БЕЗРУЧКА.
Жилъ-былъ братъ съ сестрой: братъ охотникъ былъ за охотою ѣздить, зайцевъ ловить. А сестрица охотница была заячьи пупочки ѣсть. Онъ поѣдетъ, говоритъ: «прощай, сестрица!» А пріѣдетъ: «здорово, сестрица!» Каждый разъ такъ; и ничего она не ѣдала, кромѣ заячьихъ пупочковъ. Вотъ женѣ и не любо стало, что братъ съ сестрой прощается и здоровается. Въ первый разъ поѣхалъ, жена взяла на стойлѣ коня зарѣзала. Ѣдетъ мужъ; она его и встрѣчаетъ. «Поди, мой другъ милый, поди, мой другъ любезный! Что твоя милая сестрица надѣлала: что нелучшаго коня на стойлѣ зарѣзала!»—А онъ и говоритъ: «Ну, не съ конемъ жить, а съ родимой сестрицей!» Пришелъ, опять говоритъ: «здорово сестрица», да заячьи пупочки подаетъ ей на ножѣ. И опять поѣхалъ за зайцами: «прощай, говоритъ, сестрица!»—
Женѣ опять пуще досадно стало. Во второй разъ что не лучшаго вола на стойлѣ зарѣзала. Вотъ идетъ опять мужъ; она опять встрѣчаетъ его: «поди, мой другъ милый, поди, мой другъ любезный! что твоя сестрица надѣлала: что нелучшаго вола на стойлѣ зарѣзала.»—А онъ опять и говоритъ: «ну, говоритъ, не съ воломъ жить, а съ родимой сестрицей.» Пришелъ, опять говоритъ: «здорово, сестрица!», потомъ опять поѣхалъ за зайцами. «Прощай, говоритъ, сестрица!»
Она опять въ третій-то разъ дѣтища своего въ колыбели зарѣзала. Идетъ мужъ съ охоты; она опять его встрѣчаетъ: «поди, мой другъ милый, поди, мой другъ любезный!—посмотри, что твоя сестрица надѣлала. Ты все ей прощаешь!»—Онъ спрашиваетъ, говоритъ: что такое?—«Твоего дѣтища, говоритъ, въ колыбели зарѣзала.»—Онъ разсердился на сестру, собралъ сходъ, и говоритъ: «братцы мои! что вы мнѣ присовѣтуете съ сестрой дѣлать? И всѣ бѣды и всѣ вины ей прощалъ: вопервыхъ любаго коня, вовторыхъ любаго вола, вътретьихъ любаго дѣтища зарѣзала.» Народъ и присовѣтовалъ: дай ей, говоритъ, топоръ; коли она свои руки отрубитъ, то она твоего дѣтища зарѣзала; коли она своихъ рукъ не отрубитъ, то не она твоего дѣтища зарѣзала.—Дали ей топоръ; она и говоритъ: «нѣтъ, говоритъ, братецъ родимый! я своихъ рукъ не могу рубить; а коли хотите, рубите сами». Братъ топоръ взялъ, руки ей отрубилъ, одѣлъ ее въ шубеночку, подпоясалъ и послалъ со двора: «ступай, куда хочешь»—
Она ходила, ходила, ходила и пришла въ царскій садъ; перелѣзла кой-какъ черезъ плетень и стала жить въ саду; захотѣлось ей поѣсть, она яблочки надкусывала: сорвать ей нельзя, рукъ нѣтъ. Царскій сынъ гулялъ и видитъ, что у нихъ яблочки надкусанныя. Приходитъ, отцу-матери сказываетъ: «батенька-маменька! что это у насъ въ лѣсу за звѣрокъ такой? Яблочки не сорваны, а надкусаны. Знать какой-нибудь звѣрокъ, говоритъ, есть. Батенька и маменька, говоритъ, позвольте мнѣ, говоритъ, погулять съ собачками.»—Отецъ позволилъ.
Пошелъ онъ гулять; ходилъ, ходилъ по саду съ собачками и пришелъ къ малинѣ; тутъ такъ пристали собачки, брешутъ (лаютъ). Онъ и говоритъ: «скажи, кто есть христіанинъ? Коли старая старушка, будь мнѣ бабушка. Коли молодая молодушка, будь мнѣ тетушка; коли красная дѣвица, будь мнѣ невѣста. А коли не выйдешь, такъ я собачками затравлю!» Вотъ она и вышла, и такая-то прекрасавица дѣвушка, только безъ рукъ. Привелъ онъ ее къ отцу къ матери; проситъ у отца-матери позволенья жениться. Они своего сына уговаривать: мы тебѣ возьмемъ съ имѣньемъ, богатую, а эта безрукая!—Онъ и говоритъ: «не вамъ съ ней вѣкъ вѣковать, а мнѣ.» Они позволили жениться: онъ на ней женился.
Сдѣлалась она беременна; а онъ уѣзжаетъ, и отцу—матери приказываетъ: «маменька—тятенька! не бросьте мою хозяйку при этомъ случаѣ.» Вотъ она потомъ ему родила сына по́ локти ручки въ золотѣ, по колѣно ножки въ серебрѣ, по бокамъ часты звѣзды, во лбу свѣтелъ мѣсяцъ, а на затылкѣ красно солнце. Отецъ съ матерью пишутъ къ своему сыну письмо. «Дитятко наше милое, любезное! Родила твоя хозяйка дѣтище и мы отъ роду такого не видали; такого Богъ далъ дитя, свѣту просвященье.» И послали человѣка съ письмомъ къ нему, къ сыну. Вотъ человѣкъ пошелъ съ письмомъ и, не знавши, зашелъ къ снохѣ, которая дитятю-то зарѣзала. Она этого человѣка такъ приласкала, напоила, накормила и постель послала. Онъ легъ спать и уснулъ. Она, взявъ это письмо, изорвала и написала къ нему другое письмо. «Дитятко милое! родила твоя хозяйка, а наша невѣстка такое дѣтище, что мы отъ роду не видывали: волчиныя лапы, медвѣжьи взгляды, собачья морда.» Принесъ этотъ человѣкъ ему письмо; онъ оттуда письмо пишетъ: «милые папенька—маменька! не трошьте (трогайте) мою хозяйку до моего пріѣзда.»—Онъ опять, человѣкъ этотъ, опять зашелъ къ этой женщинѣ. Она опять его припокоила и паръ ему собрала; онъ полѣзъ париться. Она сейчасъ проглядѣла письмо и изорвала и написала письмо: «милые мои папенька и маменька! чтобы къ пріѣзду моему моей хозяйки не было, чтобъ сослать ее.» Вотъ человѣкъ, не знавши, приноситъ къ отцу матери письмо. Отецъ съ матерью прочитали; слезно заплакали. «Ну, говоритъ, милая невѣстушка! нельзя намъ тебя держать.» Взяли ее одѣли; за пазушку ребёночка положили, и сослали ее со двора.
Она и пошла; ходила, ходила да къ рѣчкѣ и пришла. Захотѣлось ей напиться; она принагнулася; ребеночекъ у ней упалъ въ рѣчку изъ пазухи. Идетъ старичекъ и говоритъ: о чемъ ты, голубушка, плачешь?—«Батюшка мой, у меня вотъ ребеночекъ въ рѣчку упалъ; а мнѣ не чѣмъ достать его; у меня рукъ нѣту.»—Онъ и говоритъ: поди, вонъ стоятъ два колодезя. На лѣво колодезь стоитъ, ты поди посмотри въ него; а на право-то колодезь стоитъ: правой кухтой (оставшейся частью руки) перекрестись да окуни въ колодезь-то; а потомъ, говоритъ, лѣвой кухтой перекрестись да окуни въ колодезь.—Она пошла; правой-то перекрестилась, окунула, ей Богъ далъ руку; она другой перекрестилась, окунула, ей Богъ далъ другую. Потомъ пошла, подходитъ къ рѣчкѣ: ребеночекъ ея сидитъ, играетъ цвѣточками. Это ужь Господь Богъ его вы́нулъ. А старичекъ и спрашиваетъ: что жь ты, милая, у этого колодезя видѣла, который на лѣвой рукѣ?—Она говоритъ: «тамъ, говоритъ, я видѣла ужи, змѣи, всякая гадина.»—Тутъ то, говоритъ, твоей снохѣ то быть; а ты, говоритъ, ступай; спаси тебя Богъ!—
Она шла, шла и пришла къ своей снохѣ-то и попросилась ради Христа ночевать. А на то время ея братъ и мужъ пріѣхали изъ полка и добиваются, кто бы сказалъ сказочку хорошенькую. Она и говоритъ: «коли угодно, господа, а вамъ скажу сказочку. Только я стану сказывать—не перебивать и изъ комнаты не выходить»… (Окончанье также какъ въ варіантѣ у г. Аѳанасьева, вып. 3-й, № 13).
