Анна Каренина (Толстой)/Часть I/Глава XVI/ДО
| ← Часть I, глава XV | Анна Каренина — Часть I, глава XVI | Часть I, глава XVII → |
| Источникъ: Левъ Толстой. Анна Каренина. — Москва: Типо-литографія Т-ва И. Н. Кушнеровъ и К°, 1903. — Т. I. — С. 76—78. |
Вронскій никогда не зналъ семейной жизни. Мать его была въ молодости блестящая свѣтская женщина, имѣвшая во время замужества, и въ особенности послѣ, много романовъ, извѣстныхъ всему свѣту. Отца своего онъ почти не помнилъ и былъ воспитанъ въ пажескомъ корпусѣ.
Выйдя очень молодымъ блестящимъ офицеромъ изъ школы, онъ сразу попалъ въ колею богатыхъ петербургскихъ военныхъ. Хотя онъ и ѣздилъ изрѣдка въ петербургскій свѣтъ, всѣ любовные интересы его были внѣ свѣта.
Въ Москвѣ въ первый разъ онъ испыталъ, послѣ роскошной и грубой петербургской жизни, прелесть сближенія со свѣтскою милою и невинною дѣвушкой, которая полюбила его. Ему и въ голову не приходило, чтобы могло быть что-нибудь дурное и въ его отношеніяхъ къ Кити. На балахъ онъ танцовалъ преимущественно съ нею; онъ ѣздилъ къ нимъ въ домъ. Онъ говорилъ съ нею то, что обыкновенно говорятъ въ свѣтѣ: всякій вздоръ, но вздоръ, которому онъ невольно придавалъ особенный для нея смыслъ. Несмотря на то, что онъ ничего не сказалъ ей такого, чего не могъ бы сказать при всѣхъ, онъ чувствовалъ, что она все болѣе и болѣе становилась въ зависимость отъ него, и чѣмъ больше онъ это чувствовалъ, тѣмъ ему было пріятнѣе, и его чувство къ ней становилось нѣжнѣе. Онъ не зналъ, что его образъ дѣйствій относительно Кити имѣетъ опредѣленное названіе, что это есть заманиванье барышень безъ намѣренія жениться и что это заманиванье есть одинъ изъ дурныхъ поступковъ, обыкновенныхъ между блестящими молодыми людьми, какъ онъ. Ему казалось, что онъ первый открылъ это удовольствіе, и онъ наслаждался своимъ открытіемъ.
Если бы онъ могъ слышать, что говорили ея родители въ этотъ вечеръ, если бы онъ могъ перенестись на точку зрѣнія семьи и узнать, что Кити будетъ несчастна, если онъ не женится на ней, онъ бы очень удивился и не повѣрилъ бы этому. Онъ не могъ повѣрить тому, чтобы то, что доставляло такое большое и хорошее удовольствіе ему, а главное ей, могло быть дурно. Еще меньше онъ могъ бы повѣрить тому, что онъ долженъ жениться.
Женитьба для него никогда не представлялась возможностью. Онъ не только не любилъ семейной жизни, но въ семьѣ, и въ особенности въ мужѣ, по общему взгляду холостого міра, въ которомъ онъ жилъ, онъ представлялъ нѣчто чуждое, враждебное, а всего болѣе — смѣшное. Но хотя Вронскій и не подозрѣвалъ того, что говорили родители, онъ, выйдя въ этотъ вечеръ отъ Щербацкихъ, почувствовалъ, что та духовная тайная связь, которая существовала между нимъ и Кити, утвердилась нынѣшній вечеръ такъ сильно, что надо предпринять что-то. Но что можно и что должно было предпринять, онъ не могъ придумать.
„То и прелестно, — думалъ онъ, возвращаясь отъ Щербацкихъ и вынося отъ нихъ, какъ и всегда, пріятное чувство чистоты и свѣжести, происходившее отчасти и отъ того, что онъ не курилъ цѣлый вечеръ, и вмѣстѣ новое чувство умиленія предъ ея къ себѣ любовью, — то и прелестно, что ничего не сказано ни мною, ни ею, но мы такъ понимали другъ друга въ этомъ невидимомъ разговорѣ взглядовъ и интонацій, что нынче яснѣе, чѣмъ когда-нибудь, она сказала мнѣ, что любитъ. И какъ мило, просто и главное довѣрчиво! Я самъ себя чувствую лучше, чище. Я чувствую, что у меня есть сердце и что есть во мнѣ много хорошаго. Эти милые влюбленные глаза! Когда она сказала: и очень…“
„Ну такъ что жъ? Ну и ничего. Мнѣ хорошо, и ей хорошо“. И онъ задумался о томъ, гдѣ ему кончить нынѣшній вечеръ.
Онъ прикинулъ воображеніемъ мѣста, куда онъ могъ бы ѣхать. „Клубъ? партія безика, шампанское съ Игнатовымъ? Нѣтъ, не поѣду. Château des fleurs, тамъ найду Облонскаго, куплеты, cancan? Нѣтъ, надоѣло. Вотъ именно за то я люблю Щербацкихъ, что самъ лучше дѣлаюсь. Поѣду домой“. Онъ прошелъ прямо въ свой номеръ у Дюссо, велѣлъ подать себѣ ужинать и потомъ, раздѣвшись, только успѣлъ положить голову на подушку, заснулъ крѣпкимъ сномъ.