Безмерной пропасти по самой середине,
Наигустейшей тьмы в мрачнейшей сердцевине
Гнездился Ариман, укрыт там как злодей,
Как ярый лев — свиреп, и ядовит как змей.
Однажды он восстал, и силы напрягая,
И грудью волны тьмы кромешной раздвигая,
По мраку как паук по паутине он
Вскарабкался в ту высь, где блещет Божий трон,
И там, облокотясь над гранью дня и ночи,
Поднявши голову и кверху вскинув очи,
Увидел Ормузда: меж тварей Бог-творец,
Как солнце между звёзд, как меж детей отец,
Являлся там в своём верховном совершенстве;
Злой дух тут поражён был мыслью о блаженстве —
О вечном счастье, — и эта мысль одна,
Громадна как весь мир, и тяжести полна,
Как груз вселенной всей, мгновенно в это время
С такою силою ему сдавила темя,
Что вновь он головой поникнул, ослабел.
И опустился вновь, и сызнова засел
Безмерной пропасти по самой середине,
Наигустейшей тьмы в мрачнейшей сердцевине.
