Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 3/II/ДО
| Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве |
| Источникъ: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 112—120. |
Мы познакомились съ обстоятельствами, среди которыхъ послѣдовало учрежденіе Рижской и Виленской почтъ. Теперь приступимъ къ изученію ихъ формальной постановки. Самыя постановленія, касающіяся формальной стороны дѣла, какъ для Рижской, такъ для Виленской почты въ значительной мѣрѣ представляются сходными. Познакомимся какъ съ тѣми, такъ и съ другими.
Постановленія относительно Рижской почты лучше и полнѣе всего изложены въ „статьяхъ“, представленныхъ Л. Марселисомъ князю Д. С. Великого-Гагину и препровожденныхъ послѣднимъ въ Посольскій приказъ, а также въ статьяхъ, присланныхъ тому же лицу изъ Посольскаго приказу.
Изъ первыхъ „статей“ видно, что только письма о государевыхъ дѣлахъ пересылаются безплатно, остальныя — по таксѣ. Порядокъ пріема и отсылки почтъ устанавливался такой:
1) Письма, назначенныя изъ Пскова въ Ригу или Курляндію, адресуются: „въ Ригу, господину Ехому Радымакеру; этотъ послѣдній отошлетъ ихъ, куда надо. Такія письма кладутся въ мѣшокъ съ надписью „Рига“.
2) Письма, назначенныя въ Ругодивъ, Колывань, Юрьевъ-Ливонскій по государевымъ дѣламъ, должны быть положены въ мѣшокъ съ надписью „Валкъ“, и тогда они дойдутъ, куда нужно.
3) Письма по государевымъ дѣламъ, назначенныя въ Великій Новгородъ, надо класть въ мѣшокъ съ надписью „Новгородъ“.
4) Отписки, направляемыя въ Москву, къ великому государю, слѣдуетъ класть въ мѣшокъ съ надписью „Москва“ и прилагать роспись, въ какомъ приказѣ должна быть отдана та или другая отписка.
5) Обратныя письма присылаются въ тѣхъ же мѣшкахъ.
Такса для частныхъ писемъ устанавливается слѣдующая[1]:
1) За письма изъ Москвы къ торговымъ иноземцамъ и всякимъ людямъ взимается по 2 алт. 4 деньги съ золотника;
2) за письма изъ Новгорода — по 8 денегъ;
3) за письма въ Москву или изъ Пскова въ Новгородъ не взимается ничего;
4) отъ всякихъ чиновъ людей въ Ригу и отъ торговыхъ иноземцевъ изъ Риги во Псковъ — 2 алтына съ золотника;
5) Изъ Пскова въ Ругодивъ, Колывань, Юрьевъ-Ливонскій, въ Вольмеръ и обратно — по 2 алт. съ золотника (кладутся эти письма въ мѣшокъ съ надписью „Валкъ“).
6) если изъ нѣмецкихъ городовъ будутъ посылаемы во Псковъ деньги съ письмами, то брать со 100 золотыхъ по 2 золотыхъ, а со 100 ефимковъ по 3 ефимка и деньги предъявлять въ Съѣзжей избѣ.
Изо всѣхъ этихъ сборовъ половина должна была итти въ пользу того, кто будетъ отсылать и принимать письма заграницей, а другая половина должна быть отсылаема еженедѣльно Леонтію Марселису.
Интересно прибавленіе, сдѣланное къ концу „статей“: если къ моменту отсылки никакихъ писемъ не будетъ, то все таки гонца въ назначенный день надо отправить съ пустыми мѣшками, запечатавъ эти мѣшки въ сумки[2].
Разсматривая эти статьи, видимъ, что центральнымъ мѣстомъ для обмѣна корреспонденціи былъ, очевидно, Псковъ, клкъ наиболѣе близкій къ Шведской границѣ городъ. Этимъ и объясняется, почему Марселисъ свои „статьи“ прежде всего предъявилъ Псковскому воеводѣ. Интереснѣе всего, разумѣется, такса. Ниже мы увидимъ, что даже такса временъ Виніуса приводила въ ужасъ современнаго ученаго; такса, приведенная здѣсь, еще выше. Невольно обращаемъ вниманіе на то обстоятельство, что письма изъ Москвы заграницу таксируются, а письма въ Москву — доставляются безплатно. Это, можетъ быть, объясняется тѣмъ обстоятельствомъ, что письма изъ Москвы имѣли для иностранныхъ коммерсантовъ огромное значеніе, а письма въ Москву только развивали корреспонденцію[3]. Точно также письма изъ Пскова въ Новгородъ, развивавшія подачу извѣстій по направленію къ границѣ — доставлялись безплатно.
Послѣднее заявленіе въ „статьяхъ“ знаменуетъ весьма важный фактъ въ исторіи почтъ. Ихъ движеніе уже не ставится въ зависимость отъ случая, а становится регулярнымъ. Почта получаетъ характеръ безпрерывно дѣйствующаго учрежденія.
Въ другихъ „статьяхъ“, данныхъ Марселису въ Москвѣ и выработанныхъ, разумѣется, не безъ его участія, а можетъ быть также имъ самимъ, находятся интересныя свѣдѣнія о порядкѣ хода почтъ[4].
Псковскій воевода долженъ объявить, что изъ Риги въ Новый Городокъ начнутъ приходить почтари съ письмами. По средамъ эти письма на рубежѣ будутъ передаваться Печорскому гонцу. Во Псковѣ также долженъ быть назначенъ день, къ которому должны быть доставляемы письма изъ Москвы и изо Пскова въ приказъ; эти письма надо посылать въ Новый Городокъ для передачи Рижской почтѣ. Обмѣнъ письмами съ зарубежнымъ гонцомъ долженъ производиться въ среду.
Иноземцамъ, живущимъ во Псковѣ, надо объявить, чтобы они ни въ какомъ случаѣ не посылали своихъ писемъ въ Москву и Ригу ни со своими, ни съ наемными гонцами, ни съ проѣзжими людьми; объ этомъ надо вывѣсить въ таможнѣ объявленіе. Если кто будетъ пойманъ съ такими письмами, то письма у него слѣдуетъ отобрать, отдать переводчику и взыскать штрафъ по рублю за золотникъ вѣсу.
Во Псковѣ и Загорьѣ на ямахъ выбрать по 3 человѣка ямщиковъ и привести ихъ къ присягѣ, чтобы помимо переданныхъ имъ въ приказѣ писемъ, они ни отъ кого иныхъ писемъ не принимали. Письма они получатъ въ мѣхахъ или бумагахъ, запечатанными и завязанными, и по дорогѣ должны слѣдить за тѣмъ, чтобы печати не попортились и связки не развязывались. Если присяжнымъ ямщикамъ придется посылать за себя родственниковъ или чужихъ людей, то такіе посыльные должны быть также приведены къ присягѣ, и съ нихъ берутся поручныя записи.
Всѣ письма передаются переводчику Ефиму Фентурову (Фентеру).
Печорскій монастырь долженъ на рубежѣ держать гонца съ подводою взачотъ ямской повинности. Псковскій гонецъ долженъ дожидаться Печорскаго гонца въ Печорахъ и принять отъ него зарубежныя письма. Печорскій гонецъ долженъ аккуратно въ среду являться на рубежъ и обмѣниваться письмами съ Рижскимъ гонцомъ. Послѣдній принимаетъ отъ Печорскаго гонца всѣ письма, адресованныя заграницу; тѣ изъ нихъ, которыя адресованы въ Ругодивъ, Колывань и Юрьевъ Ливонскій, передаются въ Вольмерѣ разнымъ почтарямъ.
Во Псковѣ зарубежная ночта осматривается въ Съѣзжей избѣ; отбираются письма, адресованныя во Псковъ, а остальныя отправляются въ Новгородъ. Упаковка почты и печати должны быть осмотрѣны тщательно.
Почтари одѣваются въ особое платье, по которому ихъ можно вездѣ узнавать; это должно особенно предохранять ихъ отъ задержекъ и грабежа. Розданное платье должно быть упомянуто въ поручныхъ занисяхъ, чтобы оно не пропало. Копіи постановленій и другихъ докумеитовъ должны быть у переводчика и у Леонтія Марселиса.
Сохранилась одна изъ записей прихода и отхода почты по ямамъ отъ Москвы до Шведскаго рубежа и обратно[5]. Запись эта очень интересна; она наглядно изображаетъ намъ путешествіе двухъ почтовыхъ сумокъ и „записного столбца“ съ приключеніями. Изъ Москвы сумки отправились 1 августа (неизвѣстнаго года), въ 1-мъ часу ночи; 2-го августа за 2 ч. до вечера они прибыли въ Клинъ, 3-го въ полдень — въ Тверь, 4-го въ Торжокъ, затѣмъ въ Вышній-Волочекъ, 5-го — на Хотѣловскій ямъ, 7 августа они прибыли въ Новгородъ. Изъ Новгорода во Псковъ они пришли 10 августа, и т. д. до рубежа. Въ Клинъ сумки были привезены уже подмоченными, а записной столбецъ оказался обмоченнымъ и изодраннымъ; на Загорскій ямъ (передъ Псковомъ) они прибыли съ новымъ изъяномъ: у одной сумки печати были попорчены.
Обратный путь былъ также не совсѣмъ благополученъ. Того же 10 августа почтарь привезъ съ рубежа сумки и „грамотку нѣмецкаго письма“ въ Печоры; въ тотъ же день они уже были во Псковѣ и Загорьѣ, 11-го во Мшагѣ, 12-го — въ Новгородѣ, 13-го — на Крестецкомъ яму, 14-го — на Хотѣловскомъ (и уже на одной сумкѣ печать была попорчена); въ Вышній-Волочекъ одна сумка прибыла уже съ распоротымъ угломъ, и т. д.
Вслѣдствіе того, что запись плохо сохранилась, и многихъ датъ въ ней не достаетъ, можно только догадываться, что назадъ сумки шли нѣсколько скорѣе; все таки, въ общемъ надо предполагать, что на это путешествіе уходило около 3 недѣль.
Перейдемъ теперь къ Виленской почтѣ.
Понятіе объ устройствѣ Виленской почты даютъ намъ: 1) проектъ, составленный Виленскимъ почтмейстеромъ Рейнгольдомъ Бисингомъ и 2) память изъ Посольскаго приказа въ Ямской 9 марта 1669 года.
Проектъ Бисинга, составленный имъ по предложенію переводчика Посольскаго приказа Лаврецкаго 10 февр. 1669 г., былъ принятъ Леонтьемъ Марселисомъ, прибывшимъ въ Вильну въ мартѣ 1669 г., повидимому, безъ измѣненій. Въ актахъ послѣдующаго времени о Лаврецкомъ не говорится ничего, а договоръ 1669 г. приписывается лично Марселису[6].
Главнымъ пунктомъ для заграничной корреспонденціи, по мнѣнію Бисинга, надо считать Кенигсбергъ. Тамъ печатаются вѣдомости, оттуда получается наибольшее количество писемъ. Изъ Кенигсберга отправлять корреспонденцію въ Москву удобнѣе всего черезъ Вильну, и онъ, Бисингъ, съ готовностью беретъ на себя это дѣло. Онъ полагаетъ, что всякія вѣдомости и письма возможно доставлять изъ Вильны въ Москву въ 8 дней — 4 дня отъ Вильны до рубежа, и 4 дня отъ рубежа до Москвы. Бисингъ составилъ особый „листъ“ — проектъ порядка пересылки писемъ — на польскомъ языкѣ и снабдилъ его 2 печатями — Виленскою почтарскою и своею личною малою, употребляемою имъ для наиболѣе секретныхъ писемъ. Въ „листѣ“ этомъ говорится слѣдующее.
Изъ Вильны почта будетъ выходить въ пятницу въ полдень, въ 12 часу; въ Минскъ она прибудетъ въ субботу, въ 3 часа пополудни; въ Могилевъ — въ понедѣльникъ передъ полуднемъ, на рубежъ — во вторникъ рано утромъ. Сюда же должна къ этому часу поспѣвать Московская почта, и почтари размѣняются сумками, разумѣется — запечатанными. Литовскій почтарь вернется въ Могилевъ во вторникъ въ полночь; въ Минскъ онъ прибудетъ въ четвергъ, въ 5 ч. вечера, а въ Вильну — въ пятницу въ полдень. Почтарямъ отнюдь нельзя давать никакой работы, кромѣ ихъ дѣла, иначе почтмейстеръ будетъ отвѣчать за послѣдствія. Почтари будутъ въ красныхъ одеждахъ; на кожаномъ поясѣ у нихъ будетъ литовскій гербъ и рогъ, въ который они будутъ трубить, возвѣщая о своемъ прибытіи. Почтмейстеры обязаны имѣть надежныхъ почтарей; въ случаѣ утери почты (если только не разбойники будутъ причиною этого) почтмейстеръ долженъ нести отвѣтъ. Почтарю дается особый листъ, на которомъ отмѣчается часъ отпуска почты.
Что касается хода Виленской почты въ Московскихъ предѣлахъ, то онъ ничѣмъ не отличается отъ порядка Рижской почты; съ нимъ можно познакомиться изъ памяти, посланной Посольскимъ приказомъ Ямскому, 9 марта 1669 года[7]. Здѣсь читаемъ:
Учреждается почта отъ Москвы черезъ Смоленскъ до Вильны, по образцу заграничной, для пересылки печатныхъ и письменныхъ вѣдомостей и торговыхъ грамотокъ. Пріемъ и отпускъ почты должны происходить еженедѣльно. Для перевозки почты на каждомъ яму должны быть выбраны по 3 человѣка, которые должны присягнуть, что кромѣ тѣхъ писемъ, которыя имъ будутъ даны въ Посольскомъ приказѣ, иныхъ писемъ ни отъ кого принимать не будутъ. Письма будутъ имъ вручаемы въ мѣхахъ или бумагахъ, завязанными и запечатанными. Почтари должны внимательно слѣдить, чтобы печати не испортились и связки не развязались и не подмокли. Если по какой-либо причинѣ случится почтарю послать вмѣсто себя родственника или чужого человѣка, то онъ долженъ своего замѣстителя также привесть къ присягѣ. Для почтарей должны быть заготовлены особые кафтаны по образцу, составленному Посольскимъ приказомъ, чтобы почтарямъ не угрожалъ грабежъ или задержка на дорогѣ. Воеводамъ надо послать грамоты, чтобы они распорядились — велѣли ямщицкимъ старостамъ произвести на ямахъ выборы почтарей, привести ихъ къ присягѣ, отправлять ихъ, смотря по надобности, и днемъ, и ночью и надѣвать имъ назначенные для нихъ кафтаны.
Даже при бѣгломъ сравненіи выше приведенныхъ двухъ наказовъ видно, гдѣ и на что больше обращалось вниманія. Литовскій наказъ все свое вниманіе сосредоточиваетъ на аккуратности хода почтъ, а Московскій — на обезпеченіи безопасности почтъ. Мы видѣли, и еще увидимъ, съ какими приключеніями ходили наши почты. Есть у насъ запись хода Виленской почты; только сохранилась она еще хуже, чѣмъ запись Рижской почты[8]. Познакомимся съ ея содержаніемъ.
Почта, вышедшая изъ Москвы на Вильну, прибыла въ Можайскъ 4 августа. 6 августа она прибыла въ Вязьму, 7-го — въ Дорогобужъ, 8-го — въ Смоленскъ, 9-го она отпущена за рубежъ, въ цѣлости.
11 августа зарубежная почта была получена въ Смоленскѣ. Уже на рубежѣ обнаружилось, что одна печать на половину была сломлена; половина ея совсѣмъ затерялась по прибытіи въ Дорогобужъ (13-го августа); 14 августа почта прибыла въ Вязьму, 17-го (sic! не описка ли ҃ʒi вмѣсто ҃єi ?) въ Можайскъ и т. д.
Какъ видно, на Виленской почтѣ доставка обошлась гораздо благополучнѣе, чѣмъ на Рижской. Къ сожалѣнію, эти 2 записи — единственные сохранившіеся отъ этого времени экземпляры въ этомъ родѣ[9]; впрочемъ о ходѣ почтъ отъ яму до яму есть свѣдѣнія еще въ другого рода документахъ (см. переписку должностныхъ лицъ въ слѣд. отдѣлѣ).
- ↑ Фабриціусъ находитъ ее очень высокой (Fabricius, 31). У Вейнберга приводится частное условіе, раньше существовавшее у Ордина-Нащокина съ Митавскимъ почтмейстеромъ: этотъ послѣдній бралъ за доставку писемъ до Кенигсберга 18 грошей за письмо и 90 грошей за фунтъ съ посылокъ (Вейнбергъ, 412). Для сравненія приведемъ одну изъ тогдашнихъ европейскихъ почтовыхъ таксъ, французскую (королевская декларація 11 апр. 1676 г.): за разстояніе до 25 лье (лье = 4 вер. 84 саж.) — 2 су, отъ 25 — 60 лье — 3 су, отъ 60 — 80 лье — 4 су и свыше 80 лье — 5 су (Почт. Тел. Журн. 1900, іюнь).
- ↑ П. С. З., т. III, № 1402.
- ↑ Впослѣдствіи московскіе корреспонденты оплачивали и отправляемыя и получаемыя ими письма.
- ↑ Т. II, № 7 (стр. 8—9).
- ↑ Т. II, № 11 (стр. 14—16).
- ↑ Мы можемъ съ нимъ познакомиться по копіи, попавшей въ „Выписку о первоначальномъ заведеніи… почтъ въ Россіи“ (Рукоп. Библіотеки Моск. Гл. Архива Мин. Ин. Дѣлъ, № 226 — 396). Подлиннаго проекта въ Почтовыхъ Дѣлахъ не оказалось.
- ↑ Т. II, № 14, (Стр. 21—22).
- ↑ Т. II, № 11, 2-я половина.
- ↑ Есть еще записной столбецъ 1701 г.; о немъ см. въ своемъ мѣстѣ.