— Зачѣмъ уста твои давно ужь замолчали,
Зачѣмъ оставилъ ты и лиру и кимвалъ,
Зачѣмъ твоя душа исполнена печали,
И благородный духъ измученъ и усталъ?
5 Молю тебя, молю, забудь свои печали
И беззаботно пей гохтанское вино,
И лиру вновь настрой—чтобъ струны зазвучали;
Забыть про эту скорбь пора тебѣ давно!
О разскажи, Баянъ, какъ жили наши дѣды, 10 И снова пусть звучитъ твой сладостный напѣвъ;
Былыя пѣсни пой про славныя побѣды,
Про игры юношей, про страсть армянскихъ дѣвъ!
„О чемъ, о чемъ мнѣ пѣть? Погибшую ль свободу
И цѣпи, и ярмо я въ пѣсняхъ воспою?
Ужель я буду пѣть несчастному народу, 20 Какъ въ рабствѣ и цѣпяхъ провелъ онъ жизнь свою?!
Надъ нашей головой проклятье прозвучало,
Слова позорныя посыпалися вновь,
На лезвіи штыка, и шпаги, и кинжала
Струится и блеститъ родная наша кровь.
25 О страшныхъ грабежахъ должны ль звучать напѣвы,
Позоръ родной страны воспѣть я долженъ вамъ;
Въ объятіяхъ враговъ какъ гибли наши дѣвы,
Какъ турокъ осквернялъ священный Божій храмъ?
Ужель я буду пѣть, какъ пышную долину, 30 Какъ наши чудныя, цвѣтущія поля
У насъ похитилъ врагъ,—и горе армянину!—
Ему не дорога родимая земля!
Ужель я буду пѣть, какъ богачи армяне
Душой погружены въ корыстныя мечты; 35 Забывъ, какъ терпятъ гнетъ ихъ братья—христіане,
Лишь вѣшаютъ на грудь и звѣзды, и кресты.
Нѣтъ, лучше пусть на вѣкъ умолкнутъ лиры звуки,
И замолчитъ на вѣкъ восторженный Баянъ!
Забавою служить для праздной вашей скуки 40 Я не могу, нѣтъ силъ! И спитъ душа армянъ!..“