усилья.
94Какъ рѣдко здѣсь восходятъ по стези!
О родъ людской! зачѣмъ ты такъ безпеченъ?
При лёгкомъ вѣтрѣ ты уже въ грязи!»
97Насъ приведя къ скалѣ, гдѣ путь просѣченъ,
Онъ крыльями пахнулъ мнѣ по челу,
Сказавъ: — «Вамъ путь отнынѣ обезпеченъ!»
100Какъ вправо, тамъ, для всхода на скалу,
Гдѣ храмъ надъ Рубаконте расположенъ,
Господствуя надъ Непричастной злу,—
103Подъёмъ чрезмѣрно трудный сталъ возможенъ
По ступенямъ, работѣ тѣхъ времёнъ,
Какъ въ книгахъ счётъ, былъ въ бочкахъ вѣсъ не ложенъ,—
106Такъ точно здѣсь работой склонъ смягчёнъ,
Спадавшій круто съ берега другого,
Но съ двухъ сторонъ утёсами стѣснёнъ.
109Лишь повернули мы туда, какъ снова
«Beati pauperes spiritu» хоръ
Воспѣлъ такъ сладко, что не скажетъ слово.
112О! какъ различенъ входъ въ ущелья горъ
Въ аду и здѣсь! Здѣсь насъ встрѣчаютъ пѣньемъ,
Тамъ ярый вопль встрѣчалъ насъ и раздоръ.
115Ужъ всходимъ мы по тѣмъ святымъ каменьямъ,
И, мнилось мнѣ, что легче я несусь,
Чѣмъ прежде шёлъ въ долинѣ съ утомленьемъ.
118И я: — «Поэтъ, какой тяжёлый грузъ
Упалъ съ меня, что я почти безъ всякой
Усталости къ вершинамъ тѣмъ стремлюсь?»
121— «Когда всѣ P», сказалъ онъ, «коихъ знаки
На лбу твоёмъ (хоть блескъ ихъ и поблёкъ),
Сойдутъ, какъ сей вотъ, съ ними одинакій,—
124Такъ овладѣетъ воля силой ногъ,
Что духъ въ тебѣ не только томность сброситъ,
Но даже вверхъ съ восторгомъ мчаться бъ могъ».
127Какъ человѣкъ, который нѣчто носитъ
На головѣ, не вѣдая, пока
Ему не намекнётъ кто, иль не спроситъ;
130Но убѣдиться пособитъ рука:
Поищетъ и найдётъ, работу справивъ
Невыполнимую для глазъ пока.
133Такъ, пальцы правой я руки расправивъ,
Нашолъ на лбу всего шесть буквъ изъ тѣхъ,
Что врѣзалъ вратарь мнѣ — ключей держатель.
136То видя, вождь сдержалъ свой добрый смѣхъ.
