ЭСХИЛ (Aischylos) (525—456 до хр. эры), старейший из трех великих греческих трагиков (Э., Софокл, Еврипид). Р. в Элевсине; во время греко-персидских войн принимал участие в битвах при Марафоне, Саламине и Платее. По приглашению сиракузского тирана Гиерона дважды посетил Сицилию. В конце своей жизни, после столкновения с гражданами Афин, вызванного крайним консерватизмом его убеждений (см. ниже), окончательно переселился в Сицилию и жил в добровольном изгнании в городе Геле до своей смерти.
По происхождению Э. был аристократом-землевладельцем. Жизнь его совпала со временем обостренной классовой борьбы в Афинах, когда стоявшая во главе государства землевладельческая аристократия принуждена была уступить первенствующую роль торговой и денежной аристократии, а на место преобладавшего крестьянства Аттики выдвигался городской демос Афин как торгового центра. Выразитель традиционной аристократической идеологии. Э. вместе с тем отразил в своем творчестве современные ему религиозно-этичоские брожения в массах (религия Диониса, орфизм).
Значение Э. для греческой трагедии огромно. Энгельс называет его «отцом трагедии» [Архив Маркса и Энгельса, том I(VI), Москва, 1932, стр. 318]. Доэсхиловская трагедия была по существу лирико-эпической кантатой. Действие в ней происходило за сценой. 
Сообщения единственного актера имели целью мотивировать смену настроений и лирических излияний хора, которому принадлежала центральная роль. Драматургическое новшество Эсхила заключалось в введении второго актера, что привело к непосредственному показу на сцене действий героев и их конфликтов и усилению диалогического момента в структуре трагедии. Однако рост значения драматического действия и диалога в творчестве Э. происходил медленно. Лишь в более поздних его драмах действие и индивидуальные характеристики начинают играть значительную роль (исследователи усматривают здесь влияние молодого Софокла, у к-рого Э. позаимствовал и техническое нововведение — третьего актера). Свои сюжеты Э. обычно черпал из различных мифологических циклов, развивая их в трех последовательных трагедиях — трилогический принцип,— за к-рым следовала драма сатиров — гротеск на тему, относящуюся к тому же циклу мифов. Свою деятельность драматурга (к-рый в эту эпоху был также режиссером и актером) Э. начал около 500 до хр. э. Из написанных им, по античному сообщению, 90 пьес известны по заглавию 79. Сохранилось 7 трагедий. При рассмотрении их в хронологическом порядке становится очевидной огромная эволюция, происшедшая в творческом методе Э. и постепенно
приведшая его к созданию подлинной трагедии действия и характеров. Наиболее ранняя пьеса «Просительницы» — первая часть трилогии (следовали «Египтяне» и «Данаиды»), посвященной мифу о дочерях Даная, к-рые бегут в Аргос,
прося убежища и защиты от насильственного брака. Следующая по времени историческая трагедия «Персы» (472) входила в состав трилогии, не объединенной единством сюжета. Трагедия, трактующая о победе греков над персами при Саламине и о бегстве царя Ксеркса, представляет панегирик свободным Афинам, вложенный в уста персов. В обеих названных трагедиях еще отсутствуют действие и индивидуальные характеристики и преобладают хоровые партии. Следующая трагедия «Семеро против Фив» входила в фиванскую тетралогию (предшествовали «Лай» и «Эдип», следовала драма сатиров «Сфинкс»). В ней Э., за год до того побежденный молодым Софоклом, впервые вводит третьего актера. Здесь Э. делает первый шаг к переходу от трагедии судьбы к трагедии характеров. Особенно ярко дан характер Этеокла, к-рый отвергает помощь богов, бросает вызов неумолимому року и гибнет в поединке с братом, приведшим иноземную рать против родных Фив. Далее следует «Скованный Прометей», одно из замечательнейших произведений всей литературы античной Греции. В ней Э. дает титанический образ человеколюбца Прометея (см.), восставшего против богов и прикованного к скале по повелению Зевса. В «Скованном Прометее» мы имеем дело с новыми веяниями в религии, возникшими в демократических торгово-промышленных Афинах. Эти идеи были по существу неприемлемыми для Э. как для представителя землевладельческой аристократии; в трилогии за «Скованным Прометеем» следовала трагедия «Освобожденный Прометей»,
в к-рой Прометей примирялся с Зевсом (третья трагедия «Прометей-огненосец» являлась либо начальным либо заключительным звеном трилогии). Последнее из сохранившихся произведений Э. «Орестея» (поставлена в 458) — единственная трилогия, дошедшая до нас целиком. В нее входят трагедии: «Агамемнон», «Хоэфоры» (женщины, приносящие возлияния на могилу Агамемнона) и «Эвмениды». Сюжетом этой трилогии служит миф об убийстве вернувшегося
в Аргос после падения Трои Агамемнона его женой Клитемнестрой и ее любовником Эгисфом («Агамемнон»), о мести за отца Ореста, убившего свою мать Клитемнестру и Эгисфа («Хоэфоры»), о суде над Орестом, преследуемым богинями мщения Эринниями, и его оправдании («Эвмениды»). «Орестея» — одно из величайших произведений мировой литературы, в нем творчество Э. достигает высшей точки своего развития. Центральные образы трилогии изображены с необычайной силой могучего таланта; все сцены ее полны захватывающего действия. Хор отступает на второй план: он лишь комментирует развертывающиеся на сцене события и усиливает создаваемые ими настроения. Энгельс (излагая Бахофена) видит в «Орестее» драматическое изображение борьбы между гибнущим материнским правом и возникающим в героическую эпоху и побеждающим отцовским правом. «Отцовское право одержало победу над материнским, „боги младшего поколения“, как называют их сами Эриннии, побеждают Эринний, и последние, в конце-концов, дают еще уговорить себя занять новый пост на службе новому порядку
вещей» (Энгельс Ф., Происхождение семьи,
частной собственности и государства, Предисловие, 2 изд., М., 1932, стр. 11). Эриннии перестают быть богинями-мстительницами и становятся Эвменидами богинями милостивыми. Это — своего рода компромисс между старой патриархальной религией аристократии и новой религией и этикой, компромисс, совершающийся под влиянием новых демократических идей. В «Орестее» Эсхил однако защищает аристократическое учреждение — ареопаг. Это привело его к
конфликту с афинским демосом, готовившимся в то время сильно сузить функции этого учреждения.
Маркс, по воспоминаниям Лафарга, причисляет Э. к величайшим драматическим гениям, которых произвело человечество («К. Маркс, мыслитель, человек, революционер», М.—Л., 1926, стр. 107). Острота впервые показанных в трагедиях Э. этических конфликтов, выдвинутых противоречиями жизни современного ему общества, стихийная мощь его величавых в своей неподвижности фигур, богатая смелость и образность языка, к-рый становится орудием выражения новой проблематики, ставят Э. в ряд виднейших драматургов мировой литературы. Но вместо с тем аристократический консерватизм Э., его религиозный традиционализм, его склонность к изображению чудесного представлялись архаичными уже в конце 5.в. Этому впечатлению способствовала также суровость и неподвижность образов Э., малая динамичность его драматического построения и торжественный «дифирамбический» стиль. Уже в эпоху эллинизма Э. почти не читали и мало изучали, чем и объясняется незначительное количество дошедших до нас цитат из его трагедий у античных писателей. Во 2 в. хр. э. была сделана выборка из сохранившихся произведений Э.; дошедшие до нас 7 трагедий входили по всем вероятиям в эту выборку.
Лучшее изд. текста — U.Wilamowitz-Moellendorff (Aeschyli tragoediae, B., 1914). Другие изд.: W. Dindorf (Oxford, 1841—51), Kirchhoff (B., 1880), H. Weil (Lpz., 1884, 1907); Weeklein-Vitelli (B., 1885—93), P. Mazon (2 vls, P., 1925). Словарь к Э.: Lexicon Aeschyleum, ed. W. Dindorf (Lpz., 1873), с дополнением L. Schmidt, Supplementum ad Lexicon Aeschyleum, Greiffenberg, 1875. Отрывки: Tragicorum graecorum fragmenta, rec. A. Nauck, 2 ed., Leipzig, 1889. Ср. также: Reitzenstein R., Index lectionum, Rostock, 1890—93; Der Anfang des Lexikons des Photios, Lpz., 1907. Рус. переводы: «Молящие», Н. Котелова («Пантеон литературы, СПБ, 1894, № 2), «Персы» В. А. Аппельрота (М., 1888), «Семь против Фив», его же (М., 1887), «Прометей», Д. С. Мережковского (СПБ, 1902). С. Соловьева и В. Нилендера (М.—Л., 1927), «Орестейя», Н. Котелова (СПБ, 1883), «Агамемнон», Радцига (М., 1913), «Скованный Прометей», вступ. статья, ред. и прим: А. Дейча, М., 1931.
Лит.: Westphal R. Prolegomena zu Acschylus’ Tragödien, Lpz., 1869; Patin M., Études sur les tragiques grecs, P., 1870; Weil H., Études sur le drame antique, P., 1897; Wilamowitz-Moellendorff U., Aischylos (Interpretationen), B., 1914; его же; Griechische Tragödien, B. II, 10 Aufl., B., 1925; Porzig W., Alschylos, die attische Tragödie, Lpz., 1926; {{razr|Snell B., Aischylos und das Handeln im Drama, Lpz.; 1928; Zielinski Th., Tragoedumenon libri tres, Cracoviae, 1925; Pohlenz M., Die griechische. Tragödie, B. I—II, Lpz., 1930; Hоwald E., Die griechische Tragödie, München, 1930; Зелинский Ф. Ф., Эсхил, П., 1919; его же, Идея нравственного оправдания, ее происхождение и развитие, в кн.: Из жизни идей, т. I, 3 изд., П., 1916; Анненский И., Художественная обработка мифа об Оресте, убийце матери, в трагедиях Эсхила, Софокла и Еврипида, «Журнал министерства нар. просвещ.», СПБ, 1900, кн. 7 и 8; Коган П. С., Очерки по истории древних литератур, т. I — Греческая литература, 5 изд., М., 1923; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, 2 изд., М., 1932 [см. Предисловие к четвертому (нем.) изданию 1891].