Демидовъ! — въ сихъ стихахъ дерзаю предъ Тобой
Смиренно повторить хвалебной гласъ, священной
Россіи радостной, Европы удивленной. —
Ты славно совершилъ великой подвигъ свой!
Твоя сокрытая отъ міра добродѣтель
Явилась наконецъ, какъ солнце въ небесахъ!
Во имени Твоемъ, нашъ мудрый Благодѣтель,
Сама Любовь гремитъ и дѣйствуетъ въ сердцахъ!
Твой даръ, которымъ днесь Отечество гордится,
Предъ олтаремъ его, давно уже таясь,
Ждалъ горняго огня, чтобъ къ Небу воскуриться,
Къ наукамъ Царь воззрѣлъ, и — жертва вознеслась!
Природы дщерь, Зима, отъ взоровъ сокрываетъ
Богатства дивныя и лѣта и весны;
Но дней Твоихъ Зима въ величествѣ являетъ,
Сквозь завѣсъ скромности, Твои цвѣтущи дни.
Россію славящій, любви небесной Геній,
Другъ прадѣдовъ Твоихъ и другъ благотвореній:
Отъ самыхъ юныхъ лѣтъ бесѣдовалъ съ Тобой,
Чтобъ оживить въ Тебѣ и духъ и образъ свой;
Общественно добро Твоимъ блаженствомъ стало!
Въ душѣ Твоей, какъ Богъ, Отечество сіяло;
Служа себѣ, ему усердно Ты служилъ,
И богатя себя, его Ты богатилъ.
Тогда уже объ насъ Ты пламенемъ раченья
Горѣлъ; какъ другъ, отецъ, когда Ты собиралъ
Природы и искусствъ чудесныя творенья!..
Мое имѣнье, жизнь, Ты самъ себъ вѣщалъ,
Все есть Отечества ко мнѣ благодѣянье! —
Я долженъ возрастить, и возвратить даянье!
Ни роскошь, ни тщета желѣзною рукой
Не должны раздѣлять Отечества со мной!
Блескъ золоту даетъ его употребленье! —
Пусть дни мои текутъ во тьмѣ уединеньѣ
Невидны для людей! — ихъ видѣть будетъ Богъ!
Такъ мыслилъ Ты всегда, и міру далъ урокъ,
Что сердце доброе само себѣ отрада;
Что славы истинной не льзя намъ скоро ждать:
Терпѣнье ей отецъ, a Добродѣтель — мать,
Чѣмъ далѣе отъ насъ, тѣмъ радостнѣй награда!
Трусливый честолюбъ съ младенческой душой
Въ ближайшемъ призракѣ обрѣсть ее желаетъ;
Плыветъ за ней слѣпецъ подъ бурею страстей;
Оставилъ берега: волнъ жертва погибаетъ;
Мудрецъ провидитъ вдаль; идетъ своей стезей,
Свободный въ плѣнѣ золъ; богатый самъ собой.
Стопою твердою небрежно попираетъ
И терны и цвѣты, что случай разсыпаетъ.
Онъ любитъ многій трудъ, полезнымъ быть любя,
Онъ въ мракъ гробовомъ зритъ солнце для себя!
Демидовъ! — дивно ли для насъ твое терпѣнье?
Предметъ твой для тебя, и честь, и наслажденье
Отечество и Богъ! что можетъ больше льстить?
Возможно ли еще иное что любить? —
Почувствуй только ихъ: — и въ чувствахъ сихъ небесныхъ
Исчезнетъ вся боязнь препятствій неизбѣжныхъ.
И горесть сладостью, и щастіе мечтой,
И гибель самая безсмертіемъ явится —
И смертный полу-богъ, — и міръ ему дивится! — .
Онъ шествуетъ своей особенной стезей. —
Незиждетъ пирамидъ огромныхъ въ удивленье,
Чтобы гордиться въ нихъ предъ лютостью вѣковъ;
Не блещетъ пышностью, безумцовъ въ ослѣпленье;
Нѣтъ нужды для него въ сіяніи чиновъ ;
Нѣтъ нужды для него въ громадахъ мавзолеевъ,
Что нехотя гласятъ, сколь ихъ строитель малъ!….
Обычай иногда гробницу и злодѣевъ
Великимъ именемъ святыни украшалъ,
Чтобъ память бѣдную возвысить алтарями:
Но Вышній славится лишь добрыми дѣлами!
И храмъ воздвигнутый, не славы для вѣнца,
Не для храненія однихъ титуловъ пышныхъ,
Но въ пользу общества, но въ пользу нашихъ ближнихъ,
Есть, можетъ бытъ, одинъ достойный храмъ Творца!
Великъ, кто показалъ прямую добродѣтель;
Но больше, кто возжегъ любовь чистѣйшу къ ней;
Великъ единаго семейства благодѣтель,
Но больше, кто умѣлъ для счастія людей,
Свой вѣкъ переживать, и мѵро лить безцѣнно
Всегда на самое потомство отдаленно!
Демидовъ! Ты умѣлъ сей подвигъ совершить!
Превыше всѣхъ добро — науки разширить!
Щедрота, правой судъ, къ несчастнымъ состраданье
Есть застарѣлыхъ золъ и бѣдствій врачеванье:
Намѣренье наукъ есть — зло предупреждать;
Въ семъ очарованномъ жилищѣ заблужденій
Онъ ведутъ меня, когда и другъ и братъ
Оставятъ бѣднаго на жертву злоключеній!
Благотворитель намъ на раны льетъ елей;
Благотворителя рождаетъ просвѣщенье;
Одинъ лишь милуетъ; — сіе творитъ людей;
Кругъ дѣйствій одного имѣетъ огражденье,
Науки дѣйствіе, какъ сей чудесный свѣтъ,
Какъ вѣчность цѣлая, предѣловъ не имѣетъ:
Съ вѣками лучь ея растетъ и пламенѣетъ,
Пока обниметъ все, и въ Богѣ процвѣтетъ!
Великій человѣкъ! — я въ радости теряюсь,
Когда простру свой взоръ къ грядущимъ временамъ!
Напрасно исчислять всѣ пользы покушаюсь,
Которыя текутъ во слѣдъ Твоимъ трудамъ!
Одѣянна вокругъ небесными лучами
Средь изобилія, въ глубокой тишинѣ,
Какъ нѣкій дивный храмъ, Россія зрится мнѣ,
Въ которомъ предъ осмью для Феба олтарями,
Курилецъ, и Вотякъ, Черкесы и Сарматъ,
Ставъ братья и друзья наукою святою,
Воззрятъ на образъ Твой съ сердечною слезою,
И имя славное Твое благословятъ! —
Отечество мое! позволь къ себѣ склониться!
Демидова хвала есть лучь хвалы твоей!
Кто не прославится тобой, не возгордится? —
Какихъ имѣло ты, имѣешь днесь дѣтей! —
Одни прошли весь міръ съ побѣдой и громами;
Другіе мирными прославились дѣлами;
Тамъ Мининъ честь твою изъ плѣна искупилъ;
Пожарской далъ Царя, и бунты усмирилъ; —
Тамъ страждетъ Филаретъ, и въ сонмищѣ коварныхъ,
Въ темницъ, въ смертной часъ, среди мечей, огней,
Онъ проповѣдуетъ о славѣ лишь твоей! —
Духъ сильный доблестей, духъ кроткій, лучезарный,
Любви небесной духъ, чрезъ десять ужь вѣковъ,
Наслѣдство общее для всѣхъ твоихъ сыновъ!
Онъ съ нашей славою мужалъ и укрѣплялся;
Какъ фениксъ въ пепелъ, онъ въ бѣдствахъ возраждался!
Благословеніе навѣкъ твоимъ Царямъ! —
Доброта и любовь — плоды святыхъ законовъ!
Благотворительность отъ свѣтлыхъ Царскихъ троновъ
Идетъ, — и все себѣ преобращаетъ въ храмъ,
Царь добрый добрыхъ слугъ повсюду обрѣтаетъ,
Какъ животворное свѣтило въ небесахъ,
Возшедъ, на всей себя природѣ изражаетъ:
Такъ Онъ все движетъ вкругъ; и свѣтится въ сердцахъ!
Его примѣръ — законъ, на дскѣ неизложенный,
Который не гремитъ, и тѣмъ сильнѣй громовъ;
Его глаголъ — органъ Всевышняго священный,
Которымъ зиждется гармонія міровъ! —
МОНАРХЪ! — безсмертнаго Царя изображенье!
Тебѣ приносимъ мы; Тебѣ благодаренье
За благодѣтелей, защитниковъ своихъ!
Въ Тебѣ сіяетъ Богъ, a Ты сіяешь въ нихъ!
И гдѣ, и въ чемъ для насъ обрящутся препоны?
Вѣщай, — и новые Говарды, Вашингтоны, —
Еще Демидовы прославятъ Росскій край,
И міръ преобратятъ въ блаженный, горній рай!
А Ты; явившій намъ Россіянъ древняхъ нравы,
Споспѣшникъ Царскаго желанья, веселись!
Полвѣка дней Твоихъ — россадникъ вѣчной славы!
Станъ въ западъ своемъ, и духомъ обратись
На поприще Твое! — Кому подумать- можно,
Чтобъ сластолюбецъ жилъ счастливѣе Тебя?
Кто радости свои, свое безсмертье ложно,
Вмѣстилъ въ холодну спѣсь, — дышалъ ли для себя ? —
Великость Твоего безсмертнаго предмета,
Уничтожала всѣ величья пышны свѣта!
Ты человѣчество, душею обнималъ,
Любовію къ нему блаженствовалъ, пылалъ! —
Роскошество утѣхъ, для сердца умерщвленье;
Въ раздѣлѣ нашихъ благъ прямое наслажденье!
Для добродѣтели всѣ почести людей,
Одежда бренная, котору премѣняетъ
Обычай и случай по рѣзвости своей,
Пускай вселенная, Твой подвигъ прославляетъ,
Пусть памятникъ Тебѣ Россія сотворитъ,
Пусть Музы соплетутъ Тебѣ хвалы нетлѣнны!
Что сдѣлаютъ онъ ? — исполнятъ долгъ священный;
Но могутъ ли Тебѣ сіянья приложить?
Мы ищемъ, мы хотимъ съ ничтожной похвалой,
Не украшать-Тебя, украсишься Тобою!
Но Ты не требуешь отъ міра ничего:
Твой даръ унизился бъ наградою его!
Жизнь наша мрачная, тернистая дорога;
Не здѣсь конецъ ея, но предъ престоломъ Бога!
Я слышу голосъ Твой : — когда сіи цвѣты,
Политые моей усердною рукою,
Достойны принесутъ и зрѣлые плоды:
Тогда, тогда себя усердно успокою!.
Тогда мой духъ, носясь среди моихъ дѣтей,
Почувствуетъ, что жилъ онъ въ скорбной жизни сей!
Надѣйся, торжествуй душа благолюбива!
Ты сѣешь не на тернъ, но въ нѣжныя сердца!
Богату жатву дастъ Твоя богата нива.
Ты, вмѣсто пышнаго гражданскаго вѣнца[2],
Пріимешь матерей, отцовъ благословенья!
Ты, вмѣсто слабаго отъ чадъ благодаренья,
Услышишь сладкій гласъ Отечества къ себѣ:
Онъ полезны мнѣ, Твоихъ щедротъ достойны;
Заслуги ихъ, труды — хвала и честь тебѣ! —
Тогда при звукъ лиръ, гораздо болѣ стройныхъ,
Шумъ славы Твоея, пройдя временъ округъ,
Сольется вѣчности въ долинахъ разширенныхъ
Со славою Царя, со славой дней блаженныхъ,
Россіи съ торжествомъ, съ безсмертіемъ наукъ!
