[66]
Баянъ.

— Зачѣмъ уста твои давно ужь замолчали,
Зачѣмъ оставилъ ты и лиру и кимвалъ,
Зачѣмъ твоя душа исполнена печали,
И благородный духъ измученъ и усталъ?

Молю тебя, молю, забудь свои печали
И беззаботно пей гохтанское вино,
И лиру вновь настрой—чтобъ струны зазвучали;
Забыть про эту скорбь пора тебѣ давно!

О разскажи, Баянъ, какъ жили наши дѣды,
10 И снова пусть звучитъ твой сладостный напѣвъ;
Былыя пѣсни пой про славныя побѣды,
Про игры юношей, про страсть армянскихъ дѣвъ!

И покачалъ Баянъ сѣдою головою,
Очами грустными взглянулъ кругомъ старикъ,
15 И горестно махнувъ усталою рукою,
Печальной головой въ отчаяніи поникъ.

„О чемъ, о чемъ мнѣ пѣть? Погибшую ль свободу
И цѣпи, и ярмо я въ пѣсняхъ воспою?
Ужель я буду пѣть несчастному народу,
20 Какъ въ рабствѣ и цѣпяхъ провелъ онъ жизнь свою?!

[67]


Надъ нашей головой проклятье прозвучало,
Слова позорныя посыпалися вновь,
На лезвіи штыка, и шпаги, и кинжала
Струится и блеститъ родная наша кровь.

25 О страшныхъ грабежахъ должны ль звучать напѣвы,
Позоръ родной страны воспѣть я долженъ вамъ;
Въ объятіяхъ враговъ какъ гибли наши дѣвы,
Какъ турокъ осквернялъ священный Божій храмъ?

Ужель я буду пѣть, какъ пышную долину,
30 Какъ наши чудныя, цвѣтущія поля
У насъ похитилъ врагъ,—и горе армянину!—
Ему не дорога родимая земля!

Ужель я буду пѣть, какъ богачи армяне
Душой погружены въ корыстныя мечты;
35 Забывъ, какъ терпятъ гнетъ ихъ братья—христіане,
Лишь вѣшаютъ на грудь и звѣзды, и кресты.

Нѣтъ, лучше пусть на вѣкъ умолкнутъ лиры звуки,
И замолчитъ на вѣкъ восторженный Баянъ!
Забавою служить для праздной вашей скуки
40 Я не могу, нѣтъ силъ! И спитъ душа армянъ!..“

Левъ Уманецъ.