Sancta Agatha (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)

[107]
VI.
SANCTA AGATHA.

На горы тихая ложилась мгла,
А деревца по склонамъ были нѣжны.
Изъ церкви, торопясь, домой я шла.

Со мной былъ крестъ, хранитель мой надежный,
Бѣлѣли чаши лилій по пути,
Благоухалъ въ цвѣту разсадникъ смежный.

И тамъ, гдѣ надлежало мнѣ пройти,
Гдѣ тѣсно путь сжимали двѣ ограды,
Предсталъ мнѣ юноша лѣтъ двадцати.

И, встрѣтясь, наши опустились взгляды:
Прекрасный, онъ — какъ праотецъ былъ нагъ.
Намъ стало страшно и мы были рады.

Безъ воли я замедлила мой шагъ,
И стала, прислонясь, подъ вѣткой сливы,
А онъ ко мнѣ, какъ братъ иль тайный врагъ:

[108]


«Агата, молвилъ, мы съ тобой счастливы!
Я — мученикъ святой, я — Себастьянъ.
Умремъ мы въ мукахъ, но въ Отцѣ мы живы!»

Взглянувъ, увидѣла я кровь изъ ранъ
И жадно впившіяся въ тѣло стрѣлы,
Но былъ онъ свѣтомъ бѣлымъ осіянъ.

И тотъ же свѣтъ, торжественный и бѣлый,
Вдругъ отъ меня разлилъ свои лучи.
Вокругъ народъ столпился, городъ цѣлый.

Сорвавъ съ меня одежду, палачи
Мнѣ груди вырвали, глумясь, щипцами
И занесли надъ головой мечи.

Мой спутникъ поддержалъ меня руками
(Я падала отъ боли и стыда),
Спускались съ неба два вѣнца надъ нами.

«Сестра, спросилъ меня онъ, ты тверда?»
И подалъ мнѣ отрубленныя груди.
Я какъ невѣста отвѣчала «да»

И къ небу протянула ихъ на блюдѣ,
Не зная, гдѣ страданье, гдѣ любовь.
Но тутъ иные замелькали люди.

Исчезло все, и Себастьянъ и кровь,
Означилась моя дорога къ дому
И, торопясь, пошла я дальше вновь,

Отнынѣ обрученная святому!

Флоренція, 1902.