Креонтъ, Гемонъ, Хоръ.
Креонтъ. — Узнаемъ скоро то.
Мой сынъ, невестѣ приговоръ услышавъ,
Во гнѣвѣ ль на отца пришёлъ сюда?
Иль любы мы тебѣ всегда, во всёмъ?
Гемонъ. — Отецъ! я твой, и добрый мнѣ совѣтъ
Ты долженъ дать, и я приму его,
И никакой не предпочту я бракъ,
Когда мнѣ добрый ты даёшь совѣтъ.
Креонтъ. — Такъ сердцемъ чувствовать, о сынъ мой! должно,
Чтобъ выше былъ всего совѣтъ отца
Затѣмъ и молятъ люди, чтобъ въ дому
Покорныхъ имъ имѣть себѣ дѣтей,
Чтобы врагу отца платили зломъ,
Чтобъ друга чтили такъ, какъ чтитъ отецъ,
А не на пользу кто родитъ дѣтей,
Не скажешь ли о томъ, что онъ родилъ
Себѣ оковы, смѣхъ своимъ врагамъ?
Для наслажденья, сынъ, и для жены
Не презри голоса разсудка; знай,
Что холодны тебѣ объятья будутъ,
Коль съ злой женой своё разделишь ложе
И раны большей нѣтъ, какъ другъ дурной
Но нѣтъ! ты, какъ врага, её отвергнешь,
Въ аду женихъ пусть сватаетъ её!
Её одну изо всего народа
Я непокорною себѣ нашёлъ,
И я лжецомъ предъ городомъ не буду:
Убью её. И Зевса пусть зовётъ,
Защитника семейныхъ кровныхъ узъ:
Онъ не спасётъ её! Когда своихъ
Я непокорными себѣ вскормлю,
Тѣмъ непокорнее чуже будутъ.
А кто хорошъ въ своёмъ кругу семейномъ,
И въ государствѣ тотъ правдивымъ будетъ;
А кто законъ насилуетъ и рушитъ,
Того не похвалю.
И властвовать съумѣетъ тотъ, надѣюсь,
Кто это знаетъ, и покорнымъ быть,
И въ бурѣ битвъ, поставленный въ рядахъ,
Надёжный, верный будетъ онъ товарищъ
Но нѣтъ страшнѣе зла, какъ безначалье!
Оно-то губитъ города и царства,
Оно домовъ колеблетъ основанье,
Въ бою жь, ряды прорвавъ, ихъ гонитъ вспять.
Но гдѣ порядокъ есть, тамъ послушанье,
Отъ вражескихъ мечей спасаетъ многихъ
Такъ надобно хранить закона силу
И женщинѣ никакъ не уступать.
Коль надо такъ, ужь лучше пасть отъ мужа:
Что мы слабѣе жёнъ, того не скажутъ.
Хоръ. — Намъ кажется, что судишь ты умно,
Коль умъ у насъ лѣта не унесли.
Гемонъ. — Отецъ! Взращаютъ боги въ людяхъ умъ,
Стяжанье высшее изъ всѣхъ стяжаній.
Я не могу, не смѣю я сказать,
Что ты судилъ теперь несправедливо:
Но и другой радушно можетъ мыслить.
А ты не такъ поставленъ, чтобъ всё знать,
Что каждый скажетъ, сдѣлаетъ, осудитъ:
Твой страшенъ взоръ простому человеку,
Когда сказать тебѣ онъ долженъ то,
Чему не будешь ты внимать охотно.
А мнѣ, мнѣ можно слышать незамѣтно,
Какъ городъ весь о дѣвушкѣ скорбитъ,
Которая, невиннѣе всѣхъ жёнъ,
За славныя дѣла безчестно гибнетъ:
За то, что брата своего роднаго,
Который палъ въ бою, непогребёнымъ
Не бросила, не отдала его
Въ добычу жаднымъ псамъ, иль хищнымъ птицамъ.
Не чести ль золотой она достойна?
Такъ говоритъ молва тайкомъ, въ тиши.
А мнѣ, отецъ, нѣтъ блага выше въ мірѣ,
Какъ дѣлъ твоихъ счастливое теченье.
И что жь дастъ больше радости дѣтямъ,
Какъ не отецъ, цвѣтущій доброй славой?
Отцу какая радость выше той,
Которую получитъ отъ дѣтей?
Но не носи въ себѣ ту мысль одну,
Что праведно лишь то, какъ ты сказалъ…
Креонтъ. — А! рѣчь твоя,
Вся за жену одну.
Гемонъ. — И за тебя,
И за меня, и за боговъ подземныхъ. (Уходить).
Хоръ. — О царь! пошёлъ онъ скоро, раздражённый
А сердца скорбь страшна въ такихъ лѣтахъ.
Креонтъ. — Пусть онъ идётъ, и дѣлаетъ, и мыслитъ
Не такъ, какъ человѣку можно мыслить;
Не измѣнитъ онъ участи дѣвицъ.
Хоръ. — Такъ смерть обѣимъ имъ назначилъ ты?
Креонтъ. — Невинной — нѣтъ! Ты дело говоришь.
Хоръ. — Какой же смертью ту казнить ты хочешь?
Креонтъ. — Сведу её туда, гдѣ человѣкъ
Ещё слѣда не пролагалъ, и скрою
Её живую въ каменной скалѣ,
И пищи ей немного положу
Лишь для того, чтобы очистить совѣсть,
Чтобъ городъ отъ грѣха свободенъ былъ.
И тамъ она, взывая къ богу ада,
Котораго лишь чтитъ изъ всѣхъ боговъ,
Иль отъ него спасеніе получитъ,
Или узнаетъ наконецъ, хоть поздно,
Что царство ада чтить — напрасный трудъ.
